Баламут - 4

* * *

…На аэродром в Волховце приземлились в четыре пятнадцать утра, а уже в пять ноль пять переступили через порог одной из боковых дверей малого тронного зала, подошли к возвышению и обменялись приветствиями с дико вымотанным и страшно недовольным государем.

Устраивать близняшкам очередной разнос он не захотел — одарил их не самым теплым взглядом и требовательно повел рукой.

Сценарий мероприятия, придуманного и продавленного Дашей, все еще вызывал во мне неслабое неприятие, тем не менее, я проводил Катю с Женей к креслам, стоящим по левую руку от трона, и помог девушкам сесть. Затем обошел резное кресло с высоченной спинкой и занял предписанное место возле правого подлокотника. А мои оторвы дисциплинированно выстроились полукругом за спинами близняшек и активировали «Хамелеоны», дабы не шокировать государя и его телохранителей доказательством наличия третьего сродства.

Когда именно Долгорукий дал команду заводить «дорогих гостей» я, честно говоря, не заметил. Зато среагировал на начало шевелений силуэтов, ощущавшихся под чувством леса за закрытыми створками парадных дверей, и успел натянуть на лицо маску бесстрастности. А для того, чтобы никак не унимающаяся ярость ее случайно не «расколола», занял себя «важным» делом — вдумчиво вгляделся в каждого «Аза», появившегося в поле зрения, оценил пластику, плотность покрова, рост, примерный вес и так далее.

Само собой, обратил внимание и на восьмерых родичей близняшек, поднятых с постелей и доставленных во дворец под очень представительным конвоем, счел, что серьезных бойцов среди них нет, задвинул куда подальше мысль о самоутверждающемся быдле и превратился в слух в середине первой фразы Долгорукого:

—…вырождается, но надеялся, что даже у вырожденцев есть мозги. Как оказалось, я ошибался: вы, гнилое семя двух некогда великих родов, настолько тупы, что не в состоянии предсказать даже те последствия своих поступков, которые очевидны даже клиническим идиотам. Что ж, придется объяснить на пальцах. Причем не только вам, но и вашим идейным последователям, еще не успевшим себя проявить. Итак, Нелюбины служат нам, Долгоруким, более четырех сотен лет. Да, далеко не каждый представитель этого рода добивается фантастических успехов в выбранной стезе, зато все они, как один, отличаются непоколебимой верностью слову, некогда данному их далеким предком Всеславу Буйному. К примеру, присутствующие в этом зале Екатерина и Евгения всю свою сознательную жизнь жили моей покойной сестрой и до сих пор не могут смириться с тем, что ее больше нет.

После этих слов государь сделал небольшую паузу, собрался с мыслями и продолжил:

— Мы, Долгорукие, отвечаем Нелюбиным тем же: мой дед дружил с прошлым главой этого рода, отец ввел нынешнего в Императорский совет, покойная матушка любила Катю и Женю так же сильно, как Ярину, а я считаю этих девушек младшими сестрами. И пусть последние полгода я, по понятным причинам, физически не мог уделять им столько внимания, сколько требовала душа, но при любой возможности наводил справки об их жизни и старался неявно оберегать. Увы, возможности появлялись далеко не каждый день, из-за чего я упустил момент, когда счастливое замужество моих названых сестер вдруг превратилось в несчастное, а вы, ублюдки, еще недавно носившие их на руках, проявили свое гнилое нутро и превратили жизнь этих девчонок в ад! Слава богу, Ратибор Игоревич Елисеев-Багряный, Опора рода Долгоруких и мой друг, оказался внимательнее меня, заметил в поведении Кати и Жени что-то странное, не поверил, что эти странности появились из-за беременностей, не смог добиться правды и попросил меня выяснить, в чем дело. Так вот, я выяснил. И, просмотрев нарезку из записей с камер СКН ваших поместий и ваших же коммуникаторов, настолько вышел из себя, что первый и, надеюсь, единственный раз в жизни вдрызг разругался с единственным другом. И пусть итог нашего спора меня бесит до сих пор, я передаю ему право Воздаяния… хотя, видит бог, горю желанием отрубить вам излишне длинные руки, вырвать грязные языки и медленно вливать в каждый обрубок упокоение!

— Ваше Императорское Величество, смею обратить ваше внимание на то, что вы только что признались в нарушении закона! — внезапно протявкал тот самый придурок, который не так давно нарвался на мой апперкот. — А еще заявили, что хотите оставить вроде как любимых названных сестер матерями-одиночками!

Я на мгновение потерял дар речи, ведь если обращение к государю без разрешения еще можно было хоть как-то объяснить, то выделение интонацией издевки в его адрес лежало за гранью добра и зла. Мой «друг» тоже онемел. А супруга разошедшегося недоумка взорвалась:

— Ты ошибаешься: государь уже знает, что я поклялась Силой после твоей смерти в поединке покинуть ваш род и вытравить из чрева твое гнилое семя!

Это заявление заставило похолодеть, так как я видел, что она не шутила. Так что ответ государя на первое утверждение Катиного муженька нисколько не зацепил:

— Верно, нарушил. После чего честно заплатил штраф, оговоренный в соответствующей статье Уголовного Кодекса Российской Империи. Причем по самой верхней планке. Впрочем, всего через несколько минут вам будет не до таких мелочей. Ратибор Игоревич, ваше слово…

…Все обязательные полчаса, выделенные государем на подготовку к дуэлям, мои противники посматривали на меня, как на малолетнего придурка, дорвавшегося до возможности выпендриться и переоценившего свои силы. Во взглядах приблизительно трети бойцов группы «Аз» читалось неодобрение — они помнили, что я как-то выживал в Багряной Зоне, понимали, что основная масса любителей позлословить и помахать руками мне не соперники, но не одобряли решения провести все восемь дуэлей подряд. А в глазах государя, очень убедительно изображавшего все никак не унимающуюся ярость, жажду крови и зависть ко мне, свободного от его ответственности перед Империей, изредка проскальзывало холодное любопытство.

