Будь моим Водителем

Глава 28

— Нет… — едва слышный шепот Вэла почему-то был отчетливо различим сквозь рев мотоциклов. Во всяком случае, Марек его услышал — и его захлестнула ярость. Какого черта?! Он прекрасно понимал, что сейчас видит Вэл — безжизненное тело своего Водителя, валяющееся в луже. «Развилка» пошла криво — Марек был, несомненно, жив, но все еще не в состоянии встать. В чем-то это, может, и к лучшему — противники явно сочли его мертвым и отстали, но не на глазах у Вэла же! Вопрос, откуда тут вообще Вэл, Марек задвинул подальше. Не до того. С собой бы разобраться — он по-прежнему видел все как сквозь воду, хотя обычно переход по «развилке» занимал не больше нескольких секунд. Похоже, досталось ему намного серьезнее, чем он сам думал. Но вот уж что Марек точно не собирался — это подыхать в этой дурацкой луже.

— А кому Дед Мороз подарочки принес! — взревел узнаваемый даже в этой мути Дед, замахиваясь цепью. Из тумана соткались фигуры Паука, Багза, Ундины… похоже, здесь если и не вся Орда, то большая ее часть. У Марека потемнело в глазах — уже не от слабости, а от бешенства. Они, значит, вступились за него, как и обещали, а он что? «Ты берешь силы из злости. И очень неплохие силы», — говорил ему когда-то Некромант. Правда, за то, что Марек сейчас собирался сделать, этот самый Некромант его точно пришиб бы на месте, причем имел на это все шансы. Потому что Марек, неизвестно откуда, твердо знал — из туманов возвращают только один раз.

Мир даже не раздвоился, а как будто распался на грани — так бывает, когда смотрят сквозь хрустальный бокал. Только вот в разных гранях происходило разное. В одной высокий светловолосый парень так и остался лежать с перерезанным горлом, в другой даже делал какие-то попытки привстать, но было понятно, что жить ему от силы несколько минут, а вот в третьей… В третьей Марек поднялся на ноги, стирая с лица грязную воду и кровь, и мир тут же собрался обратно. Он услышал ошарашенный возглас кого-то из своих противников — ну конечно, они прекрасно видели, как он свалился! Больше, впрочем, этот тип не сказал уже ничего, поскольку рухнул в ту же лужу в таком же виде, как недавно Марек. И у него никаких шансов встать уже не было.

— Отлично! — крикнула Ундина. На нее попытались кинуться сразу двое — не ушел ни один. Марек увидел, что она смеется. Багз вопил «Наших бьют!», «Я буду жаловаться в Гринпис!» и еще какую-то чушь, но противникам от него доставалось не меньше. Паук на шоу не разменивался — он действовал молча и стремительно, и, насколько Марек мог видеть, больше одного удара ему не требовалось. А дальше смотреть стало некогда — противники уже поняли, что первый «чертов Внешний» каким-то образом поднялся, хотя не должен был, и рвались это исправить. Да что у них тут, гнездо в этом овраге?.. На этом мысли кончились.

Дальнейшее Марек помнил еще хуже, чем первую схватку. Реальность вернулась на место не до конца, у Марека было отчетливое ощущение, что поднялся он на чистой злости и только чтобы все-таки и самому разобраться с этими деятелями. Впрочем, злости в нем было много, потому что ну какого черта! Был же совершенно прекрасный день, и сквер этот, и священник, и надо же было так паршиво закончиться! Да еще чтобы Вэл это увидел. И где, кстати, этот самый Вэл? Марек был готов поверить, что тот тихий шепот ему померещился, но вдруг ясно услышал такое же тихое: «Вот вам за Марека!» — и такого сдержанного бешенства он не слышал от Вэла даже в том его первом бою. На долю секунды он все-таки различил черный силуэт, тут же растворившийся в глубоких тенях — или зрение опять стало отказывать? Ну уж нет, если он и свалится — то не раньше, чем выскажет этим овражным обитателям все накопившееся! Благо ему и слов для этого не нужно.

— Выдыхай, больше тут валить некого.

Паук держал Марека за локоть — то ли останавливая его руку, то ли попросту не давая упасть. Марек сумел повернуть «развилку» в нужную сторону, но на этом силы, похоже, закончились, и от Паука это не ускользнуло.

