Родное и вселенское

Кручи

Все в нашей жизни поставлено ребром, – и потому кажется нам, что отовсюду взгорбились хребты и повыросли кручи, и потому – кручина в стольких сердцах и вихорь-крутень в стольких умах, и одни кричат: «Мы в безвыходном мешке, кручи нависли над нами и нас раздавят», – другие: «Мы забрались на крутизну, и головокружительный зияет под ногами обрыв», – третьи: «Еще несколько переходов вверх по ущелью, в сердцевину гор, в глубь теснин, а там уж и подъем на самый крутой кряж, а за тем кряжем и спуск отлогий в долы». И никто из идущих не знает, что впереди и кручи ли в самом деле громоздятся окрест, или мимо проплывают крутящиеся мороки; а тут еще кликуши поют, не то крушась, как бы о великом горе, не то кружась в ликующем исступлении, непонятные песни – вроде, примерно, такой:

Потерпи еще немного,
Скорбный путник, Человек!
Доведет твоя дорога
До склоненья новых рек.
Миновав водораздела
Мирового перевал,
Горы, блещущие бело.
Ты завидишь, – Дух сказал.
Стены бледные возглавят
Летопись последних дел
И над временем поставят
Беспредельному предел.
Все узнают: срок недолог,
Дни вселенной сочтены, –
И совьется тихий полог
С беспощадной глубины.
Но когда: «Его, живого,
Вижу, вижу! Свил Он твердь!» –
Вскрикнет брат, – уста другого
Проскрежещут: «Вижу Смерть…»
И в старинную отчизну
Внидет сонм живых отцов;
И зажжет Обида тризну
С четырех земли концов…

Прошу извинить этот автоэпиграф1 в рифмах (бред 1916-го, кажется, года), но, согласно уставу «Записок мечтателей», требующему мгновенных снимков с текущей «мечтательской» психологии, прошу занести, тем не менее, и рецидив бреда в протокол, невзирая на явное отступление бредовой грезы от порядка дня, – разумею: исторического дня. После чего, в порядке очередном, отваживаюсь изложить свое.

О кризисе гуманизма

К морфологии современной культуры и психологии современности

I