Остров свободный

Подобными вопросами Итель почти убедил себя развернуться и уйти, но на выходе висел календарь. Братья вернуться через два-три дня, причём три это если они решили задержаться, а Итель собирался не вызывать подозрений своим поведением. И поэтому он тут. Ему нужен результат, а не причины отложить дело.

В библиотеке точно есть хоть одна специализированная книга, где будет хоть что-то о магии. Ладно дома могли забыть её прикупить, но сюда работники её точно приобрели.

Книги в библиотеке отсортированы по категориям, а сами категории занимают ряды стеллажей, которые в свою очередь разделены столами. Слева наука, по центру художественная литература и, как выяснил Итель, науки, связанные с искусством. Справа, самая небольшая часть, публицистика: книги и газеты. Итель пошёл именно туда. Если магия признана преступлением, то к этому должна была быть сделала подводка, учитывая, что упоминаний магии раньше не было. Что-то, что ответит на вопрос, почему люди должны опасаться магов и желать их сдать, во благо общественной безопасности. Откуда-то у этого растут корни.

Итель опешил, когда в табличке с книгами на этом участке полки увидел слово «магия». Просто слово, написанное буквами, а так непривычно. Словно использовать слово, тем более в названии, было запрещено.

«Нельзя более не говорить о магии», автор Э. Туккот. Король Элизуд Туккот?

Книга стояла на месте, стояла среди других на полке для книг с нестандартной высотой. Сама книга тонкая, да и большую часть толщины даёт серая обложка. О, и правда: всего двадцать семь листов, хотя стоит брать во внимание высоту листа, в полтора раза больше обычного книжного. Явно под заказ делалось издание.

В душе не было трепета. Итель догадывался, что прочитает. Но здесь могут быть объяснения, они необходимы, что признать магию преступлением. На острове мало у кого нет общего образования, а умение отделать факты от эмоций и манипуляций на них считались едва ли не щитом от незримых атак. А для зримых у всех было оружие. Так что в этой серой книжке должны быть доказательства на каждое поверье о магах.

Итель занял стол, пододвинул бумагу с карандашом, полагая, что что-то выпишет. Начиналась книга с краткого описания ситуации: с континента пришла зараза, магия, которая на острове ведёт себя не как на континенте. Далее шёл экскурс в историю посвящённый первому Туккоту, королю Гвинну. По словам короля Элизуда, король Гвинн узнал о том, как пагубна магия для жителей острова, и поэтому прекратил все контакты с континентом.

Вообще, контакты с континентом были. Но те экипажи кораблей, которые туда отправлялись, были связаны очень большим количеством запретов. Это Итель знал, потому что нередко с Дьюи они ездили по поручению отца в порт на побережье пролива Реут.

Хотя… Итель поймал догадку. Если магия зараза, то не удивительно, что те моряки живут отдельно. И Итель бывал в порту, вот и мог подцепить.

Ха, на удивление всё складывается. Кроме того, что в истории не было упоминания об это важном решении короля Гвинна Туккота.

Далее была история о том, что король Гвинн знал о вреде магии по себе, ведь маги убили его лучшего друга. Так, а вот тут можно насторожиться, к чему тут рассказ про друга? Затем шёл рассказ о деде короля Элизуда, короле Идрисе. У того репутация была сомнительной, о его ментальном здоровье спорили бы, если бы это было не запрещено. Но в рассказе короля Элизуда о деде, о намерениях того и прочем всплыло имя, которое Итель часто встречал за последние дни. В. Брим. Она представлена одной из соратниц короля Идриса.

А могла ли… А может не случайно на острове только её исторические труды? Но что стало с другими трудами, существовавшими до неё? Если найти такой и сличить с трудами Брим, может стать понятно, что это — желание славы или что-то большее.

Следующая смысловая часть была об отце короля Элизуда и здесь было много чувств, а не фактов. Маги появлялись уже тогда, но их было всего трое. Королевская семья засекретила эти случаи, а в прессу они попадали с сомнительными словами «технологии неизвестного происхождения». Но тут был и другой вывод, король Элизуд, будучи ребёнком, становился свидетелем двух покушений на отца и знал о третьем. Он определённо в вопросах магии не объективен.

И заключительным блоком шла информация от короля Элизуда. Он принял решение не скрывать сведения о магии и клялся покончить с ней. Затем до конца книги давались описания мага, объяснялась и разъяснялась опасность.

Первым делом написана подводка к тому, почему магия преступление. Подхватив «заразу», та ведёт человека на встречу с Магией, одно из обличий которой незнакомка из сказки Лунет, а та уже предлагает одарить магией, в обмен требуя человеческих жертв. Поэтому если ты маг, то ты постфактум убийца.

Далее Итель просто пробежался взглядом. Вздора в первом пункте хватило.

Последняя страница привлекла больше внимания, чем часть до неё. «Рассылаю во все города и каждой семье» гласила запись. Почему же у них дома её нет?

Итель закрыл книгу и рассматривал заднюю часть обложки, серая с разводами. О магии ничего снова, зато есть информация о Туккотах, которая хорошо дополняет картину происходящего. Но о магии они тоже мало знают. Или нарочно дурачат.

Определённо без поддержки дознавателей эта травля магов из-за книжки не началась бы.

Впрочем, для Ителя ничего не меняется. Разве что крохотная надежда, что король может всё отменить, совсем угасла. Не король Элизуд точно. А кто-то из его детей… Итель припомнил их. Два сына, погодки, но рождены в один год, и оба оставили о себе неприятное впечатление. Вспыльчивые, жестокие, но, справедливости ради, на турнире не так много качеств можно проявить участнику. Ещё у короля была дочь, ей то ли шесть, то ли восемь, но с такими братьями она скорее умрёт, чем унаследует титул.

