Соннасарнова. Элит

Взобравшись, Алкайдэ решил разведать путь, чтобы не напороться на очередную ловушку вместе с человеком. Соблюдая меры предосторожности, он отправился по коридору. Почти сразу он наткнулся на распахнутые врата. Решив проверить, Тейн сделал несколько шагов в просторный зал.

Едва ступив за порог, Тейн оказался окружен собственными отражениями, которые бесконечно множились и дробились, заполняя собою весь зал. Его стены, пол, потолок — все было зеркалами, от них некуда было скрыться.

Но вот промелькнула легкая тень. Тейн прошел сквозь отражения за нею до противоположной стены. Идти пришлось не так уж близко — зал был огромен. И вот повелитель теней остановился перед своим очередным отражением. Но что это? Его волосы побелели, черты лица изменились. А глаза! О, он помнил этот взгляд! Парализующий и лишающий возможности что-либо предпринять, это был взгляд Владыки. Из зеркала на него смотрело лицо господина Дуата.

Алкайдэ вновь ощутил отчаяние беспомощности. А вокруг уже шипели голоса псевдобогов, шелестели, проникая в самые глубины души.

— Смерть, смерть, смерть… душа ее темна… она обречена… ты виновен!! — шептали они.

В ужасе Тейн хотел заткнуть уши руками, хотел закрыть глаза, но не мог пошевелиться под этим тяжелым взглядом, не знавшим жалости.

Но вот изображение подернулось рябью. Тейн отшатнулся от зеркала и тут же оказался нос к носу с другим. Из зазеркалья на него смотрели голубые глаза Ферсаат, полные ненависти.

— Эврар! — оглушил его последний крик погибающей девушки, звучащий в ушах.

В изнеможении он упал на колени.

Зеркало под ним превратилось в черную бездну, затягивающую вниз. И то, что он чувствовал при этом, было не передать словами. Он почти терял сознание. "Агония," — вспомнил он, погружаясь в черные пучины не-бытия.

Силы покидали его, и он был рад спасительному забвению. Но за секунду до того, как сознание его угасло, бездна отступила. Картинка вновь менялась.

Теперь он оказался посреди мрачного луга, погруженного в вечный сумрак. Куда не кинь взор, повсюду белели нежные асфодели. Тейн ощутил себя маленьким мальчиком. Совсем крохой, беззащитным и ничего не умеющим. Он любовался мертвыми цветами. Рядом с ним стоял высокий мужчина. Волосы его, такие же исчерна-фиолетовые, как и у самого Алкайдэ, были заплетены в тугую косу, спускавшуюся до земли. Высокий бледный лоб венчала причудливая корона, словно выкованная из теней. На широкие плечи накинут длинный плащ. В руке у него обсидиановый жезл, увенчанный аметистом.

— Помни, — говорил мужчина, — мы властвуем над тенями, но мы служим богам. Сегодня, сын мой, наша последняя встреча. Завтра начнется твое обучение. Нет ничего хуже, чем стать тем, кто провалит испытание. Тот, кто не справится с волей богов станет эвраром, проклятым.

Мужчина обернулся и посмотрел Тейну в глаза.

— Ты запомнил?

Алкайдэ кивнул.

— Повтори.

— Нет ничего хуже, чем проиграть. Нет ничего хуже, чем стать эвраром, — послушно повторил он.

— Тогда вот знак твоей верности, — проговорил его отец, протягивая сыну ошейник из вороненной стали.

Тейн снова в ужасе отшатнулся. И мужчина, и луг, усыпанный асфоделями, исчезли. Тейну показалось, что он сходит с ума.

— Фира!! Не смей входить!! Здесь… воспоминания! — из последних сил закричал он, краем глаза заметив Кэйна на пороге зала, но в глубине души все же зная, что этот упрямый человек несмотря на запрет, придет и вытащит его из кошмара.

Кэйн в ужасе попятился, натолкнувшись спиной на створку ворот.

Тейн смотрел на него с некоторым непониманием. Он так привык к тому, что этот человек слишком безумен, чтобы чего-то бояться… Но тот бледной тенью стоял возле двери, и в глазах его читался неподдельный страх.

