Основное в ленинизме. Том 5. Аграрный вопрос

VI ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ МЕЛКОГО И КРУПНОГО ХОЗЯЙСТВ. ПРИМЕР ИЗ ВОСТОЧНОЙ ПРУССИИ

Перенесёмся, для разнообразия, из далёкой южной Германии поближе к России, в Восточную Пруссию. Мы имеем здесь одно в высшей степени поучительное детальное исследование, которым совершенно не сумел воспользоваться требовавший детализации г. Булгаков. «Сравнение данных о действительной производительности крупного и мелкого хозяйств, — пишет г. Булгаков, — не может решить вопроса об их технических преимуществах, потому что сравниваемые хозяйства могут находиться при разных экономических условиях. Самое большое, что могут дать такие данные, это фактическое подтверждение того отрицательного вывода, что крупное производство не имеет технических преимуществ пред мелким не только в теории, но при известных условиях и в действительности. Таких сравнений делалось в экономической литературе не мало, во всяком случае достаточно для того, чтобы подорвать в непредубеждённом и свободном от предрассудков читателе веру в преимущество крупного производства вообще». И в примечании приводятся два примера. Первый — та самая работа Аугагена, — сравнивавшего всего два хозяйства в 4,6 и 26,5 га в Ганновере, — которую цитировал и Каутский в «Agrarfrage» и Герц. Мелкое хозяйство в этом случае показывает более высокие урожаи, и Аугаген определил в нём высшую доходность против крупного, но Каутский показал уже, что эта высшая доходность проистекает из недопотребления. Герц пробовал опровергнуть это, но с обычным своим успехом, и так как Герц теперь переведён на русский язык, а ответ Каутского Герцу неизвестен в России, то мы укажем в двух словах на содержание этого ответа (в цитированной выше статье в «Neue Zeit»). Герц, по обыкновению, извратил довод Каутского, ссылавшегося будто бы только на содержание крупным хозяином сына в гимназии. На деле же Каутский только иллюстрировал этим уровень жизни, и если бы Герц привёл весь бюджет сравниваемых семей (обе состоят из 5 человек), то получил бы цифры: для мелкого — 1158,40 марки, для крупного — 2739,25. При одинаковом уровне жизни с крупным хозяйством мелкое оказалось бы менее доходным; по расчёту Аугагена, доход мелкого = 1806 маркам, т. е. 5,45% на капитал (33 651 марку), а крупного — 2720 марок — 1,82% на капитал (149 559 марок). Вычтите недопотребляемое мелким, и его доход окажется равным 258 маркам — 0,80%! И это при количестве труда непропорционально высоком: в мелком 3 работника на 4,6 гектара, т. е. по одному работнику на 1,5 гект., в крупном — 11 (Герц) на 26,5 г., т. е. по 1 работнику на 2,4 гектара. Мы уже не говорим о том справедливо осмеянном Каутским обстоятельстве, что якобы социалист Герц сравнивает труд детей современного крестьянина со сбором колосьев Руфью! Что касается г. Булгакова, то он ограничился только сообщением данных об урожайности и не заикнулся об уровне жизни мелкого и крупного хозяев.

«Другой пример, — продолжает наш сторонник детализации, — находим в новейшем исследовании Карла Клавки, «О конкурентоспособности сельскохозяйственного мелкого производства» (в «Сельскохозяйственных Ежегодниках Тиля», 1899). Его сравнение относится к Восточной Пруссии. Автор сравнивает по 4 хозяйства — крупных, средних и мелких размеров. Особенностью его сравнения является то, что, во–первых, доходы и расходы выражены в деньгах, а затем, что автор переводит на деньги и ставит в расход стоимость рабочей силы в мелком хозяйстве, где она не покупается; для нашей цели такой приём едва ли правилен» (sic! Г-н Булгаков забывает добавить, что Клавки переводит на деньги стоимость труда во всех хозяйствах, оценивая труд мелкого заранее дешевле!); «тем не менее мы имеем…» Следует таблица, из которой мы теперь приведём лишь вывод: средняя чистая прибыль с 1 моргена (= 1/4 гектара) в крупном хозяйстве — 10 марок, в среднем — 18, в мелком — 12. «Наибольшей доходностью, — заключает г. Булгаков, — отличается здесь среднее хозяйство, за ним следует мелкое и за ним крупное, которое оказывается, таким образом, позади всех». Мы нарочно выписали целиком всё, что говорит г. Булгаков о сравнении крупных и мелких хозяйств. Теперь рассмотрим, что доказывает интересная работа Клавки, описывающая 12 типичных и в одинаковых условиях стоящих хозяйств на протяжении целых 120 страниц. Приведём сначала общие данные о хозяйствах, причём ограничимся, для экономии места и наглядности выводов, средними данными о крупном, среднем и мелком хозяйствах (средний размер = 358; 50 и 5 гектаров).

