Лейтенант

Глава 15

От Арзамаса до Владимира мы с Лизой ехали автостопом. Лиза была против, хотела – поездом, но я убедил её, что показываться на вокзале опасно, ведь Птахины могли схватить меня при попытке покинуть город. А потому мы отправились к придорожной харчевне на окраине, и я договорился с водителем фуры, шедшей в Нижний, чтобы он нас подвёз.

В закрытом тентом кузове пахло сеном, навозом и дымом, что валил из трубы. Сено лежало под ногами, в клетке в дальнем углу сидела коза, а рядом стоял короб с углём. С собой у нас было по саквояжу с минимумом вещей, а сами мы, одетые в бедняцкие наряды, выглядели простыми работягами, решившими сэкономить лишнюю копейку на путешествии.

На лице Лизы всю дорогу была написана брезгливость. Время от времени боярская дочь поглядывала то на клетку с козой, то на короб с углём так, словно те являлись причиной всех бед. В подобных условиях Лиза путешествовала впервые.

– Посмотри на это иначе, – сказал я. – Новые ощущения. А то кроме ресторанов, наверное, ничего не видела в жизни?

– Издеваешься, – буркнула Лиза, бросив на меня недовольный взгляд.

– Отнюдь. Вот смотри: мы с тобой одного происхождения, но я посему-то нос не морщу.

Конечно, я кривил душой, ведь происхождения я был как раз другого, вот только Лиза-то этого не знала.

– И что? – спросила она.

– А то. Зачем мне такая избалованная жена? Сама посуди.

Я думал, Лиза ответит что-нибудь язвительное, но она только насупилась и отвернулась.

– Да ладно, шучу я, – рассмеялся я при виде её обиженного личика.

– Да иди ты, – огрызнулась Лиза и надолго замолчала.

Конечно, ей было не до шуток. Девушку беспокоила неопределённость с её изгнанием, а мои слова только подливали масла в огонь. Однако вскоре Лизе надоело дуться, и она попыталась погладить сидящую в клетке козу. Та не далась, испуганно заблеяла.

– Укусит, – говорю. – Даже не посмотрит, что ты дочь боярская.

– Вот же скотина! – усмехнулась Лиза, но уже без прежнего недовольства.

К концу пути Лиза всё же немного повеселела. Правда, потом ещё полдня ворчала, что у неё одежда пропахла дымом.

На поезд до Владимира сели вечером. Без задержек путь занимал почти пять часов, так что прибывали мы глубокой ночью. Я взял билеты на места второго класса, но не столько ради комфорта, сколько для того, чтобы без посторонних ушей обсудить дальнейшие планы.

Ещё в Арзамасе я расспросил Лизу, как обратиться с заявлением в Совет старейшин. Лиза удивилась моей неосведомлённости, но всё же рассказала. По большому счёту, у нас было два пути: отправить письмо или лично сходить в канцелярию. Вначале я подумывал напроситься с визитом к кому-нибудь из заседателей, но я мог лишь гадать, как они и их семьи ко мне относятся, захотят ли меня поддержать или предпочтут убить, как Птахины с Барятинскими.

Так же я узнал, что представитель Барятинских тоже заседает в Совете, и это внушало некоторые опасения. Виноградов считал, что наличие Барятинского не должно повлиять на вердикт, ведь Совет на то и Совет, чтобы выносить решения, основываясь на традиции, а не на личных предпочтениях. Кроме того среди заседателей были представители шести других древних семейств, которые по многим вопросам кардинально расходились во взглядах, а значит, могли найтись и мои сторонники.

В поезде я продолжил обсуждение грядущего мероприятия. Лиза сказала, что, кажется, надо записываться на приём заранее, но она точно не знает, как и когда это можно сделать. Я тем более ничего не знал, но кое-какие мысли по поводу того, как организовать поход в Совет, у меня всё же появились. Главным было не привлечь к нашим персонам лишнего внимания, а мне – раньше времени не выдать своё местонахождение.

