Купчиха. Часть третья

После чего щёлкнул пальцами и махнул рукой, показывая, что прибывшая может войти. Хельмут представления не имел, кого там принесло, но очень надеялся, что угадал насчёт Ульриха. А тогда любые слова этой неизвестной женщины сыграют ему на пользу. Каторга? Лишь бы не виселица. Только из мира мёртвых выхода нет, а с рудников он попробует сбежать.

Тем временем в зал вошла хорошо известная в Эгоне дама — содержательница трактира, ранее принадлежавшего гильдии наёмников. Бывшее приличное заведение она дополнила борделем и назвала в свою честь — "Ведьма на метле". Злые языки утверждали, что название соответствует действительности. Правда, ни в целительстве, ни в зельеварении, ни в создании амулетов Минна замечена не была, зато мужчин сводила с ума через одного. Не мешали в этом ей ни зрелый возраст, ни солидный вес и объём, ни то, что она никогда не скрывала: мужчин и в гаст не ставит.

Даже Хельмут, который за глаза называл её не иначе как толстой, рыжей стервой, в присутствии этой женщины начинал млеть как мальчишка и забывал все свои претензии.

Поэтому его ничуть не удивило то, что при взгляде на бюст прекрасной Минны герцог слегка "поплыл" и из сурового "королевского крокодила" превратился в обычного мужчину не великого ума. А женщина исполнила придворный реверанс, который, несмотря на её объёмы, вышел на редкость грациозным, бросила на герцога лукавый взгляд из-под ресниц, а затем пропела глубоким грудным голосом:

— Ваша светлость, я умоляю меня выслушать…

— Буду рад, прекраснейшая, — ответил фар Ниблонг.

Женщина изобразила смущение перед его величием, но суть изложила коротко и ясно.

Сегодня к ней в заведение в неурочный час явились двое мужчин и потребовали лошадей. Настроены они были сурово и решительно, к тому же один из них оказался магом, поэтому она не рискнула им отказать.

— Я всего лишь слабая женщина, — произнесла Минна, делая упор на слове "женщина" таким образом, что все мужчины в зале почувствовали желание, даже Хельмут, а уж герцог и вовсе готов был тащить рыжуху в спальню.

Зато следующая её фраза разрушила наваждение.

— Мага я узнала: это сын покойного графа, младшенький, Ульрих, тот, который должен был у нас править, но передал свои полномочия госпоже Гедвиге. Говорят, он сильный маг и учится в элидианском магическом университете. Страшно с таким связываться. Они со своим приятелем забрали у меня двух лошадей и сказали, что оставят их в Бармане. Так делается, если лошадей берут в наём. Я не посмела им отказать, а солгать, что лошадей в конюшне нет, тоже не смогла, потому что это было первым, что они проверили. В общем, они уехали. А я, как только они скрылись, отправилась сюда, чтобы сообщить вам об этом лично. Конечно, я не могу быстро бегать, — добавила она, рисуясь, — но и лошади мои те ещё одры. Так что, если вы поторопитесь, то догоните. По крайней мере я так думаю.

Подтверждение, причём полное и исчерпывающее пришло само! Каждое слово Минны лило воду на мельницу Хельмута. Спасительница! Мало того, что полностью подтвердила его слова, ещё и направила умонастроение герцога в нужное русло, подальше от жестокостей. Милая! А он ещё считал её стервой. Что она ещё сказала? Барман? Да, Барман, конечно же!

Герцог поднялся с кресла.

— Слушай мою команду! — громко возгласил он, — Этого типа, — он указал на Хельмута, — связать и запереть. Его судьбой я озабочусь позднее. Эту даму проводить в мои покои, пусть ждёт моего возвращения. Оседлайте моего Сильвера и собирайте отряд для поимки графского отродья! Двадцать солдат и три мага! Я сам его поведу!