Записи о доброте и ненависти. Том 2

Чжан Чжаочжун сердито ответил:

– Это дело касается только меня и моих товарищей.

Ши Шуанъин продолжил:

– Также мы ценим верность и доверие. У вас с орденом Красного цветка не было никаких личных обид. Однако, чтобы получить повышение и разбогатеть, вы поймали Руку с Молнией, Вэнь Тайлая, обманули ребенка в Поместье Железного Мужества, а затем убили его. Неужели вас не мучит совесть?

– Я верен лишь императору, какое это имеет отношение к вашей организации охраны?

– Если ты не можешь победить Орден самостоятельно, тебе лучше бежать от них. Зачем же ты подставляешь других и используешь отвлекающие маневры, из-за чего погибают многие наши охранники?

И Чжан Чжаочжун, и Хань Вэньчун с трепетом подумали: «Оказывается, Ван Вэйян зол именно из-за этого». Янь Шичжан, Дай Юнмин и другие были убиты в бою по дороге в Чжэньюань. Хань Вэньчун также вспомнил о травме руки Цянь Чжэнлуня. Он не смог удержаться от улыбки:

– Мастер Чжан, вы действительно совершили множество ошибок. Неудивительно, что господин Ван так сердит.

Ши Шуанъин холодно сказал:

– Я не буду продолжать этот разговор. Что-то еще?

Чжан Чжаочжуна допрашивали как заключенного, он больше не мог сдерживаться. Чжан сделал шаг назад и крикнул:

– Парнишка, тебе, видимо, жить совсем надоело!

Он приготовился к бою. Но Ши Шуанъин сделал шаг назад и сказал:

– В чем дело? Ужас Северных Земель ищет тебя, чтобы сразиться. А ты, видно, боишься и не осмеливаешься принять его предложение. Вместо этого ты хочешь сразиться со мной?

Чжан Чжаочжун крикнул:

– Кто сказал, что я не осмелюсь? Он хочет встретиться на пике Льва сегодня в полдень. Если я не приду, не смогу считать себя настоящим воином.

– Господин Ван сказал, что, если у вас осталось еще хоть немного мужества, вы придете один. С нашей стороны не будет никого, кроме него. Если же вы доложите об этом правительству и возьмете с собой войска, мы не придем вовсе.

– Ван Вэйян слишком много думает о себе. Думаешь, я боюсь этого старика? Мне понадобится помощь?

– Мы не можем говорить за господина Вана, – сказал Шуанъин. – Предстоит встреча, на которой вы сможете все обсудить, возможно, даже на мечах. Если хотите и дальше оскорблять его, то лучше делайте это сейчас, пока не поздно.

Чжан Чжаочжун был настолько зол, что не смог ничего ответить. Ши Шуанъин продолжил:

– Вот и все. Боюсь, вам придется выкроить немного своего драгоценного времени, чтобы сравниться с нашим господином в боевых искусствах, а потом вы сможете заняться своими делами.

Глаза Чжан Чжаочжуна загорелись, он больше не мог сдерживаться и нанес удар со скоростью молнии. Ши Шуанъин резко отклонился, но не успел увернуться. Удар пришелся на левое плечо, и он отлетел на несколько шагов. Чжан Чжаочжун сделал еще один быстрый выпад, сбив Шуанъина с ног одной ладонью, а затем подпрыгнул и ударил его в грудь левым кулаком. Ши Шуанъин применил прием из тайцзицюаня Ланьцюэ вэй[61], отпрыгнув к двери. Чжан Чжаочжун был удивлен, когда увидел, что противник тоже владел боевыми искусствами. Шуанъин отступил на несколько шагов назад и крикнул:

– Что ж, если вы все-таки боитесь встретиться с господином Ваном, я сам разберусь.

Его ладони уже были травмированы, правая рука вовсе онемела, и он с трудом мог ее поднять. Чжан Чжаочжун крикнул:

– Ты не мой противник. Иди и скажи Ван Вэйяну, что я буду там в полдень.

Ши Шуанъин усмехнулся, развернулся и пошел прочь, Хань Вэньчун последовал за ним. Пока воины решали свои вопросы, Хань Вэньчун думал о том, что выпил отравленное вино. Он чувствовал слабость по всему телу и молился, чтобы Ши Шуанъин поскорее закончил говорить и они вернулись за противоядием. Когда переговоры завершились, Вэньчун уже был бледен и обильно потел.

