Дороги Валлиона

Эпилог

"Гайдэ, а ты уверена? — в который раз нервно переспросил Лин, покосившись крупным желтым глазом. — Может, подождем еще? Может, я еще немного потренируюсь?"

Я цепко огляделась по сторонам, проверила в третий раз подпругу, подергала прилипшее к спине демона седло. Оглядела его беспокойно трепещущие крылья, между которыми мне предстояло как-то уместиться, а потом решительно тряхнула головой.

— Нет. Ты уже три дня летаешь по несколько часов и совсем не чувствуешь усталости. Так что хватит откладывать: и тебе, и мне. Будем пробовать, чему ты научился.

"Да я еще не уверен, — заныл шейри, когда я так же решительно, не давая себе повода передумать, взлетела в седло. — Я с грузом никогда не летал. А если я упаду? А если крылья не справятся?"

— Значит, упадем вместе.

"Гайдэ, это рискованно!"

— Рискованно и дальше сидеть на заднице, когда мне в любой момент может потребоваться твоя помощь. И когда от очередной Твари нам с тобой придется вместе улепетывать во все лопатки. По воздуху. В котором ты до сих пор временами чувствуешь себя неуверенно.

"Да у меня времени было мало!"

— Зато теперь оно у тебя есть.

"Гайдэ, я боюсь!"

— Да, я заметила. Ты всегда боишься всего нового. Ну и что? К тому же, я тоже боюсь, поэтому давай бояться вместе. Чтобы не так страшно было.

Лин недоверчиво покосился.

"Ты? Тоже боишься?"

Я усмехнулась.

— Если ты не забыл, у меня был лишь один опыт прыжков с парашютом и вообще, общения с высотой. Причем, опыт неудачный… хотя, это с какой стороны посмотреть. Но мне в любом случае здорово не по себе, так что будь уверен — не одному тебе сейчас плохо.

"Так ты боишься, что я тебя уроню?" — весьма странным голосом переспросил Лин.

— Немного.

"Боишься, что я не справлюсь?" — он тревожным жестом прижал уши к голове.

— Тоже немного.

"И ты боишься, что я не смогу тебя уберечь, если ты доверишься и положишься на мои крылья?!"

Я мысленно кивнула — готов. Как выяснилось, страх за меня с успехом вытесняет у него все остальные опасения. Включая те, которые проступают наружу, когда дело касается его собственных способностей, и причину которых я до сих пор не могла выудить наружу. Сам Лин никогда не эту тему не задумывался. И, как мне кажется, что-то сильно мешало ему над этим задумываться. Возможно даже, какое-то заклятие, благодаря которому прежние хозяева не только держали его в жестком повиновении, но и были уверены, что самостоятельно он никогда не обретет лишней силы. Точнее, что он никогда в жизни даже не подумает ее искать, а если и подумает, то быстро об этом забудет.

Честно говоря, у меня вообще сложилось впечатление, что любая мысль на эту тему и любая попытка развиваться без приказа хозяина способна подавить его волю и отбросить в плане развития далеко назад. Может заставить его забыть о прежней жизни. Может причинить боль. Может снова превратить его в мелкое, ничтожное, но совершенно мерзопакостное и озлобленное на весь мир существо. Короче, истинным демоном его сделает. Вытащит из глубины все то некрасивое и гадкое, что есть в каждом из нас и от чего каждый приличный человек старается всеми силами избавиться. Но у Лина с этим туго. С самим собой он не способен сделать абсолютно ничего. Отсюда и неуверенность его, просыпающаяся каждый раз, когда я прошу его сделать что-то новое. И внезапная паника, как будто за каждым его шагом наверх последует мгновенное и жестокое наказание. И эти приступы нерешительности, которые подавляют его разум регулярно, стоит ему лишь перешагнуть границы того, чтобы было дозволено раньше.

Он — как пленник в темнице собственного разума. Как запертый в клетке лев, которого всю жизнь учили, что он на самом деле — безобидный кролик. Он не знает почти ничего о себе. Он не сознает своей истинной силы. Он до дрожи боится нарушить какие-то странные правила, о которых я могу только догадываться. И порой только прямой приказ помогает ему преодолеть этот нелепый страх.

Не знаю, что с ним на самом деле случилось и кто превратил его в это раздвоенное, располовиненное, ущербное и будто бы разрубленное на части существо, в котором почти не осталось ничего цельного. И в котором берет верх то одна, то другая половинка. Но я непременно это узнаю. И сделаю все, чтобы, наконец, это исправить. Даже если придется зажать свои собственные страхи в кулак и стиснуть зубы, старательно отгоняя от себя воспоминания о собственной смерти.