* а = если не переводить на деньги стоимость рабочей силы хозяина и его семьи; b = если переводить.

Как будто бы все выводы г. Булгакова всецело подтверждаются работой Клавки: с уменьшением размеров хозяйства увеличивается и валовой доход и даже доход от продажи по расчёту на один морген! Мы думаем, что при тех приёмах, которые употребляет Клавки, — а эти приёмы весьма распространённые и в основных своих чертах общие всем буржуазным и мелкобуржуазным экономистам, — во всех или почти во всех случаях получится превосходство мелкого земледелия. Поэтому вся суть вопроса, совершенно не замечаемая Ворошиловыми, состоит в разборе этих приёмов, и поэтому–то частичное исследование Клавки представляет громадный общий интерес.

Начнём с урожаев. Оказывается, урожаи громадного большинства злаков правильно и очень значительно понижаются от крупных хозяйств к мелким. Собирается (в центнерах с моргена) пшеницы: 8,7–7,3–6,4; ржи: 9,9–8,7–7,7; ячменя: 9,4–7,1–6,5; овса: 8,5–8,7–8,0; гороха: 8,0–7,7–9,2 (сеется только в двух хозяйствах из 4‑х; в крупном и среднем — по три хозяйства из 4‑х сеют горох); картофеля: 63–55–42; кормовой свёклы: 190–156–117. Только льна, которого крупные хозяйства не сеют вовсе, мелкие хозяйства (3 из 4‑х) собирают больше, чем средние (2 из 4‑х), именно 6,2 «Stein» (= 181/2 фунтов) против 5,5.

От чего же зависит более высокая урожайность в крупных хозяйствах? Клавки придаёт решающее значение четырём следующим причинам: 1) дренажа почти не существует у мелких хозяев, а когда он имеется, то трубы кладут хозяева сами и кладут плохо; 2) мелкие хозяева пашут недостаточно глубоко — слабы лошади; 3) рогатый скот у мелких хозяев имеет большей частью недостаточно корма; 4) производство навоза у мелких хозяев хуже: солома у их хлебов короче, большая часть соломы идёт на корм скоту (значит, опять–таки, ухудшение качества корма), и на подстилку скоту употребляется меньше соломы.

Итак, скот у мелких хозяев слабее, хуже качеством и хуже содержится. Это обстоятельство объясняет нам то странное и больше всего бросающееся в глаза явление, что при более высокой урожайности в крупных хозяйствах доход от земледелия оказывается в них, по расчёту Клавки, меньше на 1 морген, чем в средних и мелких. Дело в том, что Клавки исключает корм скота, не считая его ни в доходах, ни в расходах. Таким образом искусственно и фальшиво приравнено то, что на самом деле создаёт существенную разницу между крупными и мелкими хозяйствами и разницу не в пользу последних. Крупное хозяйство оказывается, при таком способе вычисления, менее доходным потому, что оно большую долю сельскохозяйственной площади занимает производством корма для скота (хотя на единицу площади оно держит гораздо меньше скота, чем мелкое), тогда как мелкое хозяйство «обходится» соломой в виде корма. «Преимущество» мелкого земледелия состоит, следовательно, в том, что оно хищнически обращается и с землёй (хуже удобрение), и со скотом (хуже корм). Разумеется само собой, что подобное сравнение доходности различных хозяйств лишено всякого научного значения.

Следует отметить, что подобное фальшивое приравнивание заведомо неравных величин в мелком и крупном хозяйствах имеет место не только в отдельных монографиях, но и в массовых данных современной аграрной статистики. И французская, и немецкая статистика оперирует с «средним» живым весом, с «средней» ценой штуки скота во всех и всяческих хозяйствах. Немецкая статистика определяет даже по этому приёму общую стоимость всего количества скота в разных группах хозяев (по величине площадей), причём однако же делается оговорка, что предположение одинаковой ценности штуки скота в разных группах хозяйств «не соответствует действительности».

