Будь моим Водителем

Глава 1

— Будь моим Пассажиром, — сказал Марек, протягивая руку невысокому подростку в черном, так похожему на его друга. Нет — это был друг того мальчишки, который когда-то ушел из дома. И которого давно не было в живых. У Марека, взрослого Внешнего, не было друзей в городе. Но Вэл назвал его братом и был готов идти с ним. И Марек почти беззвучно подсказал: — А ты отвечай «Будь моим Водителем».

— Будь моим Водителем, — эхом повторил за ним Вэл, почти что до боли стиснув его ладонь, откуда только сила взялась.

— Слово сказано, — сколько раз Марек слышал эту фразу, но впервые произносил ее сам. Да что там — сегодня все происходило впервые.

Вэл снова бросился ему на шею и внезапно разрыдался. И Марек прекрасно понимал эти слезы — когда-то мелкий Вадик, которым он был, так же ревел в машине у Птахи, своего Водителя. Просто от того, что теперь ничего не будет так, как раньше. И от того, что это навсегда. Вэл прощался с прежним собой, и Марек не торопил его. У них есть время. Все время на свете. Он и сам чувствовал странный комок в горле, хотя последний раз плакал три года назад, когда погиб Птаха. Наверное, тоже от того, что все будет иначе — теперь он не просто Внешний, он Водитель, у которого есть свой Пассажир.

На какое-то мгновение Марека охватила паника: это что же, вот он теперь и есть старший? Как Птаха? Но ему всего-то двадцать лет, и ему до Птахи… А, собственно, сколько ему до Птахи? Ведь Марек так и не узнал, сколько лет его Водителю. Выглядел Птаха примерно на тридцать, но Марек уже знал, что возраст у Внешних — очень относительное понятие. Да и не в возрасте дело. В свои двадцать лет Марек успел уже не раз попасть в городские легенды, где стал зловещей фигурой по прозвищу Гонщик. По рассказам, Гонщик убивал любого, кто неуважительно отзывается о Внешних или пытается выдавать себя за одного из них. А еще ему приписывали способность подчинить себе и навсегда увести в неизвестном направлении… хотя, скорее всего, опять же попросту убить. И Вэл, узнав в нем Гонщика, просил именно об этом. И, хотя никакой демонической сущностью Марек не был — именно это он в некотором роде и собирался сделать.

Марек уже готов был взять Вэла за руку, помочь спуститься по разбитым ступенькам платформы и отвести туда, где в переулке стояла его красная «Камаро», но в памяти всплыл спокойный голос из неимоверно далекого прошлого, хотя это и было шесть лет назад: «Если ты реально хочешь к нам — из города ты исчезнешь. Вообще. Насовсем».

— Вот еще что, — Марек с трудом узнал собственный голос, неожиданно севший. — Ты должен исчезнуть, Вэл. Совсем.

— Так я вроде уже, — Вэл непонимающе моргнул. — Я ушел из дома. Записку оставил, чтобы не искали, все объяснил. Что без Ромки не могу больше. Я и правда не мог. Когда я уйду с тобой… я же просто исчезну, так?

— Просто, да не просто, — усмехнулся Марек. — Думаешь, над твоей запиской всплакнут, махнут рукой и ничего делать не станут? Тебя будут искать, Вэл. Сам рассказывал — семейство у тебя со связями. А мы не так уж изолированы от мира. И один из наших запретов — нельзя наводить на Внешних кого-то из прежней жизни.

— Значит, нужно, чтобы я… как будто довел дело до конца?

— Ты понимаешь, — кивнул Марек. Голос опять стал подводить. — Нужно сделать так, чтобы для всех, кто тебя знал, ты считался погибшим.