Вернувшись к остальным, Ши Шуанъин огласил:

– Он обещал прибыть в полдень.

Хань Вэньчун почувствовал боль в животе и присел. Тяньхун налил бокал вина и сказал:

– Это противоядие, брат Хань, выпей его.

Хань Вэньчун поспешно протянул руку, но Чжоу Чжунъин выхватил бокал и сам выпил содержимое. Хань Вэньчун был ошеломлен и озадачен. Чжунъин улыбнулся и сказал:

– Хватит, это была шутка, брат Хань, ты вообще не пил отравленное вино, он решил разыграть тебя. Тяньхун, нужно попросить прощения.

Сюй Тяньхун подошел и с улыбкой сказал:

– Пожалуйста, не обижайтесь на меня.

Хань Вэньчун был недоволен такой шуткой, но совсем не обиделся.

Мэн Цзяньсюн вошел в комнату к Ван Вэйяну. Воин стоял в гордой позе, упершись руками в бока. С усмешкой Цзяньсюн произнес:

– Мастер Чжан согласился, теперь вам надо идти! Чжан Чжаочжун не любит трепаться. Если есть что сказать, говорите это сейчас. На пике Льва вы будете драться, так что времени на разговоры не останется, мастер не будет слушать мольбы о пощаде. Если вы испытываете угрызения совести и страх, еще не поздно сказать об этом.

– Еще чего!

Ван Вэйян стремительно вскочил. По взмаху руки Мэн Цзяньсюна слуга поднес мешок, в котором лежал золотой меч Багуадао. Вэйян вытащил его из ножен, сердито тряхнув белой бородой. В дверном проеме появился Хань Вэньчун:

– Господин Ван, пожалуйста, будьте осторожны.

– Ты все знаешь?

– Я встречался с Чжан Чжаочжуном, – кивнул Вэньчун.

– Почему он оскорбляет меня?

– По словам этого подонка, с господином Ваном необязательно считаться.

– Скажи как есть.

– Он назвал вас… стариком с раздутым самомнением!

Ван Вэйян фыркнул и ответил:

– Я не знаю, раздуто оно или нет, но, если со мной что-нибудь случится, брат Хань, я прошу тебя позаботиться о делах организации и о моей семье.

Он сделал паузу, а затем добавил:

– Скажи Цзяньину и Цзяньцзе, чтобы не спешили мстить за меня. Они еще неопытны в боевых искусствах и не должны отдавать свои жизни напрасно.

Ван Цзяньин и Ван Цзяньцзе – два сына Ван Вэйяна. Они изучали искусство восьми триграмм, которое передается в их семье из поколения в поколение. Хань Вэньчун сказал:

– Командир, ваши боевые навыки превосходны, Чжан Чжаочжун вам не соперник. Буду ждать хороших новостей.

Ван Вэйян последовал за слугой, ведущим его на пик Льва.

Пик Льва известен своим чаем, а лунцзинский чай «Пик Льва» – товар, не имеющий аналогов во всем мире. Его склоны высокие и крутые, путники редко решаются взбираться на него. Ван Вэйян перекинул меч через спину и добрался до вершины. Самая высокая точка пика – небольшая поляна, окруженная со всех сторон чайными деревьями. Едва добравшись до вершины, он увидел крупного мужчину, одетого в легкую одежду. Некоторое время незнакомец пристально рассматривал Вэйяна, а затем спросил:

– Так ты и есть этот Ван Вэйян?

Услышав такое пренебрежительное обращение, сердце Ван Вэйяна воспылало, но ему было почти семьдесят, и большая часть его юношеского огня уже угасла. Он знал, что Чжан Чжаочжун в настоящее время является воином императорской гвардии и отчасти почитал его власть.

– Да, все верно, а вы, видимо, мастер Чжан, Огненная рука Паньгуаня?

– Верно. Что предпочитаете – клинки или кулаки?

Чжаочжун был очень осторожен. Пока он взбирался на вершину, успел осмотреть окрестности и убедиться, что противник действительно пришел один. Он подумал, что, хотя Ван Вэйян и самоуверенный, он никогда не поступил бы так подло с членом императорского двора.