– По возможности будем держаться вместе, – предупредил я. – И без моего согласия – ни шагу. Я и сам не хочу попасться четвёртому отделению, и не желаю, чтобы ты там оказалась. Попадёшься – будут допрашивать. Им плевать, простолюдинка ты или боярыня. Схватят – считай, тебя больше нет. Эти ребята пойдут на всё, чтобы уничтожить заговорщиков. Так что будь очень осторожна.

– Отобьюсь уж как-нибудь, – ответила Лиза. – У меня третья ступень, между прочим.

– Не отобьёшься. У них такие чары, что ты со своей третьей ступенью ничего не сделаешь.

Я рассказал, как меня чуть не схватили в Тобольске.

– Ты привыкла полагаться на свою семью, своё положение и боевые чары, – закончил я рассказ, – но теперь придётся свыкнуться с мыслью, что тебя ничто не защитит. Только голова на плечах и, возможно, я. Да и то, не факт. Если навалятся всей толпой, я тоже в одиночку долго не продержусь. Так что главные наши союзники сейчас – скрытность и слаженная работа. Слушайся меня, и всё будет хорошо.

– Ладно, командуй, – внезапно согласилась Лиза. Мои слова подействовали на неё, как надо. Было видно, что девушка напугана тем, что вступила на опасную территорию заговоров и интриг. Конечно, Лиза вступила на эту территорию уже давно, но только сейчас она осознала это в полной мере, как осознала и то, чем грозит сей путь, с которого уже не сойти.

– А если... не получится? – осторожно спросила Лиза.

– Тогда одно из двух: либо меня убьют, либо мы уедем обратно в Александрию.

– Значит, опять меня бросить хочешь? Наобещал кучу всего и опять пытаешься свалить? – фыркнула девушка. – Что, на своей простолюдинке женишься?

– Во-первых, прекрати говорить такие вещи, – осадил я её. – Ты прекрасно знаешь, что я не делаю различия между людьми «высокого» и «низкого» происхождения. Порой человек из народа может оказаться более достойным, чем какой-нибудь знатный хрен.

– Так значит эта... Таня твоя более достойна, чем я? – Лиза состроила презрительную гримасу.

В других обстоятельствах я, не задумываясь, сказал бы, что «да, достойнее», но портить сейчас отношения с Лизой было неразумно: слишком уж она вспыльчивая, и любое моё неосторожное слово могло навредить. Кроме того, чего бы я о ней не думал, Лиза, как и остальные мои спутники, стала для меня частью семьи – одной из тех, кто разделил мой путь. И пусть мотивы её были сугубо корыстные, но я не собирался отвращать от себя тех немногих, кто был со мной рядом.

– А зачем я тебе буду нужен, если не стану главой рода? – поинтересовался я. – Ты же для этого поехала? Чтобы получить положение в обществе?

– Ты не ответил на вопрос, – сухо напомнила Лиза.

– Я же говорю: разницы я не делаю. Не важно, кто в какой семье родился.

– Но спишь ты с ней.

– Ты довольно наблюдательна, – язвительно заметил я. – Ну а что не так? Я же её люблю.

– А когда-то ты мне это говорил... – вздохнула Лиза.

Снова до меня донеслись отголоски прошлой жизни. Раньше Михаил крайне безответственно подходил к своим словам и бросался ими направо и налево, а теперь я сталкиваюсь с последствиям.

– Было такое, да, – согласился я, – и возможно, у нас что-нибудь получилось бы, но есть одна проблема.

– Какая же?

– Ты.

– Я?

– Именно. Я однажды задался вопросом, а как ты будешь ко мне относиться, когда страсть остынет, и ты будешь смотреть на меня, как на обычного немощного простолюдина? Боюсь, тогда осталось бы лишь презрение – вот, что я понял. Ты не видишь ничего дальше своего носа, не задумываешься о будущем, да и вообще... – тут я осёкся, решив, что сейчас не самое подходящее сейчас для задушевных разговоров. – В общем, неважно. Если всё получается, как запланировано, то обвенчаемся. Мне нужно жениться на девушке знатного происхождения, чтобы бояре на меня не смотрели косо – я тебе говорил уже. А если нет, так я тебя в заложниках не держу. Полагаю, ты и сама не захочешь выходить замуж за простолюдина, коим я по факту сейчас являюсь.

