Эпидемия

* * *

К тому времени, когда Ступицын вернулся домой, жена успела забрать младшую, Машу, из садика. В квартире было шумно. Дурилка восседал в своем излюбленном кресле перед включенным телевизором (там шли запрещенные договором мультики, хотя какая теперь разница!), и лицо бывшего объекта… Да, теперь это уже можно было назвать лицом, поскольку на нем имелись наведенные синим фломастером глаза с ресницами, алый рот, бежевый нос и такие же уши.

— Ну прямо как с куклой, — развела руками жена. — Так и прозвали — Кукленок…

— Пап, он теперь у нас будет жить?

Глава семейства сурово сдвинул брови.

— Так… — глуховато произнес он — и все смолкли. — Если кто что о нем спросит — мы его отпустили… Ушел он. Нет его. Ясно?

Жена и обе дочери зачарованно уставились на Ступицына, слегка приоткрыв рты.

— Вау!.. — восторженно прошептала Даша.

При виде всеобщего благоговения Нестор нахмурился.

— С денежкой пойдем разберемся, — буркнул он супруге.

Удалились на кухню, где добытчик достал из внутреннего кармана пиджака и торжественно вручил жене почти всю полученную сумму. Обрывки упаковки Нестор выбросил еще на проспекте — в урну. Остаток он намеревался распределить по трем загашникам, что в общем-то тоже являлось своего рода ритуалом: разумеется, все мужнины тайники были супруге давно известны, но — тс-с… Строжайший секрет! Один только, помнится, раз она прокололась, опрометчиво спросив: «Несечка, я у тебя там из заначки возьму чуток? На продукты не хватает…»

Неловко вышло. Больше такого не повторялось.