Эпидемия

* * *

Что было сильнее: изумление или боль — сказать трудно. Егор Петрович очумело смотрел на уязвленное женскими зубами запястье — и не верил в случившееся. Поднял глаза на отпрянувшую библиотекаршу. Видно было, что и она не верит.

Затем лицо ее исказилось… Нет, не исказилось — смялось от ужаса, и преступница опрометью метнулась прочь. В приемной возникла суматоха, что-то упало, обе двери тамбура остались распахнуты настежь.

В кабинет влетела встревоженная секретарша. Увидела кровь, ахнула.

— Что с вами, Егор Петрович?..

— Вот… тяпнула… — ошарашенно пожаловался он.

— Вас?! Я сейчас в охрану позвоню, пусть задержат!

— Не надо! — то ли приходя в себя, то ли пребывая еще в шоковом состоянии, остановил ее Егор Петрович. И добавил с нервным смешком: — Только теракта нам недоставало! Галочка… принесите что-нибудь из аптечки… перевязать…

Секретарша выпорхнула в приемную. Вернулась с лейкопластырем и перекисью водорода.

— Все равно надо позвонить! — возбужденно говорила она. — Это ненормальная! Ее в психушку надо… А вам — в медпункт!

— Никаких медпунктов, — угрюмо повелел Егор Петрович. — И давайте договоримся, Галочка… О том, что сейчас произошло, никому ни слова. Скандала нам не нужно… — осмотрел залепленный пластырем укус, поблагодарил за помощь.

Будем надеяться, что зубы у библиотекарш не ядовиты.