Брак по завещанию, или Наследство с подвохом

Глава 24. Нити судьбы

— Волшебник?! — раздался удивленный возглас Аделиссы, и мы с Кассианом одновременно повернули головы к двери.

Там, укутанная в мой халат, застыла Лисса. Из-за ее небольшого роста полы темного халата лежали на ковре и полностью скрывали от любопытных взглядов женские ступни. Широкие рукава тоже болтались на худеньких руках Аделиссы и прятали пальцы. И если бы не завязанный на талии пояс — она бы в нем просто «утонула».

— Что здесь происходит?! — в ее синих глазах застыла тревога и непонимание, а взгляд замер на моей избитой персоне.

За спиной Лиссы топтался перепуганный Гауст, который видимо никак не мог сообразить, что сейчас он должен делать.

— Всего лишь драка, милая, — мои разбитые губы растянулись в улыбке, и я поморщился от боли.

— Она тебе не милая! — рявкнул Кассиан и, обернувшись к Лиссе, добавил — Иди одевайся. Мы отсюда уходим.

— Черта с два, — заявил я, не сводя взгляда со своего врага. — Лисса, поднимись в НАШУ спальню. Я скоро присоединюсь к тебе и все объясню.

Магический удар Аделиссы мы с Кассианом почувствовали одновременно. Нас припечатало к стене ярко-голубым пламенем, а тело пронзила новая боль.

— Если вы двое сейчас не расскажете мне, что здесь происходит, я вас прокляну, — прошипела моя воительница и гневно сверкнула своими синими глазами, пока из ее маленьких ладошек била магия.

Предприняв неудачную попытку сдуть мокрую прядь волос, не вовремя упавшую на лицо, Лисс негромко выругалась, и я улыбнулся.

Черт возьми, я определенно на ней женюсь.

— Не трать зря свои силы, Лисса, — обратился к своей упрямой невесте.

«Они ещё понадобятся тебе ночью», — хотелось добавить мне, но я решил не дразнить и без того разгневанную красотку.

— Я не позволю вам обоим водить меня за нос, — заявила она гордо и, закончив свое «испытание магическим огнем», отпустила нас «на волю».

— Успокойся, Аделисса, — усмехнулся Кассиан. — Я сейчас все объясню.

— Вся во внимании, — деловито произнесла Лисс, откидывая назад свои мокрые волосы. — Гауст, подай нам, пожалуйста, чай.

— Кофе, — потребовал мой враг.

— И яд, — добавил я, глядя на Волшебника. — Можешь его отдельно принести. Это для гостя.

— Артур… — предостерегающе прошипела Аделисса и посмотрела на меня с угрозой.

В ее недовольном взгляде читалось и то, что она уже оценила «мой ремонт» и впереди меня ожидает хорошая взбучка.

Я подмигнул ей и жадно прогулялся взглядом по ее фигурке, чем мгновенно смутил свою красотку. Она тихо хмыкнула и громко крикнула вслед уже ушедшему Гаусту:

— И плед принеси!

Я усмехнулся. Неужели Лисса думает, что плед ей действительно поможет? Но стоило мне глянуть на Кассиана, плотоядно раздевающего Лиссу глазами, из моего рта невольно вырвался ревностный приказ:

— Живо, Гауст!

Не прошло и полминуты, как в кабинет приковылял запыханный дворецкий с толстым пледом в руках.

Плотно укутавшись в него, Аделисса чинно прошагала к столу и уселась в мое кресло.

— Я жду, — выгнув аккуратную бровь, она посмотрела на Кассиана. — Что здесь произошло? И почему, мистер Эвельдор, вы притворились другим человеком, да ещё и называете себя Волшебником?

— Действительно, почему? — не удержался я от едкой реплики и уставился на своего врага. — Расскажите Аделиссе, мистер Эвельдор, почему вас называют Волшебником. Она определенно оценит такого кандидата в мужья.

То, что Лисса сверлит меня взглядом, я чувствовал каждой клеточкой. Но не обращал на это никакого внимания.

