Языковые основы русской ментальности

2.2. Понятийные и грамматические категории как отображение ментальности народа

В теоретическом языкознании были выработаны достаточно полные и подробные описания языковых категорий, особенное внимание к ним отмечено в структурализме. Для когнитивной лингвистики проблема категоризации ныне оказалась весьма актуальной. Память человека устроена так, что языковые элементы, хранящиеся в ней, определенным образом упорядочены, а основанием такого упорядочения выступают именно языковые категории.

Считается, что мы живем под одним небом, нам светит одно солнце и одинаковые звезды, однако мир разные народы описывают совсем не похоже: и небо, представляющееся в английском языке объемным (in the sky), а в русском и объемным (высоко в небе), и имеющим поверхность (на седьмом небе), и звезды, которые в русском концептуализируются признаками алмазов (небо в алмазах), а в английском — падающие звезды концептуализируются признаками пули (shooting star «метеор, падающая звезда»), они же в русском — признаками душ (вон чья-то душа полетела на землю «о падающей звезде»). Еще Г. В. Лейбниц предлагал концепцию «алфавита человеческих мыслей»: «Хотя количество понятий, которые можно себе мысленно представить, бесконечно, возможно, что весьма невелико число таких, которые мысленно представимы сами по себе; ибо через комбинацию весьма немногих элементов можно получить бесконечное множество. ... Алфавит человеческих мыслей есть каталог тех понятий, которые мысленно представимы сами по себе и посредством комбинаций которых возникают остальные наши идеи» (Leibniz 1981: 430). Исследование языка сближается с исследованием когниций (процедур, связанных с приобретением, хранением, передачей и выработкой знаний). Как пишет Г. В. Лейбниц, «языки — это поистине лучшее зеркало человеческого духа и... путем тщательного анализа значения слов мы лучше всего могли бы понять деятельность разума» (Leibniz 1981: 338). Рассматривать ментальность народа в отрыве от изучения языка и культурного контекста невозможно, это взаимосвязанные, взаимозависимые и взаимообусловленные явления. Категории культуры накладывают свой отпечаток на сознание носителя языка, что обязательно находит свое отображение в языке.

Концептуализация мира отображается в системе универсальных категорий, свойственных разным языкам. В каждом отдельном языке существует собственная система специфических категорий. Универсальные категории основаны на психофизиологическом способе восприятия мира, специфические — на субъективированном процессе наложения концептуальных структур на воспринимаемые фрагменты мира. Эти когнитивные процессы находят отражение в языковой форме, фиксирующей разную когнитивную категоризованность предметов и явлений или два типа знания: непосредственное (феноменологическое) и опосредованное (структурное). Основу феноменологического знания составляют предметы, события, явления, идентифицированные в определенной системе пространственных и временных координат, на которые проецируются все возможные между фрагментами мира виды отношений; в языке такие отношения фиксируются в предикатах. Субъект восприятия выступает точкой отсчета, от которой выстраивается система пространственных отношений между воспринимаемыми фрагментами мира. Ориентированность на субъект восприятия как на точку отсчета, составляющую когнитивное содержание значения языковых единиц, свойственна таким грамматическим категориям, как лицо, таксис, вид, залог. Структурное знание есть форма категоризации информации, полученная и обработанная как обобщающий итог опыта поколений, поэтому для носителя языка оно является знанием, зафиксированным в языке в виде понятийных категорий.

Концептуальную сетку можно уподобить некой карте, которая налагается на мир. При этом ячейки этой сетки бывают трех типов: образы, понятия и символы. Понятия (как в логике) — это родовые понятия, видовые понятия и конкретные понятия. Родовые и видовые понятия соотносятся с тем, что И. И. Мещанинов (1945) называл понятийными категориями в языке. «Понятийными категориями передаются в самом языке понятия, существующие в данной общественной среде. Такие понятия не описываются с помощью языка, а выявляются в нем самом, в его лексике и грамматическом строе. Те понятийные категории, которые получают в языке свою синтаксическую или морфологическую форму, становятся... грамматическими категориями. Субъект и предикат (логический) будут понятийными категориями. Они же, выявляясь в синтаксическом строе предложения, становятся грамматическими понятиями подлежащего и сказуемого» (Мещанинов 1945б: 196). И. И. Мещанинов также уточняет: «Всякое понятие, существующее в сознании человека, может быть передано средствами языка. Оно может быть выражено описательно, может быть передано семантикою отдельного слова, может в своей языковой передаче образовать в нем определенную систему. В последнем случае выступает понятийная категория. Она передается не через язык, а в самом языке, не только его средствами, но и в самой его материальной части» (Мещанинов 1945а: 15). Как видим, к разряду понятийных категорий И. И. Мещанинов относил такие концепты, как субъект, предикат и т.п. К этому ряду можно добавить понятийные категории, получившие название семантических ролей (или «глубинных падежей») Ч. Филлмора (агентив, инструменталис, датив, фактитив, локатив, объектив и т. д.) (Филлмор 1999: 163-164)[2]. Как замечает Дж. Лакофф, «языковые категории — это категории нашей когнитивной системы, и исследование всех категорий нашей когнитивной системы должно включать также и исследование языковых категорий» (Лакофф 1988: 47).