– Не правда, – возразила Лиза. – Ты не простолюдин, ты – тот, кто победил витязя седьмой ступени и кто станет основателем нового рода.

– Очень хорошо, что ты так считаешь, – отметил я, – но было бы ещё лучше, если подобных взглядов придерживались и другие боярские семьи, или, по крайней мере, некоторые из них. Тогда я не ощущал бы себя столь беспомощным. Каким бы сильным воином ты ни был, а десять дружинников с артефактами всё равно сильнее. Видишь ведь, как получилось с Птахиными. Теперь я для них – враг номер один.

– Да моя семейка – те ещё сволочи, – проворчала Лиза, – и Барятинские – тоже. Надеюсь, ты с ними поквитаешься, когда станешь главой рода. Если бы я стала, я бы казнила их всех, особенно свою тётку.

– Смелые у тебя намерения, но боюсь, слишком радикальные методы могут сыграть не в нашу пользу. А если хочешь помочь, лучше подумай, кто из родов может принять мою сторону. Знаешь таких? Если бы мы нашли союзников, это значительно упростило бы жизнь.

– А ты как будто не знаешь? Зачем ты обратился к Птахиным? Почему не к Евлаховым, например?

Вопрос поставил меня в тупик. Ведь такую фамилию я слышал впервые в жизни, но судя по словам Лизы, с этим родом у меня должны быть тесные связи. Я снова рисковал выглядеть человеком, которому напрочь отшибло голову. Лиза уже пару раз удивлялась тому, что я не знал о том, о чём должен знать. Я придумал, как отмазаться: соврал, что после покушения в Оханске, когда я чуть не погиб, у меня стало плохо с памятью. Но в некоторых случаях это выглядело не слишком правдоподобно.

– Почему считаешь, что они помогут? – поинтересовался я.

– Мы же гуляли с ними. Помнится, вы с Петькой Евлаховым даже дружили, разве нет?

– Это когда было-то? Сейчас всё совсем иначе.

– Мог бы написать письмо. С Птахиными же ты связался, хотя мы, насколько помнится, редко с ними куда-то ходили.

– Возможно, в твоих словах есть смысл, – согласился я. – Подумаю.

Идея была неплохая. По крайней мере, зацепка какая-никакая имелась. Теперь узнать бы, кто такие эти Евлаховы, и не являются ли они противниками новой магической техники. Ещё до отъезда на чужой континент я слышал, что есть отдельные кланы, которые считают возрождение пятой школы благом. Но много ли таких? И не пересмотрели ли они свои взгляды после моего, так сказать, дебюта? Единственный способ найти их – заявить о своём возвращении во всеуслышание, но это так же привлечёт и недоброжелателей, в том числе четвёртое отделение. Моё обращение в Совет должно было стать именно тем самым публичным заявлением, после которого оставалось рассчитывать только на чудо и готовиться валить из страны. Я надеялся лишь на то, что признание авторитетной инстанцией моего положения склонит кого-то из бояр в мою сторону.

Главное, о моём приезде не должен узнать император. Со временем естественно узнает, но не сейчас. Я – беглец. Удрал из-под самого носа у четвёртого отделения, да ещё и спутался с опасными заговорщиками. Так что император – мне не друг.

Но ведь и с остальными родами у него были напряжённые отношения. Так несколько влиятельных семей демонстративно отказались от участия в войне. Они всё ещё держали свои армии в прифронтовой зоне, так что формально придраться было не к чему, но при этом саботировали любой приказ свыше, и фактически подразделения эти в боях не участвовали. Складывалось ощущение, что император утратил вообще какой-либо авторитет у своих вассалов.