Темное пророчество

* * *

Вся в поту, я вскочила – и оказалась в своей комнате. Сердце мое бешено колотилось, и я тяжело дышала, будто только что пробежала через всю Лунарию.

Это был всего лишь сон. Слишком реалистичный сон. Страх все еще сидел у меня глубоко в печенках.

Будь это не сон, а явь, я все равно поступила бы точно так же. Если бы Люсифер споткнулся и упал со скалы, я бы все равно прыгнула за ним, даже зная, что не смогу его спасти. Прыгнула бы, не поведя и бровью. Я была в этом абсолютно уверена.

Меня зазнобило. Что ж, по крайней мере, сердце немного унялось. Я откинулась на подушки, провела рукой по своим мокрым от пота локонам и закрыла глаза. Это был всего лишь сон.

Второй раз за ночь я вскочила, когда раздался непонятный стук. Неужели я кричала во сне, и кто-то пришел меня проведать?

Выскочив из постели, я сунула ноги в тапочки и, спотыкаясь, направилась к двери. Когда я ее открыла, на лестнице никого не было, зато раздался еще один стук. Звук шел не от двери, а от окна.

Я медленно закрыла дверь, а затем подошла к окну, прикрытому белой занавеской. Время, казалось, замедлилось. На ходу я схватила со столика сверкающий кинжал и спрятала его за спину. Кто, черт возьми, стучится в окно моей башни посреди ночи?

Дрожащими пальцами я раздвинула занавеску… и уставилась в угольно-черные глаза.

– Что ты здесь делаешь, Люсифер? – прошипела я, быстро открыв ему окно и снова закрыв его, как только он проскользнул в комнату. Он действительно забрался на мою маленькую башню! – Ты хоть знаешь, как тебе опасно здесь появляться?

– Думаешь, я бы постучал тебе в окно посреди ночи, если бы у меня не было действительно важных новостей? – шепотом ответил он.

Я скрестила руки на груди:

– Ну, говори!

Люсифер вытащил из потайного кармана своей черной мантии кусок пергамента. Похоже, он вырвал его из какой-то книги. Пергамент выглядел старинным; края его пожелтели и истерлись, а запись была сделана старомодным почерком.

– Что это? – с любопытством спросила я.

– Я не мог заснуть, потому что эта неразрывная связь между нами не оставляла меня в покое, – объяснил он. – Вот я и пробрался в библиотеку Черного замка в поисках чего-либо, что могло бы пролить свет на тайну и нам помочь.

– Читаешь, значит, по ночам слезливые любовные романы? – усмехнулась я.

– Нет, – невозмутимо ответил Люсифер. – Меня куда больше интересовали пророчества и тому подобные вещи. И вот на что я наткнулся.

Он протянул мне пергамент. Темно-синими чернилами на нем было написано:

Родится принцесса однажды,И радость придет во дворец.У дочери Света БогиниПредателем станет отец.
Дика и воинственна деваВ жар лета и холод зимы,Полюбит и будет любимаВ объятьях Властителя Тьмы.
Но будет в решающей битвеУбит дорогой человек,И деву охватит желаньеС ним слиться во смерти вовек.[7]

Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног. Я не знала, что сказать, не знала, что и подумать. Моя голова была пуста – и в то же время переполнена мыслями.

Постепенно некоторые из этих диких, ужасных мыслей сложились в слова. На этом невзрачном листе бумаги было написано древнее пророчество о принцессе. И этой принцессой, по-видимому, была я сама.

Страх. Холодный и пугающий страх окутал мое тело и ледяной рукой сжал мне сердце.

– Вот почему мы оба чувствуем эту неразрывную связь, – высказал Люсифер мои мысли вслух. – О нашей любви давным-давно было сделано предсказание. От этого пророчества нам никак не защититься.

– Нет! – Голос мой казался сдавленным. На глаза навернулись слезы, но я их сморгнула. – Нет! Ты не умрешь! Я этого не допущу!

В голосе моем звучало безграничное отчаяние.

– Это просто глупая бумажка! – выкрикнула я. – Она не может определять всю мою дальнейшую жизнь! Даже если это и настоящее пророчество, возможно, оно имеет в виду совсем не меня. Мы не отдадим собственные жизни в руки идиотского предсказания. Это полная чушь. Давай просто порвем его!

Теперь я плакала по-настоящему, и руки мои, сжимавшие пергамент, тряслись. Я снова и снова перечитывала эти стихотворные строки, ища подсказку, хотя бы одну-единственную, дабы быть уверенной, что речь идет не обо мне. Мне не удавалось найти ни единой спасительной двусмысленности.

Мне хотелось орать, метаться, подраться с кем-нибудь. Но больше всего мне хотелось избежать правды.

На этом старом пергаменте кто-то предсказал мою жизнь. Мою жизнь! Кто-то просто взял и чернилами изложил мою жизнь. Жизнь, которая мне самой больше не принадлежала.

Здесь было написано, что мать моя – Богиня Света, – и это было правдой. Было написано, что я дика и воинственна, – и так дело и обстояло. Было написано, что я влюблюсь во Властителя Тьмы, – опять в точку!

А еще здесь было написано, что я потеряю Люсифера в битве, а затем покончу с собой.

Ноги мои подкосились, и Люсифер успел поймал меня в последний момент, прежде чем я рухнула на пол. Он притянул меня к себе, и я уткнулась лицом ему в плечо. Я хотела, чтобы он навсегда оставил меня в своих крепких объятиях, дабы нам никогда не пришлось больше расстаться.

– Я не хочу потерять тебя! – рыдала я. – Я не могу!