Языковая система, порождение и восприятие речи имеют концептуальную основу. Н. А. Кобрина выделяет три основных типа категорий: 1) категории, которые представляют отражение реальности в виде форм и предметов мысли (т. е. совпадают с «понятиями» в философии); 2) категории-параметры (признаки, характеристики, такие как мыслительные референты категорий вида и времени, залога, наклонения, числа, падежа); 3) категории релятивные, или операционные, т.е. те, которые лежат в основе схем реализации (Кобрина 2000: 171).

Если мир явлен носителю языка в виде концептуальной сетки, в которой каждая ячейка представляет собой образ, понятие или символ, то на каждую ячейку при дальнейшем осознании и описании мира накладывается вся концептуальная сетка, закрепленная за данным языком. К познаваемому фрагменту мира «примеряются» все концепты, существующие в концептуальной системе; однако не все концепты будут соизмеримы с познаваемым явлением. Сознание человека таково, что любое слово и «скрывающийся» за словом концепт обычно включается в несколько ячеек концептуальной сетки, что обеспечивает его существование в виде множества ассоциативных связей. Другими словами, при переносе признаков из других концептуальных областей описываемый фрагмент мира уподобляется чему-то иному, сходному по какому-либо качеству, свойству, отношению или функции. Основная роль концептов в мышлении — это категоризация, позволяющая группировать объекты, имеющие некоторые сходства, в определенные классы.

Не все концепты объемны по своей структуре. Концепт капуста определяется родовым («растение»), видовым («овощ»), ценностным (дешевая) и образным признаками (кучерявая — как о внешности человека). Концепт хлеб, помимо родового «продукт» и видового «выпечка», определяется многочисленными образными (соматическим: Хлеб — всему голова; антропоморфными: Хлебушка калачу дедушка; Хлеб хлебу брат; Пирог обеду ворог; предметными: Краюхой заложи, калачом поверши; Сайки, что свайки; калачи, что рогачи; стихийными: В Москве калачи, как огонь, горячи) и оценочными признаками (добрый / жалкий / небывалый / отличный / скудный / хороший / чистый хлеб; Блин брюху не порча). И здесь уместен вопрос: все ли слова выражают отдельные концепты? Если нет, то каковы критерии их разграничения? Если да, то как можно их классифицировать?

Человек не останавливается в своем развитии, он дальше познает окружающий и внутренний миры. Познание сопровождается открытиями, которые необходимо назвать, дабы объяснить другим носителям языка суть этого открытия. Исследователь редко придумывает новые слова, обычно он использует уже имеющиеся ресурсы языка. Так возникают переносные значения у слов, именно так возникает метафора и метонимия. В основе концептуальных метафор находятся когнитивные модели. Под когнитивной моделью понимается некоторый стереотипный образ, с помощью которого организуется опыт, знания о мире. Когнитивные модели, так или иначе реализованные в языковых знаках, обнаруживают относительную простоту структурных типов и представляют собой последовательную систему, построенную на универсальных законах; см. подробнее (Пименова 2004: 82-90).

Языковая категоризация и концептуализация носят черты «наивности». В этом проявляется особенность мышления носителей языка. «Наивность» языковой категоризации обусловлена такими особенностями архаичного мышления, как конкретность, синкретизм, антикаузальность, антропоцентризм и протеизм, неразличение субъекта и объекта действия (отсюда необходимость различения семантического и синтаксического субъекта и объекта), неразличение категорий сущности и явления, причины и следствия.

Вопросы для обсуждения:

1. Что понимается под понятийными и грамматическими категориями?

2. Как соотносятся категории языка с когнитивными моделями?

3. Чем отличается в трактовке знаний структуралистский подход от концептуального?

Темы для рефератов:

1. Антропоцентризм в языке.

2. Основные черты архаичного мышления.

3. Языковые категории как зеркало русской ментальности.

Литература:

1. История лингвистических учений. Древний мир / отв. ред. А. В. Десницкая, С. Д. Кацнельсон. — М.: Наука, 1980. — 258 с.

2. Кобрина Н. А. Когнитивная лингвистика: истоки становления и перспективы развития // Когнитивная семантика. — Тамбов, 2000. — Ч. 2. — С. 170-175.

3. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. — М.: Прогресс, 1988. — С. 12-51

4. Мещанинов И. И. Понятийные категории в языке // Труды Военного института иностранных языков. — 1945. — № 1. — С. 15.

5. Мещанинов И. И. Члены предложения и части речи. — М.; Л., 1945.

6. Пименова М. В. Типология структурных элементов концептов внутреннего мира (на примере эмоциональных концептов) // Вопросы когнитивной лингвистики. — 2004. — № 1. — С. 82-90.

7. Филлмор Ч. Дело о падеже // Зарубежная лингвистика. — М.: Прогресс, 1999. — Т. III. — С. 127-258.