Он запнулся. Они стояли на той самой платформе, где когда-то мелкий Вадик «инсценировал» свою смерть под колесами экспресса. Теперь Марек знал, что было на самом деле, и не решался предложить это Вэлу. Тем более что Вэл изначально пришел сюда с совершенно конкретным намерением и безо всяких инсценировок. Марека обдало холодом — он вспомнил потухшие глаза Вэла и спокойно-отрешенное: «Тут ходит экспресс… но если я встретил тебя, так даже лучше». Вроде Вэл больше не думает на эту тему — но лучше не напоминать. А еще что-то говорило Мареку — а своей интуиции он, как и любой Внешний, привык верить — что его сценарий не должен повторяться. Просто потому, что это совсем другой мальчишка. И совсем другая история.

— Так все просто, — подал голос Вэл. — Ты ведь недавно убил кого-то.

— Было дело, — Марек в который раз вспомнил, что руки у него, натурально, в крови по локоть. Его ведь и на эту станцию понесло в поисках воды — отмыться после схватки в переулке. Но быстро стало не до того.

— Ну вот, — Вэл даже чуть улыбнулся, словно говорил о чем-то совершенно обычном. — А давай это был я?

Марек не свалился на платформу только потому, что и так стоял, опустившись на одно колено, чтобы не возвышаться над Вэлом. Нет, версия-то хорошая, шел, значит, приличный мальчик из кино после вечернего сеанса и угодил под горячую руку взбесившемуся Гонщику, но… А Вэл так же спокойно продолжал:

— Наверное, моя кровь должна остаться… Только я сам не смогу. Почему сюда и пришел. Не могу… решиться. Сделаешь?

«Ты ведь сможешь… чтобы не больно?» — совсем недавно спрашивал его этот самый Вэл. Марек скрипнул зубами. Конечно, Вэлу неоткуда знать, о чем он просит. А Марек сейчас яснее, чем когда-либо в жизни, понимал, как становятся Внешними. Яснее, чем в ночь гибели Птахи, когда он осознал, что на самом деле мальчика Вадика давно не было в живых. И что с тех пор он погибал еще не раз. Но с ним был Птаха, который — как тогда казалось — успевал вмешаться в последний момент. Отбить от шпаны, выдернуть из-под колес, отвлечь противника на себя. А на самом деле каждый такой случай был своего рода развилкой. В одной версии реальности было так, как он помнил — но в другой он погибал. Но Птахе в чем-то было проще. Получалось, что он просто не успел или не смог вмешаться. А сейчас выходило, что в одном из вариантов Марек убьет Вэла собственными руками. И с той же кристальной ясностью он понимал, что никак иначе нельзя.

— Да, — все тем же странно чужим голосом произнес Марек. — Сделаю.

Он огляделся. Платформа была пуста. Отсюда был хорошо виден переулок, где недавно — а казалось, целую вечность назад — к Мареку прицепилась шпана, решив, что одинокий длинноволосый парень просто выпендривается, подражая афише недавно вышедшего боевика. А школьник в черной водолазке, значит, случайно проходил мимо. Пустился в бегство куда глаза глядят при виде начавшегося побоища, и Гонщик принял его за одного из тех ребят из переулка. С закономерным финалом. Марек чуть усмехнулся своим мыслям — все лучше, чем думать, получится ли вообще провести Вэла по этой «развилке». Но усмешка, видимо, вышла очень кривой. Вэл впервые взглянул на него с некоторым испугом.

— Не надо бояться, — проговорил Марек. — Вообще. Совсем. И, пожалуйста… верь мне.

— Я верю тебе, — Вэл снова улыбнулся.

— Тогда дай руку.

Нож, подаренный когда-то Некромантом, словно сам скользнул из ножен. И Марек успокоился — все будет так, как должно быть. Просто потому, что никак иначе быть не может.

Мир раздвоился. Точнее, утратил четкость и поплыл, как будто сквозь воду. Или как на тех старых открытках, где изображение меняется под разными углами. Марек словно со стороны видел, как его нож глубоко располосовал руку Вэла и вонзился ему в горло, как много раз бывало в реальном бою — но в то же время он видел решительное и все же аккуратное движение, оставившее лишь символический порез, который, впрочем, тут же наполнился кровью. И в тот же момент мир собрался воедино. Вэл стоял перед ним, задумчиво глядя на свою левую руку — но внезапно пошатнулся и упал бы, если бы Марек не успел его подхватить.