Если бы не наши договоренности, я бы дрался в обычном ключе и не показал ничего лишнего. Но один из согласованных компромиссов требовал устроить показательную «казнь», так что пришлось подойти к мероприятию с выдумкой. В смысле, начинать первый же бой деструкцией, копировать и брать на вооружение плетение которой «обычным» землянам было абсолютно бессмысленно из-за отсутствия соответствующего сродства, и отправлять к предкам противника, лишившегося покрова, всем известной плетью молний.

Второй бой я провел по той же самой схеме, ибо и этот уродец являлся обычным подпевалой, поэтому, на мой взгляд, не заслуживал по-настоящему жесткого наказания. Зато когда из рядов обреченных вытолкали супруга Жени, судя по ее рассказам, оказавшегося тем еще скотом, прервал молчание и даже улыбнулся:

— О, а вас я убью не так гуманно…

Он ударил очень неплохо отработанным водяным бичом еще до команды командира смены «Аза», назначенного судьей, и в хорошем темпе закрылся каменным панцирем. Увы, на уровне подмастерья седьмой ступени ни то, ни другое заклинание не впечатляло, поэтому я разнес оба слоя защиты все той же деструкцией, вошел в ближний бой волчьим скоком и заработал костяными клинками, до предела напитанными Молнией — перерубил обе руки чуть выше лучезапястных суставов, «смахнул» нос, вбил один из клинков в пах и рассек связки над коленями. А когда тело, лишившееся опоры, начало оседать, скользнул ему за спину, перерезал горло от уха до уха и… неторопливо отошел в сторону, чтобы один из водников группы «Аз» «собрал» кровь, «высушил» пол и подготовил это место к новому поединку.

Глава Катиного рода проявил неплохие зачатки тактического мышления и выставил против меня мага Земли в ранге мастера четвертой ступени, дабы в бою с этим «монстром защиты» я потратил как можно больше Силы. Да, его каменный панцирь пал только под второй деструкцией, а покров, запитанный на дорогущий накопитель — с третьей. Но для достаточно мощных каменных кулаков и обсидиановых игл я оказался слишком подвижен, а для воздушной удавки – слишком увертлив. Так что секунде на двенадцатой поставил точку и в этом поединке. По традиции плетью молний.

Следующий противник — свекр Жени, решивший отомстить за сына — вышел сам. Понадеявшись на третью ступень в ранге Гранд, сродства с Огнем и Жизнью, очень емкие накопители и реальный боевой опыт. В любой другой ситуации я бы принял во внимание его солидный возраст, потянул время и добился своего без особого риска. Но договоренности никто не отменял, так что я добавил к используемым заклинанием одиночные деструкции и работу костяными клинками по «этажам». В таком режиме защиты приказали долго жить раза в два быстрее, чем рассчитывал мой оппонент, а «испарившаяся» левая стопа напрочь сбила концентрацию. В общем, к нарезанию урода на ломтики я приступил, потеряв всего пятьдесят с небольшим процентов объема покрова. И, видимо, очень сильно перестарался со зрелищностью, так как трое оставшихся «обидчиков» решили уйти из жизни менее болезненно, атаковали Долгорукого и… превратились в пепел под одновременным ударом сразу семи Грандов-огневиков!

Владислав Мстиславович, вовремя прикрытый заклинаниями и тушками телохранителей, даже не вздрогнул — спокойно подозвал к себе дежурного целителя, дождался, пока тот вернет ему зрение, потерянное из-за ярчайших вспышек испепелений и сполохов, пару раз моргнул и уставился на командира «Азов»:

— Федор Иванович, скажите, пожалуйста, вы выполнили мой приказ, касавшийся телеметрии?

— Так точно, Ваше Императорское Величество! — молодцевато ответил тот. — Все обитатели обоих поместий от восьми лет и старше были вежливо препровождены в залы для приемов, а картинка из этого транслируется до сих пор.

— Отлично! Значит, они меня услышат…

…Последние остатки злости государь сорвал на главе рода Нелюбиных, доставленном во дворец вместе с обидчиками близняшек, но дожидавшегося «высочайшей аудиенции» в смежном помещении.

Первые несколько минут, скажем так, просто возил мордой по столу, не задуряясь подбором выражений. А когда высказал все претензии, как-то резко успокоился и озвучил те самые решения, из-за которых я, собственно, и решил поучаствовать в этом спектакле:

— В общем, я забираю девочек в свой род, и это не обсуждается! Далее, их будущим озабочусь сам, а вы занимайтесь воспитанием остальных родичей. По возможности так, чтобы мне когда-нибудь захотелось назвать следующее поколение Нелюбиных достойными продолжателями дела великих предков. И последнее: перестаньте интриговать — в вашем положении это вызывает даже не недоумение, а презрение! На этом все, можете быть свободны…

Нелюбин вышел из зала, как оплеванный, и государь переключился на «Азов» — поблагодарил за службу, пообещал премии за идеальное выполнение приказов и отпустил восвояси. А после их ухода поднялся с трона и приказал нам следовать за ним.

Мы, естественно, повиновались, так что минут через десять оказались в хорошо знакомом кабинете, выполнили еще один приказ и, рассевшись вокруг стола, проводили взглядами Бера, отправленного «погулять».