Башня чёрной кобры

Глава 1. В изоляторе

В спальне пахло куревом. Под приглушённую траурную музыку мальчики передавал друг другу бутылки и пластиковые стаканчики, сладкие, липкие, терпко пахнущие. Переливали содержимое из одной ёмкости в другую, дегустировали и причмокивали, смотрели сквозь цветные стёклышки на тусклый ночник. Он освещал изображение блондинистого мальчика со вьющимися кучеряшками. Ему замазали глаза чернилами.

Двое мальчиков сидело на полу в куче разбросанных подушек и одеял, а третий, курчавый и рыжий, лежал животом на кровати и мотал босыми ногами над головой, то и дело задевая повешенную на стену гирлянду из винных пробок, пивных колечек и ореховой скорлупы.

— Вот эта настойка хорошая, помянем ей? — прочмокнув, сказал Август и приложил стаканчик к губам безволосого главаря, тот глотнул из его рук. Скривился и сухо сплюнул.

— Ну и дрянь. Джо, скажи ведь? Лион бы сказал, что дрянь.

Лежащий на кровати рыжий мальчик потянулся к стаканчику, неловко выхватил его из рук Августа и сделал глоток. Зажмурился, зачмокал, высасывая из языка вкус, потом поставил стаканчик на пол, мотнул ногой, и гирлянда, звеня, закачалась.

— Не, хорошая. Лион болтал всякое.

— Теперь уже не сможет, — проворчал безволосый и налил себе из другой бутылки.

Было уже около полуночи. Сквозь полупрозрачные шторы смотрел мутный лунный глаз, вокруг которой сновал Малуст. Шторы покрывали леопардовые пятна грязи и несколько грубых швов. За окном открывался вид на башню с плоской крышей, на которой рассыпались звёзды. По крыше можно было гулять и раскидывать звёзды ногами. Разряженный и холодный горный воздух смешивался с горьким запахом сигареты — Август курил и глухо кашлял, уткнувшись в локоть.

Рыжий подкрутил громкость магнитофона. Безволосый главарь вчитался в размытую надпись на приклеенной на клей самодельной этикетке, затем принялся наполнять в стаканы. Немного пролил на одеяло. Август сидел на перевёрнутой пепельнице, которую потерял, и ему приходилось стряхивать пепел на пол в подвысохшую алкогольную лужицу.

— Помянем Лиона, верного друга и хорошего соседа, за уверенную борьбу за титул мага и позорный сход с дистанции в результате самоликвидации! Пусть его расшибленный в лепёшку труп сожрут черви за наше здоровье! — сказал тост безволосый главарь и поднял стаканчик. Мутноватая жидкость отразила свечение ночника.

— Дурацкий тост, — сказал Джо, тревожа гирлянду ногами. — Хотя, Августа, кажется, тронул.

Оба посмотрели на трущего глаза Августа.

— Это всё дым, — сдавленным голосом произнёс тот и раскашлялся. Потом раскашлялся сильнее и полез в тумбочку за ингалятором.

— Ну конечно, — усмехнулся лысый.

— Шалари, иди… кха… иди в Топи!

Шалари пожал плечами и выпил из стакана. Август воспользовался ингалятором и несколько секунд не двигался, приходя в себя. Шалари полез под кровать, вынул оттуда картонную коробку с запасом сладостей и зашуршал в поисках подходящей закуски. Рыжий потормошил Августа за плечо, проверяя, не вздумал ли тот составить компанию в крематории недавно почившему соседу по комнате. Август сидел бледный, и веснушки на его лице были чёрными, глаза пусто смотрели сквозь косую шторку чёлки как жёлтые фары транспортной капсулы. От прикосновения рыжего Август очнулся и заморгал, кашлянул и стряхнул с сигареты пепел себе на колени.

— Может, тебе не стоит курить? — забеспокоился рыжий.

— Не лезь к нему, пускай курит, — распорядился Шалари, не отвлекаясь от исследования внутренностей коробки.

— Я не договорил, — огрызнулся Джо. — Тебе не стоит курить эти сигареты. Переходи на звёздный табак!

