Записи о доброте и ненависти. Том 2

Вскоре неизвестный мужчина опустился на колени и несколько раз поклонился. Чэнь увидел, как тряслась спина мужчины, будто он плакал. Увидев это, Чэнь понял, что этот человек был либо родственником, либо одним из бывших подчиненных его отца. Цзялуо тихо подошел и похлопал мужчину по плечу.

– Пожалуйста, встаньте, – сказал он.

Мужчина подпрыгнул от неожиданности, но не обернулся.

– Кто вы? – спросил он.

– Я тоже пришел почтить их память, – ответил Чэнь.

Он опустился на колени перед могилами и начал безудержно плакать.

– Мать, отец, – всхлипывал он, – я пришел слишком поздно. Я больше никогда вас не увижу.

Незнакомец был удивлен и поспешил удалиться. Чэнь Цзялуо быстро встал и, отпрыгнув на два шага назад, остановился перед мужчиной. Оказалось, что человек, плакавший на могиле его родителей, был нынешним маньчжурским императором Цяньлуном.

– Что… что ты здесь делаешь посреди ночи? – удивленно спросил Цяньлун.

– Сегодня день рождения моей матери. Я пришел почтить ее память. А ты?

Цяньлун проигнорировал вопрос.

– Ты… ты сын Чэнь Шигуаня? – спросил император, придирчиво осматривая Чэня.

– Да. Все люди в Цзянсу[42] об этом знают.

– Я об этом ничего не слышал, – покачал головой император.

В последние годы Цяньлун необычайно щедро благоволил семье Чэнь из Хайнина. Несмотря на то, что некоторые министры знали о родственных связях нового лидера ордена Красного цветка с министром Чэнем, никто не решался упомянуть об этом, опасаясь попасть в немилость императору.

В этот момент сомнения Чэня только усилились и он подумал: «Снаружи все так тщательно охраняется, значит, это для защиты гробниц. Но почему все так засекречено? Мало того, что уже глубокая ночь, так еще и гробница и туннель замаскированы желтой тканью, так что очевидно, что никто не должен знать о происходящем здесь. И с какой стати император тайно приходит, чтобы преклонить колени и поплакать перед могилой бывшего министра?»

– Давай присядем и поговорим, – предложил Чэнь.

Двое мужчин сели на камень перед гробницей. Это была уже их третья встреча за сегодняшний день. В первый раз, когда они встретились в храме Прибежища Души, тогда они относились друг к другу с подозрением, во второй раз они поссорились на озере и стали враждовать, но на этот раз их неприязнь утихла и они сблизились. Цяньлун взял Чэня за руку.

– Тебе, должно быть, кажется странным видеть меня здесь, выражающего свое почтение посреди ночи. У нас с твоим отцом была большая привязанность друг к другу, поэтому я воспользовался этим визитом на юг, чтобы выразить ему свою благодарность.

Чэнь горько усмехнулся. Он не знал, стоит ли верить в искренность слов императора.

– Если об этом станет известно, могут возникнуть проблемы. Можешь ли ты дать мне слово, что никому не расскажешь об этом?

Чэнь был глубоко тронут уважением Цяньлуна к его собственным родителям.

– Не волнуйся. Я никому не скажу об этом вечере, – ответил Цзялуо.

Чэнь был не новичком в мире боевых искусств и ценил обещания превыше всего, не говоря уже о том, что он дал клятву перед могилой своих родителей.

Двое мужчин сидели, скрепя руки: один – император Китая, другой – лидер крупнейшего тайного общества страны. Некоторое время они молчали, каждый был погружен в свои мысли. Вдалеке они услышали низкий рев, похожий на гром.

– Начинается прилив. Давайте пойдем на набережную и посмотрим. Прошло десять лет с тех пор, как я был здесь в последний раз, – предложил Чэнь.

– Хорошо, – ответил Цяньлун, все еще держа Чэня за руку. Они вышли из палатки.

– Восемнадцатого августа в море был самый большой прилив. Так случилось, что моя мать родилась в этот день, поэтому она… – начал Чэнь, но не смог договорить.