— Магию люблю, — усмехнулся Кассиан. — Очень, — добавил он ехидно.

— Он — главарь преступного мира в стране двуликих, Лисса, — сообщил спокойно я, ведя зрительную войную со своим противником. — А Волшебником его прозвали за способность быстро расправляться со своими врагами. «По щелчку пальцев», как говорят в народе. И судя по тому, что практически никто не знал, как он выглядит, смею предположить, что он обладает магией иллюзии. А такую магическую способность можно получить только, если в твоих жилах течет кровь сильного двуликого и мага. Я угадал, мистер Эвельдор? — протянул с сарказмом. — Может вы всё-таки не светлый маг, а обыкновенный баран?

На разбитом лице Кассиана заиграли желваки. Я уверен, не будь здесь Аделиссы наша битва несомненно бы продолжилась.

Волшебник не спешил залечивать нанесенные мной увечья при помощи магии. Я из принципа тоже этого не делал. К боли я был весьма терпим.

— Это правда? — голос Лиссы дрогнул.

— Да, — отозвался Кассиан и посмотрел на Аделиссу. — Вот только с родителями этот темный гаденыш не угадал.

— Тогда расскажи все сам, а мы внимательно тебя послушаем, — заявил я, глядя на него исподлобья.

За десять лет жизни в стране двуликих я никогда лично не встречался с Волшебником. Но его люди знатно отравляли мне жизнь, сталкивая лбами и с охотниками и с ищейками. Ведь если бы меня поймали на незаконной магической помощи — на моей груди сейчас алело бы такое же клеймо, как у Кассиана. И, возможно, я бы до сих пор пребывал на тюремном острове.

В первые годы моей работы люди Волшебника даже несколько раз заявлялись лично, угрожая расправой, если я не прекращу вести деятельность на их территории. Я послал их к черту и решил действовать иначе… Подкупил охотников, ищеек и часть уличных преступников. Создал свою маленькую защиту. Правда, ее содержание обходилось мне крайне дорого.

— Мы с матерью и младшей сестрой жили в Миффе, что находился на границах Инбурга, рядом с Темным каньоном. Это был маленький пропащий городишко, где все сплошь кишило беззаконием, — спокойно начал Кассиан. — В основном там жили те, кто имел проблемы. Бывшие каторжники, беглецы, воры и убийцы. «Чудесный», скажу я вам, был городок, — мечтательно добавил он и закрыл глаза. — Пока Совет двенадцати не стер его с лица земли.

Про этот городок, затерянный в скалах, я слышал только от дедушки, когда был маленьким. Он рассказывал, что Совет уничтожил целый город сообщников, которые готовили заговор против Святой дюжины.

— И кем же были твои родители? — спросил я с издевкой. — Воры? Убийцы? Мошенники?

— У меня была только мать, — холодно заявил Волшебник. — Она была беглянкой. Сбежала от нашего двуликого папаши, который превратил ее в содержанку и наградил двумя детьми. Но когда перед его носом замаячил высокий пост в Совете Двенадцати и молодая невеста из старинного рода, он решил, что такое бремя, как мы, ему ни к чему.

— В Святой дюжине не приемлют любых внебрачных отношений, — добавил хмурясь.

Я ещё не дослушал до конца его рассказ, а мое представление о святости и честности Совета Двенадцати уже пошатнулось.

— Дьявол, Артур, — поморщился Кассиан. — Я прошу, не называй их Святой дюжиной. В них святости не больше, чем в нас. Это просто высокопоставленные чинуши, которые упиваются своей властью и творят бесчинства под видом сохранения мира. Большая половина из них — моральные уроды, готовые в любой момент развязать войну за теплое место под своей задницей.

— И твой папаша был из таких?

— А сам, как думаешь? — усмехнулся он и вскинул бровь. — Он приказал убить беременную любовницу и собственного сына. Уничтожить любое напоминание о нашем существовании.

— Но твоя мать смогла сбежать… — взволнованно прошептала Лисса.