Он отобрал у Августа ингалятор и сунул ему свою самодельную сигарету, тут же принялся старательно загибать пальцы Августа, чтобы тот, упаси Двуликая, не растерял весь табак. Несколько раз проверил, достаточно ли крепко Август держит сигарету, и только потом отпустил.

— Давай.

Заметно колебавшись, Август поднёс сигарету к губам. Дым от неё шёл ещё более едкий. Сигарета была плохо склеена и плакала лиственной трухой — из слюны получается не лучший клей. Мальчики уставились на Августа, даже Шалари отвлёкся от изучения внутренностей коробки, впился в него своим мутным взглядом и ухмыльнулся. Август сперва побледнел, потом зажал рот рукой, покраснел, и вены на его шее вздулись. В комнате стало тихо. Магнитофон замолчал, гирлянда не звенела, даже лампа ночника не потрескивала. Облачко дыма выбелило и размыло воздух. Лысая голова Шалари стала похожей на блестящий отполированный шар, к которому зачем-то налепили горбатый нос, а Джо был похож на кудлатую макаку в парике. Август зажимал рот рукой, а потом сильно раскашлялся, давясь дымом, уронил сигарету, прожёг ей платье и не заметил.

— Какие же вы уродцы, — кашляя и смеясь, прохрипел он, за издаваемым собой шумом почти не слышал реплики друзей, которых явно развеселило его высказывание.

— Принеси сухарики, — распорядился Шалари, когда Август перестал кашлять.

Август посмотрел на часы, что стояли на заставленной объедками тумбочке.

— Пять минут до Змеиного часа.

— И что? — Шалари отложил коробку и выпрямился. — Проблемы, детка?

— Детка! — засмеялся Джо, заболтал ногами, и гирлянда зазвенела.

Август встал, и с его платья посыпались пепел и апельсиновые кожурки. Он отряхнулся и пошёл к двери, переступая через минное поле бутылок и одеял.

***

Габриэль остановился, когда изломанные руки чащи спрятали его от звёзд. Тропа уводила под своды ветвей. Габриэль стоял за её пределами, прячась под ветвистой решеткой кустарника, откуда его не увидел бы ни один идущий по тропе путник. Он поднял руки и сосредоточился на кончиках пальцев, где пульсацией стала скапливаться энергия. Быстрый взмах, жест — он не заметил, как ободрал руку о ветку, перед глазами возникла формула телепортации. Габриэль усмехнулся и крепче сжал ручку чемодана. Пространство переместило его, в чаще остался только фонарь, одинокий маяк, островок света посреди тьмы.

Холл башни встретил дыханием сквозняка. Просторный, гулкий и тёмный. Будка вахтёра пустовала. Потолок навис бездной, парадная лестница впереди делилась вверху на два крыла, за высокими и узкими окнами плыли клочья тумана, на стенах спали незажжённые факелы. В центре холла под столбом света, льющимся откуда-то сверху, возвышалась статуя кобры невиданных размеров. Кобра смотрела вдаль, грозно расправив капюшон и оскалив клыки. Её неподвижные стеклянные глаза отражали свет. Кобра смотрела внимательно, казалось, сейчас она повернёт голову и зашипит.

Ничем не пахло. От сквозняка по спине побежали мурашки.

Габриэль пошёл и тут же остановился, испугавшись грохота колёсиков чемодана. Ему показалось, все только что узнали о его прибытии и ждут момента, чтобы выскочить навстречу. Так и случилось. Только вместо злых магов навстречу не-волшебнику выползли змеи. Они смотрели на Габриэля, как смотрел недвижимый монумент Кобры, а потом синхронно склонили головы, отвесив земной поклон. И расползлись.

Вновь стало тихо. Габриэль свернул в единственный освещённый коридор — свет давал ощущение безопасности. Красная ковровая дорожка уводила в похожий на сон тоннель из дверей и тусклых факелов. Живые змеи, сидящие на бра, тянулись к Габриэлю, делали резкие рывки, точно собирались укусить и застывали, гипнотизируя взглядами. Тонкие и чёрные, как верёвки. От тяжести чемодана немела рука, на языке навязчиво вертелись слова клятвы ученика. Габриэль прикусил язык чуть ли не до крови.