Воспоминания… Если все воспоминания вновь навалятся на него… Кэйн прекрасно знал, что он может там увидеть. И это знание заставляло его в страхе замереть, не делая и попытки помочь Тейну, не видя его боли, хотя он прекрасно знал, что в прошлом его друга хватит воспоминаний, способных причинить тому невыносимые страдания.

Алкайдэ, видя, что Фира смотрит на него, напряг все свои силы и поднялся на ноги. Едва это у него получилось, как зал снова изменился. Вот мелькнуло лицо испуганной девочки. Ее русые волосы разметались по спине, она тяжело дышала, как от долгого бега, а в глазах застыл ужас. А потом ее платье окрасилось кровью. Зеленые глаза навсегда потухли. Тейн очень хорошо помнил эту девочку. Она была первой, кого он убил. Случайная девчонка. Так в служителях богов воспитывали повиновение. Беспрекословное и бессмысленное.

Еще один шаг, в другую сторону. И снова калейдоскоп повернулся. Картинка сменилась. На этот раз увидел Тейн Ферсаат, доверчиво лежащую на его руках. Ферсаат, простившую его. Ферсаат, в чьих глазах угасала жизнь. Ферсаат, которую он видел в последний раз.

Шаг — и снова — новые декорации. Теперь он оказался посреди пустыни. Той самой, где погибла Ферсаат, только задолго до этого. Тейн закричал и зажмурился, закрывая ладонями уши. Так, вслепую, он направился к выходу. Каждый шаг давался ему с трудом. Ноги увязали в зыбучих песках. Он приоткрыл один глаз. До выхода оставалось три шага.

Один…

Ветер взвыл.

Два…

Ноги увязли.

Три…

Тейн без сил рухнул на пол коридора. Он тяжело дышал. Но какое блаженство испытывал он, снова оказавшись в мрачном коридоре!

Кэйн посмотрел на него, перевел взгляд на холодный блеск зала за его спиной. Выход был с другой стороны. Как бы ужасно это ни звучало, этот зал нужно было пересечь. Таково было испытание.

— Тейн, знаю, это прозвучит крайне эгоистично, но не мог бы ты провести меня через этот зал? Я не хочу видеть ничего из того, что он может мне показать.

Тейн поднялся на ноги и посмотрел на Фиру. На долю секунды тому показалось, что повелитель теней сейчас его ударит.

Вздохнув, Тейн все же согласился. Он встал за спиной у Фиры и положил руки ему на плечи.

— Когда подойдешь к порогу зала, закрой глаза, — шепнул он ему.

Тейн вновь ступил на зеркальный пол зеркальной комнаты. Но на этот раз он был не один, он держал за плечи идущего с закрытыми глазами Кэйна, вцепившись в них, наверное, сильнее, чем требуется.

Собрав всю волю, Тейн медленно двинулся через зал. Он боялся, что Фира споткнется, если ускорить темп. Он боялся сделать лишнее движение. Он боялся взглянуть по сторонам. Он боялся смотреть вперед. Он уткнулся взглядом в киноварную макушку. Рядом с ним был человек, который, Тейн это чувствовал, боялся еще больше. А потому повелитель теней лишил себя возможности проявить слабость или страх, снова шагнув на зеркальный пол.

И все же, как ни старался Тейн не смотреть в зеркала, он должен был следить за дорогой. Снова началось мелькание картин. Но в этот раз они были неясными, смутными, словно повелитель теней смотрел на них сквозь туман. И все они причиняли муку. Тейн снова почувствовал ужасную боль в районе солнечного сплетения. Ту самую, что заставила его сложиться пополам у входа в пирамиду. Но сейчас, когда перед ним была лишь одна задача — вывести Фиру из этого ужасного зала, он лишь стиснул зубы и постарался не обращать на нее внимания.

Но примерно на середине пути картины в зеркалах резко переменились. Все окрашивалось красным, они будто оказались в комнате, где проявляют фотографии.

Фира замер. Он не хотел обращать внимание на этот тихий звук… тихие капли на кафель… Но не мог. С закрытыми глазами было еще страшнее, и продолжать так он просто не смог.