— Скорее обвести его вокруг пальца. В Мэффи не жаловали магов, особенно светлых, какой являлась мать, но ей удалось удержаться там. Она лечила преступников и всякий сброд, живущий в тех краях. Мы, возможно, так бы там и жили, не питай наша мать такую жалость к беглянкам.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил я.

Информация, которую добыл Саймон, вспыхнула в моей голове ярким воспоминанием. И Кассиан ее мгновенно подтвердил.

24.1

— Эула Мун появилась на нашем пороге, когда выпал первый снег. Моя мать только отошла от родов, подарив жизнь Амине, моей младшей сестре, — лицо Волшебника казалось бесстрастным и лишенным всяких эмоций, словно он давно принял эти воспоминания. — Девушка-маг. Измученная, запуганная и… беременная. Я не знаю, сколько Эула уже была в бегах, но выглядела она, прямо скажем, не очень.

— Эула Мун?! — воскликнула Аделисса и от переизбытка эмоций вскочила на ноги. — Моя мама?!

— Да. Она, как и моя мать, скрывалась от преследования Совета Двенадцати, — пояснил Кассиан.

— Может ты знаешь, кто именно из членов Совета ее преследовал и почему?

— Откуда мне знать? Я был тогда слишком мал, чтобы вникать во взрослые разговоры, — пожал плечами Кассиан. — Мы приютили Эулу. А через месяц она родила дочь, которую назвала в честь моей матери…

— Аделиссу, — закончил я и взглянул на свою красотку.

Лисса держалась из последних сил. Но я видел, как дрожит ее подбородок, как краснеет маленький нос, а в синих глазах появляется странный блеск.

— Да, — усмехнулся грустно Волшебник. — По весне моя мать оказала важную магическую помощь старосте городка и выбила у него домик на окраине, куда и переехала Эула.

— Что же пошло не так? — голос Аделиссы задрожал, и она натянула плед до самого носа, стараясь спрятать лицо.

Я с тоской взглянул на свой пустой бар и пожалел о своем опрометчивом поступке. Сейчас бы Лиссе не помешал бы стакан чего-нибудь покрепче. Да и мне тоже.

Кассиан словно прочитал мои мысли и тоже взглянул в сторону бара.

— Приятного вечера, — раздался невозмутимый голос Гауста, и он гордо вплыл в кабинет, держа в руках поднос с маленьким чайником и чашками. — Яда в доме нет, — сообщил он ровным тоном, будто в этой комнате не происходило ничего необычного, и его хозяин не был избит и не сидел на полу в компании такого же потрепанного боем гостя и укутанной в плед дамы.

Мы прервали разговор ожидая, пока мой невозмутимый дворецкий завершит свою работу и уйдет. Но когда в руках Кассиана оказалась наполненная чашка, я улыбнулся и бросил на него вопросительный взгляд.

Решится или испугается?

Он посмотрел на меня высокомерно и спокойно сделал глоток. Но его лицо тут же скривилось от отвращения и Кассиан выплюнул в чашку содержимое.

— Фу… Отвратительный кофе, — заявил он, отставляя ее в сторону.

— Вообще-то это чай с Вальхийских гор! — обиженно заявил Гауст и, разозлившись на то, что гость не оценил его стараний гордо прошагал к выходу и захлопнул дверь.

— Ни бара, ни кофе… — вздохнул устало Кассиан. — Рейвен, у тебя финансовые трудности?

— Я могу приготовить яд. Будешь? — я послал ему наиграно-добродушную улыбку.

— Прекратите! — возмутилась Аделисса.

Крепкий чай определенно помог ей немного успокоиться. По крайней мере, сейчас ее состояние было более менее стабильным.

— Ты и твоя мать прожили в Мэффи почти четыре года, — продолжил свой рассказ Волшебник, но при этом незаметно от Лиссы сжал свои разбитые пальцы, жестом показывая мне, что не прочь меня придушить. — И все бы было хорошо, если б через четыре года в городок не приехал маг. Он искал Эулу.

— Член Совета Двенадцати? — уточнил я и в свою очередь незаметно показал ему средний палец.

— Нет. Я думаю, что это был отец Аделиссы.