— Вы как… сюда… — голос слушаться отказывался. Паук усмехнулся:

— Говорю же тебе, с чутьем у меня полный порядок. Да и мелкий твой тревогу поднял. Похоже, чуять умеет не хуже меня. И убеждать. Вождя из-под капота вытащить — это целая история, а тут и он, и Рейнджер вылетели, как подорванные.

— Вэл… в порядке?

— Если мне удастся увидеть, где тут он, а где дырка в заборе, тогда и отвечу. А скорее сам вылезет и ответит. Кто тут точно не в порядке, так это ты, поэтому лучше не трать силы и скажи, где машину оставил.

— Там, — Марек махнул свободной рукой и сделал это зря — остался стоять он только благодаря Пауку. — Где кошки.

— Я понял, — подал голос Вождь, возникая из тумана — или это были просто густые сумерки? — Рейнджер, моего зверя перегонишь?

— А куда я денусь, — отозвался Рейнджер. — Паук, грузи это тело назад.

— Да сам ты «тело»! — от возмущения Марек даже смог высказаться вполне отчетливо. — Уж пару шагов я пройти в состоянии.

Но при попытке хоть как-то сдвинуться с места у него окончательно потемнело в глазах, и он позорнейше повалился на руки Пауку и Рейнджеру. Он еще успел услышать комментарий «все ты правильно сказал» и больше не помнил ничего.

Марек пришел в себя в знакомой комнате на верхнем ярусе гаражей. Как Пауку и Рейнджеру удалось его туда затащить по узкой и крутой лестнице — видимо, должно было навсегда остаться загадкой. На столике Марек с радостью обнаружил свой блокнот с рисунками, который в этот раз почти не пострадал — в лужу Марек свалился на левый бок, а блокнот был во внутреннем кармане справа. Телефон, как ни странно, тоже уцелел, только по защитному стеклу пошла трещина, да и черт бы с ней — вроде особо не мешала. Самое главное — по ощущениям, сам Марек тоже был в относительном порядке. Боли он не чувствовал, только неимоверную слабость, но, что отдельно радовало, окружающая реальность была четкой и ясной. Даром что настолько сложной «перезагрузки» с ним еще не случалось, задним числом он понимал, что, по большому счету, были все шансы не выбраться. Перед глазами встала наползающая муть, и Марека передернуло. Но, что самое удивительное — впервые в этой мути не было никаких видений, за которые Марек особенно ненавидел «развилки», потому что слишком уж ясно вспоминалась ночь, когда погиб Птаха. Но не сейчас.

— Если больной хочет жить, медицина бессильна!

Марек повернул голову и обнаружил ухмыляющегося до ушей Багза. Правда, вместо очередной гавайки он был облачен в какую-то белую хламиду, висевшую на нем, как на вешалке.

— Что смотришь? — весело поинтересовался Багз. — В нашем дурдоме все просто — кто первый халат надел, тот и доктор!

Марек фыркнул — Багзова хламида действительно напоминала медицинский халат, только размеров на пять больше нужного. А Багз подошел ближе и доверительно произнес:

— Не, ты не думай, я правда разбираюсь. Я вообще когда-то врачом хотел быть, но съехал крышей и подался во Внешние. Это два разных события, если что, — он подмигнул. — Здесь мне и без крыши хорошо, а помнить я кое-что помню. Да и, если на то пошло, ты за меня всю работу сделал.

— В смысле? — не понял Марек. Вместо ответа Багз прошел в угол комнаты и извлек заскорузлое исполосованное нечто, когда-то бывшее бежевой кожаной курткой. Марек скривился — в этот раз, кажется, любимая куртка восстановлению не подлежала. Багз все понял правильно и закинул остатки куртки в дверь. Видимо, в кого-то попал, но по голосу Марек не смог понять, в кого именно.

— Если судить по вот этому вот и по украшению у тебя на шее — тому, которое не олень — тебя не просто свалили, а уже после этого только что на клочки не порвали. Когда мы принеслись, я сильно не был уверен, что там будет что обратно собирать, ан нет, оказалось, что тебя нужно только как-нибудь запихать сюда и некоторое время отгонять любопытствующих. Чем мы попеременно с Вэлом и занимались.