Он открыл глаза.

Ванная.

Небольшая грязно-белая ванная комната. И ванна. Полная крови. Ничего не происходило, ничего не тревожило кровавую гладь.

Сейчас он понимал, что не из-за его способностей это произошло. Его способности еще только начинали развиваться. Даже то, что он пробовал их на отце… Не могло настолько исказить его разум. Нет, его способности казались еще зародышем. В то время как способности Киры… Уже достигли своего максимума. Он уже исчез из их жизней. И что за семя он посадил в разуме отца? Что затолкнул в подкорку, что оно дало всходы уже после того, как Кира упал? Чего он хотел добиться и что получилось?

Даже сейчас… Он ни разу не спросил, что стало с отцом. Почему он не спрашивает?

Кэйн смотрел на ванную.

Из кровавой глади резко вынырнула, вытягивая длинные белые руки, тонкая фигура. Но сильные руки вновь толкнули ее назад, схватили за шею, удерживая под водой… кровью… Воспоминание было осязаемым. Фира вспоминал… а может, чувствовал еще раз, как густая свиная кровь заливается в рот, ноздри, уши. Он пытается выбраться, пытается оторвать руки отца от своей шеи. Пальцы сдавливают все сильнее, дышать невозможно, и он тонет в этой ванне крови. Захлебывается в теплой крови, сквозь ее толщу слыша надрывный вой отца.

Это конец, он не остановится. Пятнадцатилетнему щуплому подростку не справиться со здоровым мужчиной. Конечно, он никогда его не любил, ненавидел, все эти пятнадцать лет, но чтобы так… Топить в ванной свиной крови? Как исказился его разум? И по какой причине?

Он всегда говорил ему сдаваться. Не можешь дать сдачи? Сдайся. Не находишь ответа на вопрос? Сдайся. Мечтаешь о чем-то? Просто сразу сдайся.

Наверное, поэтому он никогда не сдавался.

Инстинкт самосохранения — это то, что не может обойти ни один гипнотизер. Есть то, что человек, подчиненный чужой воле, все равно не выполнит. Инстинкт самосохранения помогает ему в этом. Невозможно приказать человеку совершить самоубийство.

Но возможно оборвать несколько связей, ударить по некоторым частям сознания. Это нанесет непоправимый ущерб, и человек станет послушной куклой. Всего-то ударить по мозгу. И где тогда хваленая душа? Человек превратится в игрушку на ниточках.

Всего этого он не знал. Не изучал годами. Хватило инстинкта. Хватило воли к жизни. Хватило ненависти.

«Умри!!! Убей себя!!!» — заорал Фира не произнося ни звука, вкладывая в этот приказ все свои силы.

Хватка ослабла. Руки отпустили его, и он смог вынырнуть, жадно хватая ртом воздух.

Он сидел в ванной, отплевывался от крови, хрипло вдыхал воздух. А рядом, на полу, сидел отец. Он дико смеялся и перерезал свои вены бритвой.

Фира смотрел на него. Отец резал вены, потому что ОН так приказал. Отец счастливо улыбался и смотрел на него. Он умирал, потому что Фира приказал ему это.

Тейну на секунду показалось, что он держит за плечи обтекающего кровавыми струйками пятнадцатилетнего подростка. Но видение тут же пропало.

Фира молча отвернулся и продолжил путь по залу.

Они вышли в светлый коридор и несколько шагов прошли в полном молчании. Фира впереди, а Тейн за ним.

— Ничего не скажешь? — не выдержал Фира, с вызовом оборачиваясь к Алкайдэ.

Тейн взглянул в его глаза.

— Мне жаль, — сказал он как можно мягче. Но в его глазах не было тепла. Они сверкнули ледяной сталью.

Кэйн передернул плечами.

— Жаль? — едко переспросил он. — Мне тоже жаль, что ты это увидел. А больше тут жалеть нечего.

— Жаль, что ты ждал столько лет, прежде чем убить его, — с тем же выражением лица и тем же мягким тоном отвечал повелитель теней.