Идя по коридору, он почти не обращал внимания на картины, но проходя мимо одной, задержал взгляд. Казалось бы, чем его так привлекла женщина в соломенной шляпе и змеями вместо шарфа? Он прошёл мимо десятка подобных картин.

— Добро пожаловать, — она сделал реверанс, Габриэль отшатнулся.

Он шёл дальше по коридору, надеясь попасть куда-то ещё, а коридор вывел его обратно в холл.

— Эй!

— Кто здесь? — хотел бы Габриэль чувствовать себя так же смело, как прозвучал сейчас его голос.

Чак пискнул, Габриэль шикнул, чтобы тот молчал.

Из-под изваяния гигантской кобры вышел человеческий силуэт. Габриэль даже обрадовался, что в этом холодном месте он не один, что здесь есть настоящие люди, не только змеи да призраки.

— Манриоль! — подростковый голос показался знакомым. — Снова ищешь уборную?

Когда свет высветил лицо мальчика, Габриэль узнал желтоглазого из табачного киоска, что в первый день их знакомства поскользнулся на просроченном киселе. Он был одет в тёмное платье с красными вставками и головой коброй вышитой на груди. Его появление не напугало. Да и тревоги не вызвало.

— Который час? — спросил Габриэль.

— Без пяти до Змеиного Часа.

— Что за Змеиный Час?

— Время, когда лучше не шастать по коридорам. Кто это у тебя?

Габриэль не обратил внимания. Он нырнул в коридор — всё же на свету ему было спокойнее, а мальчик пошёл за ним.

— Что, подобрал в лесу змейку и думаешь, что стал Змееносцем? Нет, какой же ты идиот, — он шёл за Габриэлем и задавал вопросы, обгонял, стараясь заглянуть в лицо и хихикал. — Как ты здесь оказался? Кто твой проводник? Явно, не Шалари. Он бы не стал отправлять тебя в круговой коридор. Он бы придумал шутку смешнее.

Габриэль молчал. Он шёл по коридору, всматриваясь в одинаковые узоры дверей. Наконец-то в его путешествии появилась хоть какая-то цель — уйти от назойливого внимания. Что-то подсказывало ему, что было бы лучше остановиться и спросить, куда идти, но любопытство желтоглазого спугнуло желание разговаривать.

— Как тебя пропустила стража? Испугались твоего ублюдского вида?

Габриэль остановился и повернулся так резко, что мальчик отпрянул. Чак издал писк, махнул хвостом, случайно задел Габриэля по щеке и спрятался под его мантией.

— Даже не знаешь, куда идёшь. Придурок, — мальчик помолчал, разглядывая Габриэля. — Я Август.

Габриэль развернулся и пошёл дальше.

— Я Август! — повторил мальчик и пошёл за ним.

— Плевать я хотел.

Звук шагов позади стих. Габриэль с облегчением выдохнул и улыбнулся, но не успел пройти и двух шагов, как что-то ударило его в спину. Удар был таким сильным, что едва не вышиб из Габриэля дух. Габриэль упал и несколько секунд лежал на полу. Приподнялся, когда боль отступила. Август держал между большим и указательным пальцем пульсирующий красный шарик. Увидев, что Габриэль смотрит, он улыбнулся как маньяк, и сжал шарик — тот лопнул, разлетевшись на искры.

— Чёрное искусство, Манриоль, заложено в любом Даре. И если извлечь из него верную формулу, можно и убить, — сказал он и протянул Габриэлю руку.

Габриэль поднялся без его помощи. Злой взгляд отразил веснушчатое лицо. Медленно поднимаясь, Габриэль сворачивал этим взглядом желтоглазому шею, отрывал голову и выкручивал наизнанку внутренности. Август видел в его глазах поэтапные кадры собственной смерти.

— Что ты собираешься делать? — испугался, попятился, выпятил грудь, притворяясь смелее, и побледнел, когда Габриэль улыбнулся. Меньшее, что Август ожидал увидеть, это улыбку.