Купчиха. Часть третья

Глава 16

* * *

Мельхиор постарался как мог успокоить молодого мага, а сам только и думал, как улучить минутку и послать весточку Виоле. Пусть знает, что её мальчик жив, здоров и сейчас находится в замке.

Портальщик ужасно ему мешал. Вместо того, чтобы пойти собираться, продолжал сидеть на стуле, раскачиваясь, и жаловаться на всё подряд: руководство университета, начальство, графиню, друга Марлиана, коварную ведьму и свою жизнь. Наконец Мельхиор не выдержал и намекнул, что до завтра времени осталось немного. Когда парень не понял или не захотел понять, сказал прямым текстом:

— Ты сказал, что тебе велели завтра же убраться из города. Ты же не хочешь уйти отсюда голым, босым и с венком? Иди-ка ты, парень, к себе, собирайся.

И добавил на всякий случай:

— Может быть, завтра вместе поедем.

Зельдон наконец-то опоминался и отправился в свою комнату, так и не попробовав заказанного для него ужина. Мельхиор с облегчением выдохнул и послал Виоле сообщение: "Мальчик здесь, здоров, бодр. Его переправили неизвестным мне способом без вреда для жизни и здоровья. Есть человек, который слышал, как он кричал на графиню!"

Последнее он добавил для красного словца, хотя не сомневался: Эди вполне способен наорать на кого угодно, за ним не залежится. А если вредная дамочка попытается его воспитывать, то не миновать ей познакомиться со спонтанным выбросом магии. Маленький Эдмон — не его папочка, он сдерживаться не станет. Выращен на вольной воле в любви и ласке и не приучен бояться кого бы то ни было. Только бы себе вреда не нанёс.

Маг не успел обдумать эту мысль, как получил ответ: "Не торопись, ничего не предпринимай. Жди нас завтра у городской стены между улицами Высокой и Молотобойцев сразу после заката, мы проникнем в город по тайному ходу".

Он за голову схватился. Какой тайный ход? Что они задумали? Это, небось, Ули их подначивает. У самого ума невелика палата, и других с толку сбивает. Придётся выбраться за стену и встретить их там, а то, неровен час, их загребёт здешняя стража. Ульрих-то здешний граф, ему ничего не сделают кроме как к мачехе препроводят, а Виола с Тео — люди уязвимые. Конечно, он может ввязаться в драку и вытащить их вместе с мальчиком, много силы на это не уйдёт: здешние забыли, что такое магия и хорошо обученный маг. Но стоит ли разносить полгорода? А ведь этим кончится, если он примется за дело.

В планах Мельхиора было тихо забрать мальчика и тихо уйти. Пусть потом графиня делает что хочет. Вряд ли она сумеет сразу спохватиться и предпринять что-то разумное и эффективное. А потом он увезёт Виолу с сыном в Лорну и пусть Гедвига ищет их по Элидиане хоть до скончания веков! Но если вся команда во главе с Ульрихом проберётся в город, тихо не получится.

Напрягала мысль о ведьмах, которые окопались в замке. Одна — явно та, которая похитила Эдмона, а вторая? Её идейная вдохновительница? Это она подружка Марлиана? Раз простодушный Зельдон не узнал свою знакомую в той, которая лежала в ящике с ребёнком, значит, то была не она. Или есть какая-то третья? Хотя вряд ли: и одну толковую ведьму найти непросто, а подрядить сразу трёх… Вообще из разряда сказок для детей.

Уже наступил вечер, дело шло к тому, чтобы ложиться спать, а Мельхиор всё никак не мог успокоиться. Плана на завтра не было. Вернее, были несколько взаимоисключающих. То ли отправить утром Зельдона прочь из города, а самому попытаться попасть в замок. То ли ждать Виолу с Тео и Ули, то ли плюнуть на всё и пойти ей навстречу. Хотя навстречу скорее всего не получится: он не знает другой дороги, кроме той, по которой пришёл сам. Хотел было сесть и подумать, но в дверь постучали. Снова заявился Зельдон и с порога заявил, но не жалостливо, а с напором и агрессией:

— Меня обманули!