Люсифер ничего не сказал, и это уже было достаточным ответом. Я действительно не могла без него жить. Я знала это так же хорошо, как и то, что меня зовут Тамара. Я умерла бы за него не раздумывая, потому что так было предсказано. Мы не могли быть разлучены, потому что так было написано на этом проклятом куске пергамента.

Через некоторое время я успокоилась. Мне нужно было взять себя в руки, как это сделал Люсифер. Если я не хотела потерять его, нам нужно было вместе найти какое-то решение. Лучше всего, если мы просто не пойдем на упомянутую в пророчестве решающую битву – и тогда его не смогут убить. Но мы оба знали, что все отнюдь не так просто. Пророчества всегда сбываются, об этом знал любой ребенок. Впрочем…

– Мы должны отыскать автора этого пророчества, – сказала я, стараясь, чтобы голос мой прозвучал как можно тверже.

– Не думаю, что мы его найдем, – ответил Люсифер с удивительным хладнокровием и осторожно вынул пергамент из моей руки. Я все еще сжимала кулак так сильно, что побелели костяшки пальцев. – Оно очень старое, и автор, вероятно, давно умер. Но, возможно, у него есть потомки, которые смогут нам помочь.

Я смогла только кивнуть, все еще не в силах полностью осознать только что прочитанное. Кто мог быть настолько бессердечен, чтобы написать такое ужасное пророчество?

Во мне закипел гнев, но я подавила его. Как мог Люсифер оставаться таким спокойным? В конце концов, в предсказании шла речь о его собственной смерти!

Затем я присмотрелась к нему повнимательнее. Нет, он был отнюдь не столь спокоен, каким хотел казаться. Его руки сжались в кулаки, на лбу залегла крутая складка, а на шее пульсировала вена. Меня немного успокоило, что Люсифер чувствовал тот же страх и тот же гнев, что и я сама.

Вскочив, я начала мерить комнату шагами.

Можно ли изменить пророчество? Этого я не знала.

Были ли еще живы потомки его автора, которые могли бы нам помочь? Этого я тоже не знала.

Но я люблю Люсифера, с пророчеством или без него – и не позволю страху испоганить каждую драгоценную секунду, проведенную с ним. Эта решающая битва может произойти черт знает когда! Может быть, только через семьдесят лет. Скорее всего, не отменить, ни остановить пророчество нам не удастся – поэтому до этой битвы надо наслаждаться проведенным вместе с Люсифером временем.

Конечно, написанное было ужасно, но в данный момент я была бессильна что-либо изменить. Я ненавидела это ощущение бессилия, но выбора у меня не имелось. Только что я собиралась разорвать этот документ или сжечь его, но теперь он вдруг показался мне тем более ценным.

Возможно, именно благодаря этому пророчеству я встретила Люсифера? Возможно, я даже обязана ему самим фактом своего рождения? Кроме того, я понятия не имела, что произойдет, если я порву пергамент. Может быть, мы упадем замертво на месте? Нет, я не могла так рисковать.

Я высказала вслух Люсиферу все, о чем думала. Когда я закончила говорить, он задумчиво кивнул:

– Может, ты и права. На данный момент мы все равно ничего не можем сделать. Я спрошу библиотекаря об авторе пророчества и его потомках, а до тех пор… – он встал и медленно подошел ко мне, – …буду наслаждаться каждой секундой рядом с тобою.

Он обхватил мое лицо обеими руками и нежно поцеловал. Я ответила на поцелуй и на мгновение забыла об ужасных письменах. Во всем мире существовали лишь мы с Люсифером. Два любящих человека, как любая другая романтическая пара в мире, – и все же насколько в нашем случае все было иначе!

Я ответила на пристальный взгляд Люсифера, отгоняя от себя мысль, что эти угольно-черные глаза когда-то станут безжизненными и остекленевшими. Я хотела было объяснить ему самым уверенным на свете голосом, что люблю его и ничто не сможет встать между нами, – но тут внезапно раздался стук в дверь.

– Тамара! – услышала я приглушенный голос Мадлен.

Мы с Люсифером потрясенно посмотрели друг на друга; затем он оторвался от меня, коротко поцеловал в лоб, распахнул окно и исчез за ним.

– Увидимся днем, – прошептал он, а затем бесшумно перелетел через парапет моего маленького балкона и соскользнул с башни, как сотни раз это делала и я. Я не хотела отпускать его, но оставаться здесь было бы для него еще опаснее.

Раздался второй стук, на этот раз более энергичный. Я поспешно закрыла окно, а затем подошла к двери.

– Тара! – Мадлен сонно смотрела на меня.

– Что ты здесь делаешь?

– Мне показалось, что я слышала какие-то голоса, – сказала моя камеристка.

– Может, я говорила во сне, – ответила я. Ничего лучше мне в спешке придумать не удалось.

Мадлен недоверчиво посмотрела на меня.

– Ты что, плакала? – спросила она, испуганно вглядываясь в мои покрасневшие глаза.

– Мне приснился кошмар, – поспешно объяснила я, и на этот раз даже сказала правду.

– Ах! – озабоченно всплеснула руками Мадлен. – Хочешь поговорить об этом?

– Нет, – благодарно махнула я рукой. – Спасибо, конечно – но думаю, будет лучше просто его забыть.

Она сочувственно кивнула.

– Ну, тогда поспи еще немного. Спокойной ночи, – пожелала она мне и уплыла к себе. Я постояла у двери еще какое-то время, а затем закрыла ее и вновь распахнула окно. От Люсифера в кромешной тьме не осталось и следа.

Меня окутала тьма ночи. В груди моей словно разверзлась огненная дыра беспокойства, осознания того, что мы с Люсифером умрем – может быть, через много лет, а может, и через неделю.