Петр Романов. Veni, vidi, vici

Глава 21

— Одновременно было два прорыва, и, если, благодаря твоему животному, о прорыве, который ты наблюдал, клирики узнали заранее, то второй произошел снова на территории твоей школы, — голос деда долетал до меня словно через вату.

Я даже не старался понять, что он имеет в виду. Посмотрев на него совершенно бессмысленным взглядом, я отвернулся. Петр Алексеевич сразу понял, что его попытки хоть что-то донести до меня, не приносят успеха, и замолчал. Я же снова перевел взгляд на море, на которое смотрел в последние пару часов, после того, как мне сообщили о гибели Насти.

Она была здесь, когда прямо между домов, предназначенных для проведения этого этапа состязаний, начали появляться твари. Как равнодушно сказал клирик, она даже не поняла, что умерла. Тут было довольно многолюдно, когда произошел прорыв, поэтому она стала первой жертвой, и здесь больше сыграл фактор неожиданности. От этого становилось еще более тошно. Такая нелепая смерть, которую в принципе могли предотвратить, но не успели.

Пауза затягивалась, и надо было уже что-то говорить, потому что молчание только усугубляло странную давящую боль в груди. Я попытался разобраться в себе, но так и не понял, почему на меня так сильно повлияла ее гибель. Ведь я не любил Клыкову, не было даже той яростно обжигающей влюбленности, оставляющей после себя омерзительную горечь во рту, которая меня однажды захлестнула с головой, когда Елизавета снизошла до меня. Я был тогда готов... на многое, если честно. Тем тяжелее было похмелье. С тех пор я стал циничнее, и не позволял женщинам проникнуть в меня так глубоко. Но такая нелепая и преждевременная смерть красивой, безумно сексуальной, это новое слово сразу пришлось мне по душе, девчонки, почему-то подействовала на меня угнетающе.

— Тебе нужно ответить на несколько вопросов имперского следователя Тайной канцелярии, а потом я отвезу тебя к Ивану, — я покосился на деда и тихонько вздохнул, после чего уже развернулся к нему лицом.

— Почему здесь вообще оказалось столько важных лиц? Разве это принято, чтобы император по какому-то пляжу разгуливал, когда здесь такие страсти происходят?

— Как я уже сказал, хотя, возможно, ты меня и не слышал, прорывов было два. Они произошли одновременно, и один из них пришелся на школу. Хорошая новость состоит в том, что учащихся на территории школы не было, и входы находились на консервации, поэтому твари, которых было как-то на редкость много, не смогли вырваться с территории школы, и не смогли укрыться в лесу. Но про лес ничего не могу сказать, создавалось впечатление, что что-то их туда не пускает.

— Или кто-то, — тихонько добавил я. — Но это не отменяет того факта, что тут оказался Годунов лично. Ни за что не поверю, что он так сильно переживает за Ольгу, что лично вызвался все осмотреть, чтобы сделать определённые выводы. Императору никогда не позволят заниматься такими делами, да еще и отлучаться от дворца, не говоря о скудности охраны, которая его сопровождала.

Петр Алексеевич приподнял бровь, видимо, не ожидая от меня таких рассуждений, но удивленным он точно не выглядел, скорее всего, ему такое поведение тоже показалось странным и наводило на не совсем приятные мысли. Я мотнул головой, показывая, что снова готов его слушать.

— Плохая новость заключается в том, что в школе в этот момент находилась комиссия, расследующая предыдущий инцидент, а также обстоятельства, которые могут указать на чью-либо причастность к изменениям заданий состязаний. Возглавлял эту комиссию Александр Назаров, зять императора и отец нашей недорезанной жертвы, — Продолжил дед как ни в чем не бывало, а я, не отрывая взгляда, смотрел на него. — Кроме него в комиссию входил Константин Назаров — племянник императора и брат Ольги.

— И наследник престола, — прошептал я, чувствуя, как тупая давящая боль из груди падает куда-то на дно желудка. Во рту стало кисло и противно, а горло словно огнем обожгло. — Кто выжил?

— Никто, — коротко ответил дед.

— А почему с ними не было достаточного количества охраны? И почему клирики оказались здесь, а не там.

— Клирики не вездесущи. Просто туда они опоздали. — Поморщился Петр Алексеевич, глядя на морскую гладь.

— Постой, ты сказал, что задания были изначально изменены? — я пытался сложить картинку, но у меня ничего не получалось. И, похоже, не только у меня, иначе Тайная канцелярия не стала бы меня допрашивать, хватаясь за соломинку.

— Из того, что удалось выяснить, получается, что все задания были изменены изначально. Было несколько раз использовано преображающее заклятье, позволяющее менять внешность. Целью, как выяснилось, была Ольга Назарова, — дед устало провел рукой по лицу. — Кто-то весьма целенаправленно пытается уничтожить правящую династию. Этот кто-то умен, прозорлив и невероятно удачлив. И пока никто не может даже близко представить, кто это может быть.

— А что Долгорукий уже не рассматривается? — я невольно нахмурился.

— Анатолий в этом плане никогда и не рассматривался, до сегодняшнего дня, — неохотно пояснил Петр Алексеевич. — Все его действия были направлены на то, чтобы проникнуть к камню и сотворить с ним какой-то богомерзкий обряд. Это как-то связано с прорывами, но я никак не пойму, как. Настоятель Ипатьевского монастыря сказал только, что именно камень защищает наш мир от столкновения с тем, другим, который уже давно подходит к нам все ближе и ближе. Похоже, что с Долгоруким связались оттуда, и им удалось привлечь его на свою сторону, поэтому он и начал делать все, чтобы навредить камню.

