Обыкновенные монстры

15. Девочка, которую видели

Комако проскочила через люк и побежала вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, задыхаясь от страха и тревоги. Она пронеслась по темному коридору мимо пустой каморки, которую делила с сестрой, потом спустилась по еще одной лестнице, путаясь в складках кимоно. Джейкоб, стуча башмаками по деревянным половицам, бежал за ней – он был медленнее и тяжелее, – но она не стала его ждать, не могла медлить, когда Тэси, пятилетняя Тэси, воплощение болезни, бродит по страшным, охваченным холерой переулкам. Комако знала, насколько суеверны бедняки, среди которых они прожили всю жизнь; она знала, на что они способны. Театральные уборщики с метлами в руках удивленно повернули головы, когда она промчалась мимо. Ей было все равно. Комако казалось, что теперь у нее совсем ничего нет, что все осталось позади. Распахнув дверь, она выбежала под теплый дождь.

Комако не хотела думать о словах Джейкоба, о том, что он пытался ей сказать. Она понимала или думала, что понимает достаточно, чтобы почувствовать, как от его предложения в ней закипает ярость.

«Пусть и он тоже уходит, – подумала она. – Если он не может помочь Тэси, то какая от него польза».

Дождь хлестал ее по лицу, заливал глаза. Девочка вытирала капли ладонью. Она слышала, как по всему району Асакуса закрываются ставни, словно надвигается буря. Под некоторыми карнизами, покачиваясь на веревках и освещая перекрестки, еще горели фонари.

Вдруг за углом промелькнул край белого кимоно.

Джейкоб призывал ее бежать помедленнее и, сжимая шляпу в руке, старался не отставать. Но Тэси была так близко. Свернув за угол, Комако пробежала по узкому, залитому водой переулку, мимо сгрудившихся под карнизом бедняков, мимо женщины с потрепанным зонтом и наконец увидела свою сестру.

Такую маленькую и бледную. Малышка стояла неподвижно и дрожала от холода, несмотря на влажную жару. Ее взгляд был устремлен на обернутые тканью тела, как хворост сложенные под навесом гробовщика. Внутри горели фонари и раздавались мерные удары молотка.

Схватив Тэси за плечи, Комако развернула ее к себе.

– Зачем ты ушла? – закричала она. – Тебе нельзя выходить одной, без меня! Здесь небезопасно, Тэси. Ты слышишь меня?

Сестренка тупо уставилась на нее до ужаса темными глазами.

– Мне так холодно, – прошептала она.

Джейкоб остановился в нескольких футах и теперь стоял согнувшись, упершись руками о колени и не обращая внимания на дождь. Он тяжело дышал, с его бороды капала вода.

– Ее нужно увести отсюда, – крикнула Комако через плечо. – Ей опасно здесь находиться.

Внезапно распахнулась дверь лавки гробовщика, озарив переулок светом фонарей. Послышались голоса. Кто-то, хлопнув ставнями, выглянул в окно каморки для игры в маджонг. Заметив шевеление в соседнем храме, Комако, не раздумывая, шагнула к сестре. Их окружали несчастные жены, отцы, сыновья и дочери, чьих родных унесла холера.

– Комако… – прошипел Джейкоб.

Но предупреждать было уже бесполезно. Под дождь уже со всех сторон выходили скорбящие, озлобленные бедняки в лохмотьях и потрепанных соломенных шляпах. Одни держали в руках факелы, другие – палки, а кто-то даже размахивал над головой граблями.

В этот самый момент в другом дальнем уголке старого города Фрэнк Коултон сидел посреди гостиничного номера, скрестив ноги. Бумажный фонарь, свисающий с перекладины у него над головой, излучал тусклый оранжевый свет на его редеющие волосы, его толстые запястья. У дальней ширмы стоял видавший виды открытый кожаный дорожный сундук, он был пуст. В одной руке Коултон держал заряженный револьвер, в другой – кастет, как бы раздумывая, чем лучше воспользоваться. По всему полу и на каждой открытой поверхности он рассыпал мелкую серебристую пыль.

