Темное пророчество

* * *

Вернувшись воспоминаниями в детство, я, смеясь, вскочила на ноги и потянула Люсифера за собой. Забыты были сырость и холод. Закружившись, я вытянула руки и подняла голову к небу. Хлопья медленно опускались мне на щеки, и я высунула язык, чтобы снежинки таяли и на нем.

Закрыв глаза, я завертелась все быстрее в вихре кружащихся, танцующих снежинок. Из уст моих вырвался легкий радостный возглас. Как я любила снег! Я и забыла, как прекрасно чувствовать снежинки у себя на коже.

Через некоторое время у меня закружилась голова, и я перестала вертеться. Задыхаясь и смеясь, я встала на колени; мое лицо было мокрым и холодным. Глаза мои нашли Люсифера, неподвижно стоявшего посреди поляны; он запрокинул голову, и на лицо его все более плотной вуалью опускались хлопья снега. Его волосы и плечи почти полностью побелели, зато щеки покрылись симпатичным бледноватым румянцем.

Он, казалось, заметил, что я наблюдаю за ним, и обратил на меня взгляд. Его черные глаза впервые не показались мне столь уж черными. Теперь они сияли и искрились мерцающим, неописуемым красным – нет, скорее даже алым – цветом, столь же прекрасным, сколь и улыбка, расплывавшаяся на его лице. Она была скупой, как и раньше – но она была, и от этого захватывало дух.

На какое-то мгновение мы стали не принцем и принцессой, а просто юношей и девушкой, стоявшими в вихре снежинок и улыбавшимися друг другу. И, хотя было очень холодно, по моему телу разлилось чудесное, необычное тепло.

Через несколько минут снегопад прекратился. На влажной траве почти ничего не осталось, но первый снег прошел, и больше ничего не имело значения. Костер погас, стало холодно, а я все еще не подстрелила оленя, хотя мне нужно было скоро вернуться в Тонду. Что ж, мы с Люсифером снова забрались на верхушку дерева и стали ждать.

Ожидание и вправду того стоило. Спустя короткое время я обнаружила двух косуль, мирно пасшихся на краю тропинки и ничего не подозревавших. Молча потянувшись за луком, я исполнила череду привычных движений: вынула стрелу из колчана, приложила ее к луку, натянула тетиву, прицелилась и выстрелила.

С тихим шипением пролетев по воздуху, стрела попала одной из косуль прямо в глаз. Та замертво упала на землю, а другая косуля убежала. Мы снова спустились с дерева, и я вытащила стрелу из окровавленного глаза. Хорошая добыча, большая и мясистая.

Мне вдруг стало жаль мертвое животное. Оно не сделало ничего, что могло бы заставить меня убить его. Одним выстрелом я оборвала его существование. Косуля не была чудовищем, приносившим людям страдания, – и все же я лишила ее жизни.

Но это было необходимо. Я жила в жестоком мире, где не могла позволить себе проявлять милосердие и прекраснодушие. Людям требовались мясо, жир и мех. В конце концов я подарила косуле быструю смерть, и она не мучилась.

Постаравшись больше не думать об этом, я связала веревкой передние и задние лапы животного. Люсифер помог мне уложить тяжелую косулю на спину Аннабель. Затем я и сама села на лошадь, попрощалась с Люсифером и направилась обратно в Тонду, собираясь вернуться завтра.

Я привезла косулю довольной Грете. Вечером на меня набросилась Мадлен. Ей хотелось знать все о Генри Салливане, моем предполагаемом избраннике из богатого купеческого дома, и я врала ей как по писаному. Где-то после полуночи она наконец оставила меня одну. Обессиленная и смертельно уставшая, я рухнула в постель.

Плетение всей этой паутины из лжи и небылиц было весьма утомительным занятием – и, если бы не наша с Люсифером собственная безопасность, я бы наверняка пожалела о своем вранье. Сейчас же я лишь с улыбкой подумала об алом мерцании в его глазах и наконец смежила веки.

Впервые в моей жизни появился человек, которому я могла целиком и полностью доверять. Хотя я знала Люсифера всего несколько дней, я чувствовала с ним какую-то особенную связь.