А значит в целом с Туккотами у власти магам на острове не дышать. Так что из планов на жизнь дальше только побег или сокрытие магии до конца жизни. Дома подумает над этим.

По пути к выходу из библиотеки Итель свернул в часть, где находились биографические и автобиографические книги. Биография короля Идриса, «написанное по его заметкам», биография отца короля Элизуда были изданы в один год с книгой королевского авторства. Можно списать на то, что не хотели публиковать намёки на магию. Рядом стояла автобиография Гвинна Туккота. На неё были надежды, особенно на другой взгляд на историю убийства друга Гвинна, о которой упоминал король Элизуд. Но разочарование встретило в предисловии составителей — «Мемуары только с 772 года». Объяснялось отсутствием записей за периоды ранее. Итель пробежался взглядом по тексту — истории про друга не было. Издана книга более полувека назад. Тогда правил сын Гвинна, он же отец Идриса. Только лучше это или хуже не понятно.

Все подозрения отлично объясняются по отдельности то страхом, то желанием славы, то безумием, то болью утраты. Проблема в том, что всему этому можно составить и единое объяснение. Это Ителю не нравилось ни со стороны существования объяснения, ни со стороны уверенности, в его существовании.

Пока шёл домой усмехнулся. Та В. Брим писала, что магия это «идеология особых преступников», словно заготовка для того, чтобы обличать магов, если те каким-то образом соберутся и потребуют их не убивать. М-да, может, король Идрис и был не здоров, но людьми окружил себя отменными.

В комнате Итель расположился за столом. Вытащил заметки, сделанные в библиотеке, достал свои ранние заметки из-под учебников на краю стола. Это и то, что у него в голове, — всё, что есть сейчас. Одно ясно точно — надо вести записи своих изысканий, потому что, если что-то забудет, книги, где можно освежить знания, нет.

На листах уже есть неверная информация, поэтому лучше переписать. Итель решительно открыл чистую тетрадь из той же стопки, где прятал листы, и взял карандаш в руки.

— Приступим, — прошептал Итель, начиная писать о том, что точно знал.

Впервые инцидент с магией у него произошёл два дня (по ощущениям годы) назад, Итель указал дату и содержание события. Второе событие это чай в тот же день.

Так появилась ещё одна графа в таблице, где Итель ставил плюс, если ему удавалось сдержать магию.

Вчера было событие в библиотеке. Итель его вписал и вспомнил о чём думал. Туккоты и то, что из-за них ему страшно жить теперь.

Быстро уловил, что руки вновь теплеют от этой мысли, но теперь он хотел проконтролировать процесс. Выпустил из руки карандаш и схватил первый попавшийся скомканный лист.

Итак. Мысль о Туккотах вызывает злость и страх. Даже если Итель сможет скрыть свою магию, то ему всю жизнь придётся бояться быть раскрытым.

Итель вздрогнул. Он мечтал о большой семье. Он любил дни, когда приезжали дяди со своими детьми, как большой дом становился тесным. И сам нередко представлял, как будет навещать с женой и детьми родителей.

Но теперь он знает, что маг. И может один он проживёт с этой тайной, но заводить какое-то отношения не станет. В это нельзя никого втягивать.

Он видел картины несбыточного будущего в языках пламени, обхвативших скомканный лист. Когда осознал, что пламя горит на ладони, первой мыслью было стряхнуть его, но потом быстро пришла другая, пламя остаётся на руке. Итель смотрел как догорает лист бумаги, как огонь не вредит ему. Это и есть магия?

Когда догорел листок, Итель сжал руку, прощаясь с образами, которые вызвало это пламя. Есть и другая жизнь, главное, научиться скрывать магию. Когда разжал кулак, огня не было, только пепел, который Итель пересыпал в конверт к пеплу из библиотеки.

Взял в руки карандаш и записал это событие.

Сделал заметку, что злость заставила появиться пламя. Он злился и в библиотеке. Но за столом в первый день ему было скорее страшно. А вот на тренировочном поле у него было просто хорошее настроение. Хотя, может первый раз проявляется по другой причине?

Итель обвёл «первый раз» и поставил вопрос рядом. Обвёл «страх» и «злость», из овала вывел стрелку к слову «эмоции».

Они заставляют магию появляться?

Но как Итель останавливал пламя? Когда почувствовал, что нагревается чай, то в ужасе убеждал себя, что чай не нагреется. А потом выбил чай раньше, чем узнал, прекратит ли тот греться. Эмоции имели место быть. В библиотеке к злости на Туккотов присоединился страх за возможный пожар. Снова были эмоции. Точнее одна — страх. А ещё он внушал себе, что огонь отступит.

Пришлось сделать ещё колонку для того, что остановило магию. В них Итель вписал страх и самовнушение. Но страх и вызывает магию. Опасное совпадение, надо избегать.

Итель соединил два страха в разных колонках и поставил вопросительный знак.

Одна эмоция может гасить пламя и заставлять его разгораться. Злость только его разжигает, и Итель логически понимал, что вряд ли злость погасит пламя, скорее усилит. Было так же самовнушение, прекратившее пламя. Может ли оно вызвать пламя?

Итель тезисно отмечал ход мыслей. На этом вопросе поставил жирную точку. Он устал. Стоит ещё написать о походе в городскую библиотеку, но уже завтра.

А за окном уже смеркалось. Столько времени потратил. Но эти заметки — лучшее, что он видел за эти дни о магии.