«Ну давай же, ублюдок. Покажись», – думал он.

Все три перегородки-сёдзи были широко раскрыты, словно приглашая войти. Коултон закрыл глаза, задержал дыхание и прислушался к тишине.

Два часа назад он отпустил Джейкоба в кабуки, позволил ему встретиться с девочкой наедине – отчасти потому, что эта задача казалась ему достаточно легкой. В конце концов, парень умеет находить подход к людям – он буквально излучает очарование. Но еще Коултон хотел выполнить свою задачу и справиться с ней один, без посторонних.

Не каждый день выпадает возможность убить другра.

Фрэнк чувствовал, что это был именно другр, и начинал верить в невидимое существо, которое преследовало их с Джейкобом. Ему было все равно, насколько безумным могло показаться такое предположение. Другр, по крайней мере пока, не влезал в его собственные сны, в отличие от снов Джейкоба, но все же Коултон ощущал его присутствие всеми фибрами души. Чувствовал медленно ползущий ужас. В свое время он слышал кое-какие истории о не умерших до конца людях, которые застревали между мирами, оставаясь полуживыми; истории о чудовищных и невероятно сильных обладателях темных талантов; о существах, способных проходить сквозь двери, стены и даже человеческую плоть; о невидимых при свете дня монстрах, обитающих во снах.

«Ага, но все же их можно поймать и даже уничтожить, – подумал он. – Что может пойти не так?»

И он покрепче сжал револьвер.

Через несколько дней после того, как они нашли девочку, произошли два события, заставившие Коултона поверить в реальность преследующего их создания. Во-первых, когда он, вспомнив о том, что забыл что-то в своей комнате, резко остановился у подножия гостиничной лестницы, быстро развернулся и поспешил обратно, то задел плечом нечто. Снова замерев, он протянул руку в пустоту и стоял так, пока проходившая внизу хозяйка гостиницы разглядывала его без всякого выражения на лице. А во-вторых, как-то раз посреди ночи из коридора донеслось странное бормотание, но Фрэнк не смог разобрать слов – он как будто прислушивался к тихому разговору между двумя людьми, но улавливал речь лишь одного из них. Вскочив, словно кошка, он отодвинул дверь и в одной ночной рубашке вышел в залитый лунным светом коридор. Там было пусто.

Он не стал рассказывать об этом Джейкобу. Если их действительно преследовало какое-то невидимое существо, то оно могло их подслушивать. Тем не менее с того момента он стал задумываться о том, как им противостоять загадочному монстру.

План Фрэнка был прост, и у него имелось два потенциальных положительных исхода. Первый – он убьет тварь. Но даже если бы он хотя бы смог разозлить ее настолько, чтобы она открылась ему, то и это можно было бы назвать успехом. Тогда он точно знал бы, с чем имеет дело.

И вот теперь Коултон сидел при слабом оранжевом свете фонаря и ждал. Он чувствовал страх, это было непривычное для него чувство, и он не знал, что с ним делать.

Миновал час, ничего не происходило.

И вдруг каким-то образом Фрэнк понял, что в комнате он уже не один. Волосы у него на затылке встали дыбом.

– Я знаю, что ты здесь, – мрачно прозвучал в тишине голос Фрэнка. – Я слышу, как ты дышишь.

Снова тишина.

Коултон прочистил горло и закрыл глаза. Он решил воспользоваться своим талантом и сделал свою кожу плотнее, толще, сильнее. Сердце Фрэнка учащенно забилось, и его охватило знакомое чувство удушья, будто все стены вдруг сдвинулись ближе к нему. Если старые байки правдивы хотя бы наполовину, даже этой его силы не хватит, чтобы противостоять другру. Но ведь у него есть еще и револьвер, а он никогда не слышал, чтобы другру с близкого расстояния стреляли в лицо из кольта и тот уходил невредимым. Повернув голову, он прислушался; мышцы его шеи напряглись.

– Я вот о чем себя спрашиваю, – продолжил он тихо. – Кто же это преследует меня все эти недели? Ага, я знаю, что ты постоянно был рядом. Даже на борту корабля, когда мы плыли из Сингапура.