— Ты сказал, что его не подозревали в покушениях на императорскую семью до последнего времени, — я хмуро смотрел на него. Картина начинает вырисовываться не слишком радужная, на самом деле.

— Он всегда, так или иначе, связан с прорывами, и с тем, в котором погибли Назаровы, и с этим, во время нахождения его величества в непосредственной близости.

— Он связан с Катериной, — выпалил я, перебивая деда, который хотел сказать мне что-то еще. — Перед тем, как меня зашвырнули на Мадагаскар с целью быть принесенным в жертву очередному божку, я видел, как они милуются на кухне. И я спешил тебе об этом сообщить, но кто-то под личиной Долгова закинул меня в портал. О том, что я что-то видел, Долгорукий точно знать не мог, я был острожен, поэтому мне не понятно, вовлекать меня в эту игру заговорщикам зачем было нужно? Для перестраховки, или я чего-то не знаю? — Я пристально посмотрел на деда, который в этот момент задумчиво разглядывал меня с ног до головы, потирая подбородок.

— Та-а-а-к, — протянул Петр Алексеевич наконец. — И вот теперь мне интересны сразу несколько вещей: знает ли Иван про шалости дочери, знает ли ее муж про то, что у него весьма ветвистые рога образовались, и кто их покрывает, потому что невозможно подобные вещи держать в тайне, тем более, что голубки, похоже, и не скрываются, раз ты сумел их так свободно застукать.

Он отвернулся от меня и задумчиво посмотрел вдоль берега, где сновали группы следователей, тщательно собирая то, что осталось и от тварей, и от людей, которых тем удалось прикончить. Ни на один мой вопрос он не ответил. То ли думал о другом, то ли ответа не ведал, но вот мне совершенно не нравилось то, куда вели мои мысли. Если в первый раз я попал под горячую руку случайно, то во второй во время покушения на Назарову, меня целенаправленно отправили на убой. Думай, Петя, голова нужна не для того, чтобы рот открывать и еду туда складывать. Мог ли я что-то видеть такого, от чего от меня могли решить избавиться, не привлекая особого внимания?

— Вот что, ты должен немедленно вернуться к Ивану, чтобы найти ответы на эти вопросы. — Я кивнул, надо, значит, надо. Тем более у меня тоже есть несколько вопросов на которые я хочу получить ответ, хоть это и опасно, но сидеть сложа руки в такой ситуации явно не выход. — Сусанин теперь будет находиться рядом с тобой неотлучно. Все становится слишком опасно, а я не намерен терять тебя. Все слишком запутанно. Самое главное, чего мы не знаем, действуют ли здесь две независимые друг от друга силы, или же все происходящие события все-таки друг с другом связаны.

— Я вернусь в школу?

— Нет, — Петр Алексеевич покачал головой. — Туда пока никто не вернется. Все учащиеся будут распределены по другим учебным заведениям. Учитывая то, что у тебя, оказывается, есть способности к некромантии, я определю тебя в Ремесленную Академию. Лучше, чем там, некромагии нигде на территории Российской империи не учат. Это хороший и редкий навык, так что не возражай. — Я пожал плечами. Вообще-то, я и не думал возражать. Это было логично. Весь высший свет рассеять по Империи, чтобы не дать возможности разом от всех избавиться, а в общественных местах, под защитой преподавателей все наследники будут хоть в какой-то безопасности.

— У меня есть еще один вопрос, кто станет императором, если, ни приведи Господь, с его величеством что-то случится? — сначала я думал, что он мне не ответит, но дед, с минуту молчавший и смотрящий на море, как и я делал не так давно, все же неохотно ответил.

— Сейчас готовится закон, о возможном наследовании трона женщиной. В этом случае остается две наследницы: Ольга и ее мать. Но, если злоумышленнику удастся его подлый план, то... династия прервется. А следующим императором может стать, кто угодно. Кого в итоге решат позвать на царствование.

Приплыли. Я ошарашенно смотрел на деда. Если своим вопросом я хотел ограничить количество подозреваемых, то сейчас я их только увеличил. Вот уж действительно, стоять за покушениями и убийствами может кто угодно. Открывай, как говорится книгу знатных родов и начинай с буквы «А». И я не удивлюсь, если некоторые из этого списка друг с другом находятся в сговоре, тогда уж и подавно так быстро не вычислить причастных. Это потом уже в этой небольшой кучке заговорщиков начнется между собой грызня, а сейчас они точно начнут действовать сообща и очень продуманно, подставляя своих наиболее опасных конкурентов.

— Так или иначе, тебя допросят, без этого никак не обойтись. Но, я думаю, что говорить о Долгоруком пока никому не следует. Сначала нужно самим разобраться, замешаны ли Романовы в его укрывательстве или заговоре.

Я долго смотрел на Петра и лишь потом кивнул. Так или иначе мы тоже являемся наследниками на престол, и если кто заподозрит Долгорукова в тесной связи с домом Романовых, то разбираться никто не станет — показательное наказание и временная передышка как раз то, что нужно сейчас для Тайной канцелярии.

Тут к нам подошел следователь и увел меня в один из домов, чтобы быстро расспросить и отправить восвояси.

Вопросы были стандартными и мало чем отличались от тех, которые задавались мне при попытке мыкнуть Назарову. На этот раз не меня не давили, не спрашивали бесконечное количество раз об одном и том же, а довольно быстро завершили допрос. Мне даже показалось, что спрашивали чисто для проформы, и мои ответы все равно ни на что повлиять не могли.

— Можно задать вам вопрос? — следователь кивнул, не отрывая взгляда от красного кристалла, который висел в воздухе между нами. — Как злоумышленник сумел проникнуть в чужой личине в императорскую канцелярию и заменить задания, неужели на дворце не стоит охрана, как раз на такие вот случаи?