Цяньлун, казалось, был очень обеспокоен.

– Значит, твоя матушка..?

– Вот почему будуар моей матери называется «Чаошэнь»[43], – ответил Чэнь.

Сказав это, он почувствовал легкое сожаление, подумав, как неловко обсуждать с императором название будуара своей матери, но в тот момент это казалось очень естественным.

– Получается, что…

Но он не смог продолжить. Держа за руку Чэнь Цзялуо, его собственная рука несколько раз дрогнула.

Стражники снаружи палатки заметили этих двоих, когда они вышли, и бросились вперед, чтобы прислуживать императору. Стражники не могли взять в толк, как посторонний смог войти в палатку без их ведома. А когда телохранитель императора Бай Чжэнь и другие офицеры заметили, что этим посторонним был Глава ордена Красного цветка, они затряслись от страха.

– Возьми мою лошадь, – сказал император Чэню.

Стражники поспешно подвели другую лошадь, и двое выехали из ворот храма.

В это время раздались раскаты грома и молнии, и грохот был непрекращающимся. Когда они вышли из ворот Чуньси, в ушах стоял шум волн, но, взглянув на море, увидели, что оно было спокойным. Море было на восемь футов ниже дамбы.

– Кажется, судьба решила свести нас вместе. Завтра я вернусь в Ханчжоу, а еще через три дня продолжу путь обратно в Пекин. Почему бы тебе не пойти со мной? Было бы лучше, если бы ты всегда был рядом со мной. Видеть тебя – все равно что видеть твоего отца.

Чэнь был удивлен теплотой его слов.

– Ты преуспеваешь как в науке, так и в боевых искусствах, – продолжил Цяньлун, – тебе не составит труда в будущем достичь положения своего отца, что было бы в десять тысяч раз лучше, чем нынешние твои скитания.

Слова императора означали, что в будущем ему разрешат получить звание университетского ученого, а это считалось очень высокой должностью, выше которой только сам император.

– Я чрезвычайно благодарен тебе за твою добрую волю. Но если бы я жаждал большого богатства, я бы в первую очередь не стал сбегать из дома.

– Почему ты ушел? Почему ты связался с бандой, вместо того чтобы делать то, что положено дворянину? Это из-за того, что ты не смог поладить со своим отцом и братом? – спросил император.

– Нет, дело не в этом. Это было желание моей матери. Мой отец и старший брат ничего не знали об этом. Они потратили много времени и сил на мои поиски.

– Твоя мать сказала тебе уйти из дома? Это действительно странно. Почему она это сделала?

Чэнь опустил голову и долгое время молчал, прежде чем ответить:

– Я тоже не слишком ясно понимаю это.

– Семья Чэнь – одна из самых почитаемых семей в империи. Только за последние триста лет более двухсот членов семьи сдали императорские экзамены. Трое занимали посты премьер-министров и одиннадцать – других высокопоставленных чиновников. Твой отец был честным и трудолюбивым человеком. Он часто выступал перед моим отцом от имени простых людей, прося за них. Мой отец обычно смеялся и говорил: «Чэнь Шигуань сегодня снова взывал ко мне. Полагаю, мне придется прислушаться к тому, что он говорит», – сказал император.

Услышав о деяниях своего отца, Чэнь был одновременно опечален и доволен.

«Он умолял императора, а я воровал зерно, предназначенное для солдат. Наши методы различны, но наша цель одна и та же», – подумал он.

Прилив становился все сильнее и сильнее, голоса двух мужчин постепенно заглушались. Прилив был похож на нефритовый город и снежную гору. Чем ближе подходил прилив, тем громче он звучал, словно миллионная армия, несущаяся вперед с золотыми барабанами, бьющими в унисон.

Цяньлун стоял на краю пруда, левой рукой держа за руку Чэнь Цзялуо, а правой обмахиваясь складным веером. Внезапно он разжал правую руку, и складной веер упал прямо в морской залив. Это был веер, подаренный ему Чэнь Цзялуо.