Далее, из числа причин высшей урожайности земли в крупных хозяйствах надо указать то, что они чаще (и, по–видимому, даже почти исключительно) применяют мергелевание почвы, больше употребляют искусственных удобрений (расход на 1 морген 0,81 марки — 0,38–0,43) и концентрированных кормов (в крупных — 2 марки на морген, в остальных — ноль). «Наши крестьянские хозяйства, — говорит Клавки, относящий к крупнокрестьянским и средние хозяйства, — не расходуют ничего на концентрированные корма (Kraftfuttermittel). Они туго поддаются прогрессу и особенно скупятся на расходы чистыми деньгами». Крупные хозяйства стоят выше и по системе полеводства: улучшенный плодоперемен мы видим во всех 4‑х крупных хозяйствах, в 3‑х средних (в 1‑м — старое трёхполье) и только в одном мелком (в 3‑х — трёхполье). Наконец, и машин крупные хозяева имеют гораздо больше. Правда, сам Клавки держится того мнения, что машины особенно большого значения не имеют. Но мы не ограничимся его «мнением», а возьмём выборки из данных. Машины следующих восьми родов — паровые молотилки, конные молотилки, зерноочистительные машины, триеры, ря́довые сеялки, машины для разбрасывания навоза, конные грабли и крутые катки — распределяются между описываемыми хозяйствами так: у 4‑х крупных — 29 (в том числе 1 паровая — молотилка), у 4‑х средних — 11 (ни одной паровой), у 4‑х мелких — 1 машина (конная молотилка). Конечно, никакое «мнение» никакого поклонника крестьянского хозяйства не может нас заставить думать, что зерноочистительные машины, ря́довые сеялки, катки и пр. могут не оказывать влияния на урожайность. Кстати, мы имеем здесь данные о числе машин, находящихся во владении таких–то хозяев, в отличие от массовых данных германской статистики, регистрировавшей только случаи употребления машин, — и своих, и чужих безразлично. Очевидно, что такая регистрация тоже уменьшает преобладание крупного хозяйства и затушёвывает следующие, описываемые Клавки, формы «позаимствования» машин: «Крупный хозяин охотно ссужает мелкому свой каток, свои конные грабли и зерноочистительную машину, если последний обещает ему за это поставить косца в горячее время». Следовательно, известное число — и без того, как мы показали, крайне редких — случаев употребления машин в мелком хозяйстве представляет из себя превращённую форму приобретения рабочей силы.

Пойдём далее. Другой случай фальшивого приравнивания заведомо неравных величин представляет приём Клавки считать цену продукта при продаже одинаковой во всех разрядах хозяйств. Вместо действительных случаев продажи автор берёт в основание своих расчётов предположение, на неверность которого он сам указывает. Крестьяне сбывают хлеб большей частью на месте, и торговцы в маленьких городах сильно понижают цены. «Крупные имения лучше поставлены в этом отношении, так как они могут сразу отправлять крупные партии в главный город провинции. Они получают при этом обыкновенно 20–30 пфеннигов на центнер больше, чем при продаже в маленьких городах». Крупные хозяева лучше умеют оценивать свой хлеб и продают его по весу, а не мерами, как продают крестьяне к невыгоде для себя. Точно так же по весу продают крупные хозяева и скот, тогда как у крестьян покупают просто на основании внешнего осмотра. Сбыт молочных продуктов тоже поставлен у крупных хозяев лучше, ибо они могут отправлять молоко в город и получать высшие цены, чем средние хозяева, которые переделывают молоко в масло и сбывают торговцам. В свою очередь у средних — масло лучше, чем у мелких (применение сепараторов, ежедневное изготовление и т. п.), которым и платят на 5–10 пфеннигов меньше за фунт. Откармливаемый на продажу скот мелкие хозяева должны продавать раньше (менее зрелым), чем средние, ибо у них не хватает корма. Все эти — в общей сложности очень и очень немаловажные — преимущества крупного хозяйства, как продавца на рынке, Клавки сбрасывает со счёта в своей монографии, — подобно тому, как поклонники мелкого хозяйства из числа теоретиков отбрасывают этот факт, ссылаясь на возможность помочь делу кооперацией. Мы не желаем смешивать действительность капитализма с возможностями мещански–кооперативного парадиза: ниже мы приведём факты о том, кому достаются в действительности наибольшие выгоды от кооперации.