— Вот же… не думал, — с трудом выговорил он. — Вообще… я вроде крови не боялся. Но толком и не приходилось…

— На свою смотреть неприятнее, — Марек старался говорить беспечно. — Сейчас будет лучше, пойдем отсюда.

«Пойдем» — это было сильно сказано, потому что Вэла ему пришлось поднять на руки. Хотя так даже лучше — своей спиной Марек закрыл от него платформу. Почему-то ему казалось, что Вэл, вздумай он обернуться, увидит то же самое, что видел сам Марек — лужу крови и осевший на перрон черный силуэт, как будто все еще заслоняющийся рукой от удара. Марек чуть поежился и направился к лестнице.

— Я… могу сам, — проговорил Вэл. — Ну что ты… я, в конце концов, тяжелый.

— Да не особо, — Марек уже вполне восстановил самообладание. — Я сильнее, чем могу выглядеть. И вообще, прямо все как надо получается: на платформу зашли двое, а вышел один. Я.

Вэла ощутимо передернуло, и вот это было зря — он был, конечно, невысоким и худощавым, но все ж таки не ребенок уже. Впрочем, Марек его удержал. А Вэл задумчиво проговорил:

— Мне на секунду показалось… что все по-настоящему. Я верю тебе, — быстро поправился он, — просто момент был такой…

— Ну так я тот самый страшный Гонщик, — теперь Марек уже сознательно ухмыльнулся как можно кривее и зловещее, — мне положено.

Сработало — Вэл засмеялся. А тем временем они как раз свернули за угол, за которым стояла «Камаро». Марек осторожно поставил Вэла на ноги, но почти сразу же его пришлось поддержать под локоть. «Это что, меня тогда вот так же шатало?». Ну да, Птаха ведь и его почти все время вел под руку… Тут уже у самого Марека закружилась голова: выходит, теперь и он так может? Он ведь ничего особенного не делал… «Птаха тоже не делал». Только вот Вэл все еще стоял на ногах в основном потому, что повис на Мареке. Хотя от вида «Камаро» приободрился.

— Ух ты, и машина та самая! Я уже готов поверить, что про Гонщика все правда!

— Чтоб я сам еще знал это самое «все», — хмыкнул Марек. — Я вообще про Гонщика впервые услышал только сегодня. Хотя, кажется, уже вчера, сколько времени-то сейчас?

Марек спросил это в пространство — в общем-то, ему не составило бы труда достать телефон и узнать время. Хотя почему-то делать это очень не хотелось. Словно в такую ночь — как и в ту, когда он сам ушел к Внешним — время и должно идти непонятно как и непонятно куда. Но Вэл тут же полез взглянуть на часы. Носил он их на правой руке — как и тот Валерка. Тоже, выходит, левша… Марек ожидал увидеть примерно такой же трекер, как тот, что мелкий Вадик отправил в лужу, уходя из дома, но на запястье Вэла были элегантные часы со стрелками, на старый лад. Они показывали одиннадцать часов, но секундная стрелка не двигалась.

— Встали… — то ли удивленно, то ли как-то виновато произнес Вэл. — Странно, они же просто от движения подзаводятся, а я всегда много ходил. И сегодня… вчера долго по улицам шастал. Правда, они старые уже, от деда мне достались…

— Значит, час их пришел. Жаль, на месте про них не вспомнили, хорошо помогли бы следы запутать, — по возможности небрежно сказал Марек, старательно отгоняя от себя видение безжизненного тела на платформе. И да — на правой руке подростка были необычные часы старого образца.

— А давай их где-нибудь тут бросим? Вроде как потерял. И ремешок кровью заляпан.

— Не жалко? — спросил Марек, совсем как Птаха когда-то его самого. И Вэл спокойно ответил:

— Жалко, что остановились. А теперь что с ними делать? Потом… если я ухожу, надо ведь, чтобы совсем, правда?

Марек только кивнул.

— Сам сделаешь или мне? — напускать небрежный тон уже не пришлось. В конце концов, такая мелочь… Но Вэл задумался.