— Спасибо, — искренне сказал Марек.

— Да чего «спасибо», — ухмыльнулся Багз, — говорю ж, ты сам вывернулся.

Внезапно он наклонился к Мареку и без тени улыбки прошептал:

— Но вообще ты сдурел — такую круговерть закручивать? Штатный придурок здесь я, пост не отдам!

Марек хотел переспросить, откуда Багз знает — ведь «развилки» со стороны не видны, виден только результат! Тогда, с Птахой, он увидел только потому, что сам был почти в таком же состоянии. И как это тогда понимать? Но Багз уже снова выпрямился и демонстративно насвистывал какой-то веселенький мотивчик.

— Слышь ты, кролик саблезубый! — вот теперь Марек точно опознал Паука. — Кончай кидаться всякой хренью и скажи нормально, можно войти или нет! Мне, знаешь ли, небезразлично состояние человека, которого я лично от местной отморози отбивал.

— Ты себе все заслуги не присваивай! — к Багзу мгновенно вернулись прежние интонации. — Я вон тоже кое-кому наподдал!

— Я и говорю, кролик ты саблезубый! Короче, войти можно?

— Да залезай, конечно! Стал бы я с тобой столько трындеть, если бы нельзя было! Все, выметаюсь.

Но, прежде чем уйти, Багз обернулся к Мареку и сказал без всяких ужимок:

— Тебе бы день-другой отлежаться, дальше смотри по себе. Я уже знаю, что ты за рулем отдыхаешь, но реально много сил потратил.

— Ага, — Марек хотел еще что-нибудь сказать, хотя и сам не очень знал, что, но Багз хитро подмигнул и ушел, а на пороге возник Паук. И едва ли не впервые за все время знакомства Марек видел на его лице искреннюю радостную улыбку.

— Ну привет, герой, — сказал он. — Очнулся наконец.

— А долго я, собственно, провалялся? — так, уже и говорить получалось куда более внятно. Это внушало надежду, что «день-другой отлежаться», может, и не понадобится — валяться бревном Марек ненавидел от всей души, уж слишком неприятные обстоятельства приводили к такому состоянию, а когда занять себя нечем — волей-неволей начинали лезть всякие ненужные мысли и воспоминания.

— Почти сутки. Когда ты встрял, дело было к вечеру, сейчас, собственно, тоже. Ну, скажу тебе, ты и устроил…

Марек поперхнулся. По счастью, вроде бы это выглядело так, будто он просто закашлялся. Во всяком случае, Паук со своей хваленой проницательностью не отреагировал. Но это как вообще понимать? Мало ему Багза было… Но Паук после некоторой паузы продолжал:

— У тебя точно какое-то особое везение — ты чуть не всех местных охотничков ухитрился на уши поднять! Мы по городу несколько раз шарились, но и близко на такой беспредел не натыкались — так, шпану пораспугали и весь разговор. Хотя я в Тюмени бывал и знаю, что места тут есть неприятные. Думал, после прошлого раза сидят тихо, ан нет, еще больше озверели. Я реально не был уверен, что у тебя хватит сил выкарабкаться после такого. Но ты правда везучий. Я рад, — он снова вполне тепло улыбнулся.

Марек перевел дыхание. Все гораздо проще, чем ему показалось. Может, и Багз про двойную «развилку» не в курсе — если уж на то пошло, Орде явно было не до того, чтобы присматриваться. Они видели, что Марека свалили, и видели, что у него получилось встать, а уж как и какой ценой — второй вопрос. Возможно, Багз, если сказал правду про свое медицинское прошлое — а с чего бы ему врать? — даже при быстром взгляде мог оценить состояние Марека и прикинуть, какие у него шансы выбраться по «развилке». Или про «круговерть» он вообще говорил в том же смысле, что и Паук — залезать в такие края в одиночестве действительно было изрядной дурью. «Как будто первый день меня знают», — усмехнулся про себя Марек. Но тут на лестнице послышался возмущенный голос Вэла: «А почему это уже все в курсе, кроме меня! Паук, пусти!». Паук с галантным жестом исчез, а Мареку стало совершенно не до смеха. Он смотрел в огромные темные глаза и безо всякой там «нечитаемости» понимал, что Вэл видел все.