— Мы это, вроде, уже проходили, — пожал плечами Мельхиор.

— Нет, я не в том смысле! — воскликнул портальщик, — То есть и в том тоже, но сейчас я о другом. Во-первых, мне недоплатили. Я посчитал деньги в мешочке, который мне выдали, там даже не треть, чуть больше четверти оговоренной суммы. А ещё они зажилили мой ящик! А ведь он — огромная ценность! Я два года потратил на разработку и создание в материале этого уникального артефакта. Понимаете, мы с Марлианом установили: через грузовой портал можно протащить живое только в такой упаковке. Его эликсир отдельно не срабатывает: груз приходит мёртвый как пень. Хотя, — он горестно вздохнул, — ящик без эликсира тоже не работает. У меня их несколько, для грузов разного размера, но этот — самый большой, в него при желании можно уложить двоих и ещё место останется. Одной древесины ценных пород пошло на несколько сотен гитов, не считая разработанной мною конструкции и рунной защиты. Это основной источник моего побочного дохода: сдаю в аренду для переправки ценных грузов. Если я его потеряю, лишусь всего.

Вот так всегда, — подумал про себя Мельхиор, — пока дело касается других, пусть их хоть убивают, этот красавчик будет плакать и жаловаться, но дальше этого не пойдёт. А вот если затронуты его шкурные интересы — горы сдвинет. Сейчас обиженный Зельдон готов на многое. Как бы это использовать в своих целях?

Для начала спросил:

— А где сейчас твой ящик? В замке или на грузовой станции?

— Ты думаешь, его можно выкрасть? — оживился парень, — Ты прав, это даже кражей не будет, просто возвращение своей собственности.

Мельхиор на всякий случай утвердительно кивнул, а затем всё же вернулся к своему вопросу:

— Так как? Где ящик-то?

— В замке, — признался Зельдон, — После того, как я от тебя ушёл собираться, вспомнил, что самая главная моя вещь там осталась. Я туда не пошёл, написал письмо Марлиановой ведьме, чтобы утром мне его доставили к грузовому порталу. Не терять же ценную вещь! А она… Она… Сучка! Ответила, чтобы я забыл про свой ящик! Они его уничтожат, чтобы не было доказательств незаконного использования.

— Уничтожат? — переспросил Мельхиор, прикидывая, как бы он сам взялся за такое дело.

— Ха! Как же! Уничтожишь его! — гордо выкрикнул портальщик, — На это вместилище такие охранные чары наложены, что их не каждый снимет. Он и в огне не горит, и в воде не тонет. Я хорошо всё продумал. Такое только драконий огонь и возьмёт, но откуда он у них, это же безумная редкость? Ведьмы — они сильные, но им моя защита не по зубам. Это же не декан их факультета, а лентяйки-недоучки. Марлианова подружка университет не закончила, ей лень было голову напрягать. Её приятельница, та, которая была в ящике с ребёнком, вообще только школу ведьм и осилила. Это Марлиан мне сообщил, ему я тоже написал, пожаловался.

Вот ведь как бывает! Нежданно-негаданно удалось точно узнать то, о чём приходилось только гадать. Какой полезный человек попался и как удачно графиня с ведьмами его обидела! Выдаёт всю стратегическую информацию! Теперь Мельхиору известно, где сейчас находится маленький Эдмон, а заодно он получил сообщника, который сам об этом не подозревает. Даже не одного — целых двух! Марлиана-то, выходит, тоже обидели! А он сейчас находится в Резинете и может действовать совершенно свободно: за ним никто не следит.

Мельхиор пока не придумал, что можно поручить Марлиану, но вот Зельдон поможет ему выкрасть Эди после того, как они вместе добудут пресловутый ящик. У него появилась идея, что, или, вернее, кого можно будет в нём переслать в подарок зельевару, но пока говорить об этом было рано.