Я сделаю это.

Клянусь.

Во что бы то ни стало, но сделаю. Потому что существо, способное пожертвовать ради кого-то жизнью и умеющее так искренне признаваться в своих чувствах… существо, способное доверить тебе не только жизнь, но и осколки собственной души… оно просто не может быть гнилым, продажным и подлым. А Лин, хоть и поступал иногда некрасиво, все же способен на искренность и самоотверженность. А некоторые поступки, какие он сделал для меня, были и вовсе на вес золота.

Я сжала зубы и, закрепив получше ноги в стременах, сказала:

— Взлетай.

Шейри только вздохнул — грустно, укоризненно, но уже без паники, а потом послушно взмахнул широкими, ставшими по-настоящему сильными крыльями и неуверенно оторвался от земли.

"Куда мы направимся?" — спросил он, стараясь хоть как-то отвлечься.

"В Фарлион, Лин, — мысленно ответила я, судорожно вцепившись в луку седла и радуясь тому, что при таком способе общения мой голос не дрожал предательски. — Он у меня давно в одном месте зудит, как заноза. Давно снится, как надоедливая пластинка. А с некоторых пор у меня появилась еще одна причина, по которой я собираюсь на время исчезнуть из Вольницы".

"Хас?" — догадался шейри, постепенно выровнявшись и все увереннее набирая высоту.

Я сглотнула и честно постаралась не смотреть вниз.

"Да, Лин. Из-за него".

"Думаешь, выдаст?"

"Понятия не имею. Но рисковать не хочу. Я уже достаточно побыла в роли дичи, друг мой, и больше не желаю испытывать этого чувства. Хватит. Наигралась. Теперь дичь у меня будет своя".

"Твари, — с нескрываемым удовлетворением протянул демон, сделав медленный круг над поляной и заставив меня побледнеть, когда внезапный порыв ветра легонько качнул его в сторону. — Впрочем, ты права — прошло то время, когда на нас кто-то охотился. Теперь мы сами выбираем себе добычу".

Я против воли улыбнулась.

"Именно, Лин. Только сами".

Демон, окончательно освоившись и привыкнув к дополнительному весу, внезапно кровожадно усмехнулся, одновременно набирая свою обычную скорость, а я вдруг почувствовала, как он возвращает себе прежнюю уверенность, ощутила невесть откуда взявшийся прилив сил и, жестоко подавив приступ едва народившийся паники, резко выпрямилась, позволив встречному ветру ударить себя в лицо.

"Именно, друг мой. Вот теперь мы с тобой готовы для настоящей охоты".

Он громко расхохотался, зловещим вороном поднимаясь над притихшим ночным лесом, но получил звучный шлепок по крупу и быстро успокоился (и в самом деле: чего расшумелся? люди же спят! не хватало еще, чтобы нас заметили). Затем немного покружил над землей черной тенью, настроился на серьезный лад, а потом вытянулся струной, расправил крылья полностью и, глубоко вздохнув, огромной птицей полетел на юг.

В Фарлион.

Туда, где мы собирались провести первую пробу своих новых сил.

Конец второй части.

Шишак — тип шлема полусферической формы с возвышением на макушке и навершием — шишечкой

Спатха (спата, кельт.) — длинный обоюдоострый меч с закругленным или прямоугольным концом с длиной клинка до 1 метра. В модифицированном варианте — сравнительно компактный рубяще-колющий меч массой до 2 кг, с клинком шириной 4–5 см и длиной от 60 до 80 см. Обладает неплохими возможностями для ведения индивидуального боя и удобством ношения.

Бармица — элемент шлема в виде кольчужной сетки, обрамляющей шлем по нижнему краю. Закрывает шею, плечи, затылок и боковые стороны головы; в некоторых случаях грудь и нижнюю часть лица.

Имеется в виду шлем — аналог итальянского барбюта, имеющий на лицевой части T-образный либо Y-образный вырез. По этой причине классифицируется, как открытый шлем. Основное отличие барбютов от других типов открытых шлемов — нащёчники, являющиеся также и наушами, и назатыльником. Может дополняться бармицей.

Наносник — часть шлема, предназначенная для защиты. Представляет собой, как правило, узкую металлическую пластину, закрывающую нос.