В то же время Ван Вэйян размышлял про себя: «У нас нет глубокой ненависти и обид, нет необходимости ранить его лезвием. Если этот чиновничек будет убит по ошибке, последствия могут быть не самыми лучшими. Использую Багуачжан[62] в крайнем случае, чтобы умерить его высокомерие и дать понять, что моя репутация вполне заслуженна».

– Я бы предпочел сразиться на кулаках.

– Ладно, – ответил Чжан Чжаочжун.

Он сжал левый кулак и поднял правую ладонь вверх. Хотя он и был высокомерен, но владел техниками кулачного боя школы Удан на превосходном уровне. В бою он выматывал противника, ограничиваясь самыми простыми движениями, а затем, сосредоточившись, атаковал в полную силу.

Зная, что тот не будет атаковать первым, Ван Вэйян сказал:

– Начнем.

Его левая ладонь пронзила тело противника, а правая ладонь наискось прошла по правому плечу. Затем он сжал правый кулак и ударил противника в грудь. Чжан Чжаочжун сделал три шага назад и атаковал в ответ. Они вновь и вновь наносили удары, в глубине души удивленные подготовкой друг друга. Чжаочжун подумал: «Его движения быстрые и яростные, действительно достойный соперник». Ван Вэйян в свою очередь также оценивал противника: «Он смог отразить три моих удара мягко и одновременно жестко, Огненная рука Паньгуаня не так уж и плох». Чжан Чжаочжун сделал один шаг вперед и замахнулся левой ногой. Ван Вэйян отпрыгнул, чтобы избежать удара, прижав ладони к лицу. Чжаочжун нанес удар левой ногой и, опуская ее, использовал два приема: Кунцзи Цанъин и Шушао Цинь Хоу[63]. Ван Вэйян сложил ладони вместе, отражая атаку.

Бой был подобен игре в шахматы, каждый продемонстрировал свои уникальные навыки, атакуя и попутно защищаясь, в одно мгновение они использовали тридцать или сорок приемов. На небе горело красное солнце, две тени, летавшие над землей, то отступали, то сливались воедино. Ван Вэйян медленно проигрывал – он уже был не так молод и силен, как его противник, сила и дух постепенно исчезали. Внезапно его движения изменились. Он держал ладони далеко от локтей, а локти – от груди. Он защищал тело одной ладонью, а встречал врага другой. Движения ног также поменялись. Ими он воображаемо нарисовал Преднебесный чертеж восьми триграмм[64] вокруг Чжан Чжаочжуна. Этот стиль багуачжан назывался Течение тела. Когда подготовка была закончена, он продолжал делать шаг за шагом, вращаясь влево и вправо вокруг противника, резко поворачиваясь и пользуясь промежутком во времени, чтобы нанести удар. Действительно, как в тех известных словах «Стоишь напротив, а они оказываются вдруг позади»[65]. Как только Чжаочжун реагировал на движение, Ван Вэйян уже обходил его сзади. Чжан Чжаочжун разворачивался, но противник снова оказывался позади. После нескольких таких кругов, каким бы высоким ни был уровень боевых искусств, у соперника закружится голова и он будет в растерянности. Но Чжаочжун стоял неподвижно, не давая вывести себя из равновесия, поэтому Вэйян попадал лишь по его ладоням.

Ван Вэйян обошел его таким образом два раза, и Чжан Чжаочжун понял, что с ним будет не так-то просто справиться. Не дожидаясь, пока тот снова окажется у него за спиной, он шагнул по диагонали и бросился к противнику. Чжаочжун попытался ударить его по лицу, но Ван Вэйян снова оказался позади. Чжан Чжаочжун заметил, что его соперник передвигается особым способом и ступает по форме восьми триграмм. Эта техника – боевое искусство, которое Ван Вэйян практиковал десятилетиями. Чем быстрее он двигается, тем быстрее скорость наносимых ладонями ударов.

Видя это, Чжан Чжаочжун мог лишь отвечать ударом на удар. Спустя долгое время он уже не мог угнаться за скоростью противника. Он был настолько сосредоточен, что начал понемногу чувствовать упадок сил. Чжаочжун закрыл глаза. Как только Ван Вэйян хотел ударить его ладонью сзади по лопатке, Чжан Чжаочжун мгновенно развернулся и схватил рукой запястье соперника. Ван Вэйян попытался выдернуть руку, однако это ему не удалось. Он втайне восхитился: «Этот человек настолько хорош, что смог с закрытыми глазами поймать мою ладонь».