– Нет! – воскликнул император.

Бай Чжэнь кинулся доставать веер. Левой рукой он опирался на камень на берегу моря, а правой пытался схватить веер. Прилив становился все ближе и ближе, ударная волна усилилась, поглотив небо и луну, и огромная стена воды надвинулась прямо на солдата. Увидев, что Бай Чжэня вот-вот затянет волной, Чэнь Цзялуо снял свою мантию, разорвал ее пополам, завязал узлом и бросил Бай Чжэню. Бай Чжэнь вскочил, протянул руку и схватил край мантии, когда волны уже ударили его по ногам. Энергичным движением Чэнь Цзялуо начал поднимать его обратно наверх.

В это время Цяньлун и стражники отступили на несколько метров от залива. Чэнь Цзялуо с детства играл у воды и знал, что такое прилив, поэтому он подтянул Бай Чжэня и отпрыгнул назад. Когда Бай Чжэнь приземлился, прилив был уже несколько метров высотой. Правой рукой он кинул веер Чу Юаню, а затем схватился за ветки ивы.

Серебряные волны, покрытые отблесками лунного света, словно бриллианты на гребне, поднимались и опадали с ревом, покрывая берег облаками разноцветной пены. Мгновенный порыв волны накрыл Бай Чжэня. Сжимая ивовое дерево, как свой последний оплот, он затаил дыхание и ждал, пока прибой не ослабит свою мощь. В это время Цяньлун наблюдал за ним с восхищением и уважением. Император, увидев свой драгоценный веер, испытал искреннюю радость.

– Ты будешь награжден желтым халатом, – сказал император солдату.

Бай Чжэнь встал на колени, чтобы поблагодарить императора за доброту и щедрость.

Цяньлун повернулся к Чэнь Цзялуо и сказал:

– Древние люди называли это «Прилив стотысячного войска в полночь». Это похоже на чудо.

– Когда царь Цянь использовал три тысячи железных арбалетов, чтобы стрелять в прилив, прилив нисколько не уменьшился. Ясно, что природные силы нельзя контролировать.

Цяньлун, казалось, вернулся к теме, о которой говорил на озере Сиху. Зная, что Чэнь отказался от карьеры чиновника, император сказал:

– У людей свои желания, я не могу их принуждать. Но я хотел бы дать тебе совет.

– Что за совет?

– Действия ордена Красного цветка очень близки к бунту. Прошлые поступки я могу проигнорировать, но вы не должны снова пренебрегать законом.

– Мы делаем это во благо страны и народа, – ответил Чэнь.

– Какая жалость, – сказал он. Через мгновение он добавил: – Я помогу тебе избежать смерти, когда орден Красного цветка будет уничтожен.

– В таком случае, если ты попадешь в руки ордена Красного цветка, мы тоже не причиним тебе вреда.

– Что ж, давай возьмемся за руки и поклянемся, что с сегодняшнего дня и впредь никто не причинит вреда другому.

Двое мужчин вытянули руки и трижды соприкоснулись кулаками. Стражники с удивлением наблюдали, как император давал клятву Главе Ордена.

– Если набережную не отремонтировать, дома и могилы простых людей рано или поздно будут затоплены сильным приливом. Я должен проследить, чтобы мои чиновники позаботились о реконструкции, – сказал Цяньлун.

– Это поступок правителя, который любит своих подданных. Люди будут очень благодарны, – ответил Чэнь.

– Твой отец сделал много хорошего для империи. Я не мог допустить, чтобы его могила была хоть как-то осквернена, даже стихией.

Повернувшись к Бай Чжэню, он сказал:

– Завтра же пошли весточку Гао Цзиню и губернатору Чжуан Югуну, чтобы они немедленно прибыли в Хайнин и выполнили все работы.

Бай Чжэнь поклонился и кивнул.

Прилив утих, и море бурлило как кипящий суп. Цяньлун взял Чэна за руку и пошел с ним по набережной. Стражники хотели последовать за ним, но он махнул им рукой, чтобы они возвращались.