Он медленно обвел комнату глазами:

– А потом тот случай у лестницы. Если к тебе можно прикоснуться, то кулак на тебя тоже подействует. Как и пуля. Доходит, о чем я?

И тут он увидел на полу едва заметное пятно пыли. Оно проникло в комнату из темного коридора и теперь передвигалось. Отпечатки ступней. Существо прошло мимо открытого дорожного сундука, мимо маленького письменного стола, на котором стояли бутылочки чернил. Это необычное зрелище заставило Коултона вновь ощутить страх, но он быстро поборол его. Вместо того чтобы бояться, он прикинул, насколько большим может оказаться существо. Что ему нужно? Он старался не двигаться.

– Невидимость невидимостью, а все же это не значит, что тебя тут нет, – сказал он как можно более ровным голосом. – А если ты здесь, то точно не где-то еще.

Подняв глаза, он посмотрел прямо в то место, где должен был стоять другр.

Следы остановились. Существо слегка сдвинулось, как бы поворачиваясь, чтобы заглянуть Коултону за спину. В тот же миг Фрэнк понял, что оно знает, что попало в ловушку, и бросился туда, где, по его представлениям, оно находилось в тот самый момент. В прыжке он задел бумажный фонарь – и тот бешено закачался взад-вперед, отбрасывая вокруг пляшущие тени. Коултон изо всех сил ударил воздух кулаком и почувствовал, что задел другра, но лишь скользящим ударом. Утратив равновесие, он врезался в бумажную дверь и порвал ее.

Мгновенно вскочив на ноги, он, кашляя, закрутился на месте, пытаясь понять, куда делся другр. Револьвер он выронил во время падения. От этого вся пыль облаком взмыла вверх и теперь медленно оседала. Однако даже в этой дымке Коултон не видел никаких очертаний загадочного существа, поэтому испугался, что тварь сбежала.

Потом его взгляд остановился на чемодане, сдвинутом с места и прижатом к стене. Изнутри доносился звук, похожий на тихий стон. Коултон на мгновение замешкался, но тут же прыгнул вперед и захлопнул крышку, быстро заперев ее на замки. Потом отступил и уставился на оседающую пыль.

Внезапно наступила тишина. В ней было слышно, как по лестнице торопливо поднимается хозяйка и останавливается на полпути. Коултон не сводил глаз с сундука, безмолвного, неподвижного. В висках стучала кровь.

«Это невозможно, – думал он, – просто невозможно». Нельзя же вот так поймать другра, заперев его в дорожном чемодане. Или можно?»

И тут, словно в ответ на его мысли, из чемодана донесся стук. Потом постучали еще раз, а затем беспрерывно забарабанили. Сжав кулаки, Коултон невольно шагнул назад.

«Черт меня побери», – подумал он.

Прежде чем первый человек из разгневанной толпы поднял свою дубинку, прежде чем Комако успела за руку оттащить сестру, англичанин плавно скользнул вперед, не обращая внимания на путавшиеся в ногах полы своего длинного черного плаща и упавшую в лужу шляпу. Он поднял кулаки, словно вызывая кого-то на поединок. Комако подивилась его глазам – даже белки стали черными, радужки наполнились тьмой.

– Держись за мной, – строго приказал он.

Она знала, насколько суеверны эти люди, знала, что они верят в демонов и злых духов; по их мнению, холера была результатом грязного колдовства. Они всегда смотрели на Тэси косо, и девочке стало страшно.

Комако обняла малышку за плечи. Та выглядела полусонной, ошеломленной, неосознающей, где она находится и какая опасность им грозит. Лицо ее до сих пор было обращено к лежащим под навесом трупам. Толпа уплотнялась, в ней показались бакуто[13] с кинжалами в руках и мешочками крапленых костей на шее. Двадцать, может, даже тридцать лиц – и все они пристально смотрели на них. Повернувшись, Комако увидела, что с другой стороны им преграждает путь такая же толпа. Они оказались в ловушке.