Холодное пламя: Пылай!

— Он прав, — кивнул Хойсо и спросил: — Что было дальше?

— Я запустил сразу несколько самонаводящихся заклинания. Мне Роуль показывал, — ответил начинающий пиромант и показал плетение.

— Да, он сильно возмущался твоим вариантом. Хвалил и возмущался. Его не устроил расход силы твоего плетения, — кивнул черт.

— Начались взрывы. Я понял, что плетения достигли цели, и метнулся туда, а там был Роуль. Он уже во всю лакомился магом воздуха.

— Много он съел? — сморщился Хойсо.

— Не особо. Ногу покусал….

— То-то я думаю у него сегодня прямо обострение, — хмыкнул Хойсо. — Маги на него плохо влияют. От них у него… немного больше хаоса в голове во время полнолуния.

— Он еще печень съел, — вспомнил ученик.

— Что съел?

— Печень.

Хойсо взглянул на руны, которые нанес на шатер Рус. Они начали медленно набирать свечение.

— А вот это плохо. — задумчиво произнес черт. — Печень — это самое…

— Хэй Чака-чака… Хэй! — донеслось со стороны дороги. — Хэй!

— Он опять танцует, — заметил Рус.

— Да. В окружении трупов, — кивнул Хойсо. — Думаю, сегодня он ударится в некромантию.

— ТАНЦУЮТ ВСЕ! — истошно завопил Роуль.

— Итак, как бы там не было, в этот раз ты поступил правильно, — перевел тему черт. — Воздушников ловить прямыми заклинаниями — чистой воды бред сумашедшего. Прямым заклинанием обученного воздушника можно поймать только в том случае, если он умрет от старости.

— Он был быстрый и появлялся неожиданно, — кивнул парень.

— Это суть воздушных магов. В империи на это они и делают ставку. Внезапное появление, атака, исчезновение, — Хойсо оглянулся на Тук и кивнул в ее сторону. — Как у нее успехи?

— Две нити, — ответил ученик. — Но они у нее никогда не стоят на месте, а только ползают по руке, словно своей жизнью живут.

— Это тьма. Поначалу она всегда такая, — кивнул черт и неожиданно спросил: — Ты знаешь, что у каждого мага есть своя специализация?

— О чем вы?

— О том, что у каждого мага есть сильная сторона, которую он совершенствует. Роуль, к примеру, всегда больше специализировался на боевой магии. Немного боевых форм, немного некромантии, но в основном боевая магия. Мне ближе научная часть, поэтому я всегда учил и развивал свою вторую стихию — воздух и использовал ее для подсчета тьмы и ее основных законов.

— Это я примерно понимаю, — кивнул парень.

— Так вот. Я к чему спросил: Как ты думаешь, какая специальность больше подойдет Тук?

— Целительская, — не задумываясь ответил Рус.

— Почему ты так решил?

— Сострадание, неприязнь к насилию, — пожал плечами парень. — Да и лечить она уже умеет. Ей будет гораздо проще стать целителем, чем боевым магом. Жаль только у нее сила темная. Была бы жизнь…

— И было бы сложнее, — закончил за него черт и тут же продолжили мысль: — Много заболеваний, где надо применять смерть, как грань тьмы. И их гораздо больше чем тех, где не обойтись без жизни.

— К чему вы это?

— К тому, что у нее может получиться стать темным лекарем. Настоящим, уровня старой империи, — произнес Хойсо и взглянул на ученицу. — Завтра с ней об этом поговорим. А пока…

— ЧАКА-ЧАКА… ХЭЙ!

— Пока придется терпеть безумие твоего учителя до рассвета, — закончил Хойсо. — И если уж на то пошло, то я, пожалуй, пережду это во тьме. * * *

Рассвет вступал в свои права.

Небо уже прояснилось, но солнце не торопилась вставать из-за горизонта. Медленно, неохотно, словно мальчишка нежащийся в постеле с утра, Солнце вставало из-за горизонта.

И в убегающем мраке, на дороге среди засохшей крови и ошметков мертвых тел стоял Роуль, а перед ним Хойсо.

— Успокоился?

— Я? Да я и не… — тут глаз Роуля скосился на висящее на когте ухо. — О! Хрящичек…

Закинув его в рот, он довольно поморщился.

— Демоны бездны и девственность пресвятой Магдалены… как это было прекрасно!

— Вообще-то Магдалену лишил девственности ты, — напомнил Хойсо, хмуро глядя на друга, с которого кусочком за кусочком спадала маска безумия.

— Сейчас было ничуть не хуже, — вздохнул Роуль и развел руками. — Посмотри! Я отлично повеселился!

— Я не спорю, но зачем было танцевать с трупами?

— Живые слишком быстро мрут от имперской сальсы, — язвительно ответил Роуль. — И вообще! Я никого не убил! Внимательно посмотри на мою голову! Там должен светится нимб! А? Есть? Ну? Есть или нет?

— Тоже мне достижение, — фыркнул Хойсо и подошел к огромному массиву из кожи, мышцы и костей. — Что это?

— Я слепил три тела в одно, чтобы было удобнее танцевать, — пожал плечами Роуль. — Что? Хватит на меня так смотреть! Они были мертвы, мне было скучно просто бегать и орать, вот я и решил немного…

— А это? — указал Роуль на весьма странно выглядящую кожно-мышечную кучу. — Зачем ты срастил семь тазовых костей?

— Это семижоп! — с торжественным видом заявил упырь. — Представляешь? Гений некростроительства! Ни одной головы, ни одной руки, только четырнадцать ног и семь жоп!

— Почему семь?

— Ну, счастливое число у имперцев, — пожал плечами Роуль. — Это как четырехлистный клевер, только семижоп!

— Иногда даже я поражаюсь твоей безумной фантазии, — хмыкнул Хойсо. — А зачем ты его вообще сделал? Он танцевал?

— Нет, он немного ходит и срет. Представляешь?

— Чушь!

— Зато как срет! За семерых! — всплеснул руками упырь и подал силу в свое детище.

Семижоп зашевелился и попытался встать.

— Мерзость какая! — отвернулся черт и направился в сторону леса. — Ты как хочешь а я пошел.

— Хойсо стой! Это еще не все! Семижоп умеет танцевать чечетку! Хойсо! — закричал ему вслед Роуль. — Хойсо, стой! Погоди меня!

Роуль догнал черта, пристроившись рядом, затараторил:

— Слушай, давай немного развеемся и найдем кондитера!

— Кого?

— Кондитера! Повара, который печет эклеры!

— Ты только что имперского мага сожрал, хочешь еще и кондитером закусить?

Черт открыл портал и нырнул во тьму.

— Хойсо! Погоди, Хойсо!