Петр Романов. Veni, vidi, vici

Один из этих монстров развернулся и посмотрел прямо на меня. Я невольно отшатнулся от этой морды с оскаленной пастью, набитой огромными клыками, с которых капала тягучая слюна. А может быть, это и не слюна вовсе была, потому что от тягучей субстанции во все стороны расходился белесый дымок. Этот монстр был самим воплощением моих ночных кошмаров, моих представлений о демонах Ада, именно так я всегда представлял их себе. Сам не осознавая, что делаю, я протянул руку, чтобы схватить несуществующий крест, дабы вознести спасительную молитву. Но мои пальцы сомкнулись на пустоте, а монстр, еще раз щелкнув зубами, развернулся и прыгнул вслед за собратьями. Лишь тогда я увидел, что от тени, напомнившей мне тень корабля, тропинку отделяла тонкая полупрозрачная пленка, на которой упавший непонятно откуда лучик солнца нарисовал разноцветные радужные круги.

И тут тень начала стремительно отдаляться от того места, на котором только что находилась. Как бы я не всматривался, но ничего детально разглядеть так и не смог. От ужаса я отошел быстро, и теперь искал хоть какую-нибудь информацию о том, кто и главное зачем это проделал, потому что все, что мне удалось рассмотреть, никак не говорило об естественном происхождении подобной переброски монстров. Еще одно мгновение, и тень исчезла, так же, как и отделяющая нас друг от друга пленка. Как бы я не пытался, но ничего рассмотреть мне так и не удалось. А тень человека, на долю секунды мелькнувшая на вершине этой тени, скорее всего, было просто отголоском моих мыслей и воображением.

Соня медленно приходила в себя, но идти дальше не спешила, и тогда я весьма отчетливо увидел, когда кошка сумела передать мне свои мысли, что нам нужно идти прямо туда, куда только что сигали монстры. И пересидеть не удастся, потому что Сонечка сегодня впервые сумела открыть тропу, и у нее уже почти закончились силы, которые она потратила, удерживая тропу открытой. А еще я начал соваться куда не следует, что тоже не улучшило ее энергетический баланс в истощенном организме. И только целая палка колбасы сумеет спасти бедную кошечку от неминуемой гибели от истощения, желательно там, где тепло и сухо.

— Боюсь, нам нужно туда, — я указал кинжалом в направлении движения монстров. — И как можно скорее. Соня еще неопытный путешественник между мирами и просто не может дольше держать тропу.

Назарова ойкнула. Я обернулся, и увидел, что она зажимает себе руками рот, а в ее глазах плещется ужас. Но рассуждать дольше не было времени, и мы быстро направились к точке нашего выхода.

Нас выкинуло снова на песок. Я даже выругался, подумав, что мы вышли снова неподалеку от того места, где совсем недавно меня чуть не женили, а Назарову какому-то языческому божку в жертву едва не принесли. Но тело сразу же покрылось мурашками, и пришло осознание, что здесь гораздо холоднее, чем на острове Мадагаскар, а одеты мы не совсем по погоде. Хотя и море присутствовало, да и вдалеке можно было различить очертание дома, точь-в-точь такого же, в котором я оставил все свои силы, разгадывая совершенно бесполезный ребус.

И тут со стороны дома до нас донеслись звуки сражения и отчаянные крики. А еще, когда я падал, то почувствовал, что в кармане джинсов что-то твердое. Сунув руку в карман, я вытащил из него шприц и тот самый небольшой револьвер с одной единственной пулей, которые забрал из дома. Я совсем забыл про них, хотя и было странно, что туземцы не отобрали у меня эти вещи. Как-будто опасались притрагиваться к ним. Это, скорее всего, что-то значило, но разбираться не было времени. Протянув съежившейся Ольге револьвер, я коротко приказал.

— Оставайтесь здесь. При малейшей опасности — уходите. Соня, ты поняла меня? — кошка набычилась, но под моим твердым взглядом легла возле Назаровой, и положила голову на вытянутые лапы. — Умница, девочка. — Я кивнул, и бросился в ту сторону, откуда раздавались крики, костеря себя при этом на все лады, ведь, если разобраться, будь там те монстры, которых я увидел мельком, то чем я смогу помочь? Но шестое чувство, густо замешенное на ослином упрямстве, гнали меня вперед, заставив наплевать на собственную безопасность, словно там мне нужно было защитить нечто очень для меня важное, и я уже практически опоздал что-то предпринять.