Баламут - 4

Долгорукий заговорил еще до того, как щелкнул дверной замок:

— Катюш, будь добра, расскажи-ка о клятве, о которой я, вроде как, уже знаю!

— Клятв было две — ее и моя! — неожиданно выдала Женя, окончательно испортив мне настроение. — Мы сделаем аборты. С вашей помощью или без нее. Причем без вариантов, ибо от этих ублюдков мы рожать НЕ БУДЕМ!

Владислав Мстиславович набычился, подался вперед и… задавил рык, рвущийся наружу, так как увидел повелительный жест своей матушки. А она, по очереди вглядевшись в глаза девчонок, скрипнула зубами откинулась на спинку кресла и раздраженно шарахнула ладонями по подлокотникам:

— Они уперлись, Слав!

А после того, как увидела два абсолютно одинаковых кивка, хмуро добавила:

— Не поможем — сделают какую-нибудь редкую глупость…

Среагировала и на успокаивающее прикосновение Язвы, «прочитавшей» мои эмоции через щуп:

— Рат, для них это нормально: это вы, засечники, считаете рождение здорового ребенка величайшим благом на Земле и в принципе не понимаете, как можно делать аборты. А девушки, родившиеся и выросшие по эту сторону Стены, делят нерожденных детей на желанных и нежеланных…

— Так и есть! — подтвердила Катя, поймав мой взгляд. — Скажу больше: эти настолько нежеланны, что мы не откажемся от абортов даже в том случае, если ты перестанешь нас уважать. И еще: твоей вины в этом решении нет — да, оно было принято после того разговора, но, поверь на слово, что не случись его, мы пришли бы к тому же самому, просто через месяц или два…

—…и все равно сделали бы аборты… — так же уверенно продолжила ее сестра, куснула себя за нижнюю губу и озвучила еще один аргумент, который считала весомым: — Рат, мы выполняли брачные клятвы со дня свадьбы и до вчерашнего дня, хотя я имела полное право потребовать развода еще второго февраля. Говоря иными словами, относись к нам немного лучше хотя бы мужья — и мы жили бы их чаяниями до конца своих дней. А сейчас мы с Катей переполнены лютой ненавистью и жаждем избавиться от всего, что связывает с недавним прошлым! От всего, слышишь⁈

Я опустил голову и криво усмехнулся:

— Имеете полное право…

Потом поставил себя на их место. Причем ушел в свои мысли настолько глубоко, что не сразу понял, что она продолжает говорить, и успел уловить только часть фразы:

—…когда-нибудь сможешь простить…

Надрыв, чувствующийся в голосе, заставил поднять голову и посмотреть Жене в глаза, а слезы, скатывавшиеся по щекам девушки, помогли прозреть:

— Девчат, я на вас не в обиде. Честное слово! Просто привык смотреть на мир под одним-единственным углом, а перестраивать мышление достаточно быстро пока не умею. В общем, если ваше решение не изменилось, то помогу. Вернее, передам вас в руки целителей рода. Тем более, что обещал вам неделю счастливого отдыха в самом уютном Замке Империи.

— Обещания надо выполнять! Особенно такие, как это… — сквозь слезы улыбнулась она и посмотрела на Долгорукого: — Но разрешение, полученное от покойников, уже недействительно, а новый глава нашего рода почему-то молчит. Дя-а-адь Слав…

— Ох, и лиса же ты, Женька! — усмехнулся он, помурыжил девчонок очень длинной паузой, а затем озвучил решение: — Три дня на восстановление плюс неделя отдыха…

—…и день на перелеты туда-обратно… — невинно захлопав ресницами, прошептала Катя.

— Ладно, уговорили — даю вам десять дней. А потом выделю фронт работ и проверю, насколько добросовестно вы готовы жить чаяниями Империи.

— Что ж, тогда мы поехали на аэродром… — заявила Даша, поднялась с кресла, подошла к сыну и ласково потрепала его по волосам: — А ты поспи хотя бы несколько часов, а то загнал себя так, что смотреть страшно.

Не знаю, сколько души она вложила в это предложение, но государь на пару мгновений поплыл — закрыл глаза, расслабленно выдохнул и убрал с лица привычную маску. А потом пообещал отправиться спать сразу после нашего ухода.

Мы ушли буквально через минуту. А через семь-восемь загрузились в «Онегу», выехали на улицы ночной столицы и Язва, севшая за руль, втопила, как на пожар.

— А помните, как мы втискивались в арендную «Молнию»? — внезапно спросила Катя.

— Места там было — хоть отбавляй! — хохотнула Шахова. — В отличие от кабины истребителя-перехватчика, в которой мы с Баламутом первый раз поняли, что такое настоящая близость!

Я рассмеялся, а через пару секунд почувствовал трапециями чьи-то пальчики, оценил «характеристики» силуэта и вслушался в ультиматум Жени:

— Ра-а-ат, нам нужен честный ответ на один-единственный вопрос…

— Почему я вас не забрал?

— Угу.

Говорить правду не хотелось от слова «совсем», а лгать ИМ как-то не получалось. Поэтому меня бросило в жар:

— Я мутант, девчат. Да, внешне почти не отличающийся от обычного человека, тем не менее, рожденный в семье мутантов предыдущего поколения и до недавнего времени живший под магофоном Той Стороны максимальной плотности. Поэтому, как и любой нормальный засечник, смотрю на женщин через призму возможностей, урезанных особенностями организма, и никогда не заводил романов с ровесницами, так как одноразовые связи в принципе неинтересны, а нормального будущего с семьей и детьми им, увы, предложить не могу…

— А еще всегда считал себя однолюбом, но живет сразу с тремя бабами… — сварливо продолжила Язва и вложила меня по полной программе: —…до смерти боится нас потерять и, трезво оценивая свои возможности как бойца и мага, сходит с ума из-за того, что мы таскаемся с ним во все боевые выходы. Хотя в курсе, что мы ни разу не домашние девочки, далеко не подмастерья и воюем, как дышим. А еще точно знает, что это Вторжение было не последним, собирается воевать с корхами до тех пор, пока эти твари не разучатся открывать переходы между мирами, и не собирается рисковать еще и вами…