Эх, обсудить бы всё с Тео и Виолой! Ещё бы Ульриха как-нибудь обезвредить…

Он сунул портальщику под нос лист бумаги и велел:

— Рисуй!

— Что рисовать? — удивился тот.

— План замка. То, что тебе известно: как проникнуть на кухню и где, по-твоему, находится твой знаменитый ящик. Будем думать, как его добыть. Давай, трудись, а я пока посплю пару часиков. Чует моё сердце, что ночка предстоит непростая.

* * *

Виола на заброшенной мызе места себе не находила. С каждым часом ей всё труднее было держать себя в руках. Хотелось куда-то бежать и что-то делать, но не было ни малейшего представления куда и что. Она пыталась наладить минимальный походный быт, но то, что всегда ей давалось само собой, сейчас получалось из рук вон плохо. Посуда падала и не разбивалась только потому, что была металлическая, вода проливалась, соль рассыпалась… В общем, всё валилось из рук.

Все мысли были о сыне: как он, что он, здоров ли, скучает ли по маме. Тревога снедала её сердце, не давая успокоиться ни на минуту. Окрепшая Регина вместо того, чтобы поддерживать мужа и подругу, в свою очередь добавляла беспокойства. Каждый час слала письма с вопросами: как там дела? Что с Эди? Слала не одному только Теодору, а через раз: то мужу, то падчерице. Тео кротко отвечал, что пока новой информации нет, а Виола злилась. И так она лишена возможности повлиять на ситуацию, а тут ещё эти вопросы!

Ули тоже болтался по двору как неприкаянный. Ему тоже хотелось как-то себя проявить, чем-то помочь, чтобы Виола наконец почувствовала к нему что-то более конструктивное, чем раздражение. Но никаких идей у него не возникало до самого обеда. А тут вдруг Тео навёл его на мысль. Спросил небрежно:

— Как думаешь, Гедвига будет держать Эди в своём замке или поторопится переправить в более безопасное место?

Юный граф задумался.

— Мне кажется, поначалу она постарается устроить мальчика рядом с собой. Ведь он ей нужен, чтобы предъявить королю в качестве наследника.

Тут возник вопрос у Виолы:

— А как, как она будет его предъявлять? Повезёт в столицу? Что-то мне сомнительно. Тогда бы она сразу его туда доставила. Или даст знать и от короля приедет эмиссар, уполномоченный проверить её слова и подтвердить права ребёнка?

Ульрих с Теодором переглянулись. Почему-то раньше такой простой вопрос никому не приходил в голову. А ведь верно! Как Гедвига должна доказать и подтвердить права Эдмона на графство? С Ульрихом было ясно и процесс вступления в права всё подтвердил. Но наследник — не граф. У Гедвиги нет никаких свидетельств, что Эдион — ребёнок Ульриха. До сих пор это только голословное заявление, ведь Ули пока так и не признал сына.

Граф потёр лоб, что-то вспоминая, а затем выпалил:

— Она хочет провести обряд. Точно! Есть такой! Признание крови, специально для бастардов! Меня ему подвергли, когда мне было примерно столько, сколько сейчас твоему Эди. Не знаю зачем тогда отец на это пошёл, обряд нужен, если кровные родственники умерли и по-другому доказать родство не получится. Но я помню! Больно было ужасно! Зато потом мои права на титул и земли оказались делом бесспорным. Даже Давенеи не попытался оспаривать, решил, что проще будет убить.

Если этим он хотел успокоить Виолу, то достиг противоположного результата. Её стало трясти не на шутку.

— Никакого обряда я над своим ребёнком производить не дам! — рявкнула она на Ули, — Тем более такого, от которого ужасно больно! Я не позволю его мучить!

Ули что-то пытался сказать про ритуалы, которые вообще болезненные, но бывают необходимыми. Виола сощурила глаза и посмотрела на него со злостью:

— Ты не забыл: в нём магия просыпается? Или тебе твой Эгон не очень нужен? Мне на твоё графство плевать, но Эди может пострадать, когда будет рушиться замок. Так что я должна сделать всё, чтобы это предотвратить.