Баламут - 4
- Автор: Василий Горъ
- Жанр: Городское фэнтези / Самиздат, сетевая литература / Боевое фэнтези / Магическое фэнтези
Читать книгу "Баламут - 4"
* * *
…Матушка, Степановна, Язва, Бестия и Хельга издевались над бедным зверем порядка пятидесяти минут, доводя его до белого каления увесистыми подзатыльниками, подставляясь под атаки лапами, зубами или магией и уходя из-под них в самый последний момент. Ну, а я прикрывал близняшек, Авьен и Юмми, прячущихся под активированными «Хамелеонами», посмеивался над восторженными или испуганными охами зрительниц, любовался счастливыми лицами веселящихся участниц этого «безумия» и пытался предсказать его наиболее вероятные последствия.
Увы, в этот раз мне не хватило фантазии: когда зверски замученный Топтыгин вымотался до состояния нестояния, обессиленно рухнул в хорошо утоптанный снег неподалеку от центра рукотворной «арены» и перестал реагировать даже на щелчки по носу, Степановна предложила «бездельницам» устроить фотосессию, а Язва, придравшаяся к состоянию шерсти хозяина леса после зимней спячки, предложила его сначала причесать!
Следующие полчаса я то ухохатывался, то терял дар речи от всего того, что видел: дамочки, потерявшие остатки совести и забывшие о сострадании, сначала превратили грозного хищника во что-то вроде плюшевой игрушки, а затем заставили позировать в самых непотребных позах! При этом за любое «хамство» наказывали убийственными зуботычинами, а за «содействие», наоборот, радовали всевозможными вкусняшками. Так что в какой-то момент напрочь деморализованное животное поняло «намеки» и позволило творить с собой все, что угодно — стоически терпело «всадниц» на загривке, послушно открывало пасть, чтобы продемонстрировать зубки, как только к морде нежно прижималась чья-нибудь щечка, «музыкально» рычало, осторожно накрывало когтистой лапой очередную «добычу» и даже не пыталось содрать игривый розовый бант, повязанный на шее кем-то из расшалившихся женщин. И не прогадало — сделав пару сотен фотографий и отсняв десяток постановочных роликов, компания оторв торжественно вручила «Лучшей Модели Багряной Зоны» пять здоровенных кусков сырого мяса, извлеченных вроде как из колец с пространственными карманами, и пообещала как-нибудь навестить. Потом матушка посмотрела на темнеющее небо, метнулась ко мне, попробовала на прочность ребра, сжав в костедробительных объятиях, назвала самым лучшим сыном во Вселенной и потребовала продолжения банкета. Слава богу, не на одном из «наших» озер, а на бортике бассейна.
Я молча повел рукой, предлагая рассаживаться по снегоходам, пережил три жарких поцелуя-обещания в губы и четыре вежливых в щеку, недоуменно посмотрел на «злобную бабку», почему-то обделившую меня благодарностью, и услышал ее грозный рык:
— Юмми, рули сама, а я хочу как следует затискать вот этого мелкого красавчика!
«Ее девочка» дисциплинированно оседлала и завела их снегоход, а Катя и Женей, считавшие Маришку одной из женщин моего батюшки, напряглись. Что, конечно же, не прошло мимо внимания Шаховой, и эта любительница пошутить устроила сцену ревности:
— Тискай своего Игорька, лахудра!
— Кто лахудра, я⁈ — возмутилась Степановна и ринулась в бой. А через мгновение, попавшись на красивейший бросок, рухнув в сугроб и оказавшись в удушающем захвате Язвы, перешла на вкрадчивый шепот: — Ладно, лахудра — так лахудра. Но… млеющая от желания прокатиться до Замка за спиной Баламутища. Может, как-нибудь договоримся?
Бестия, Хельга и обе шеллемки жизнерадостно расхохотались, а мама, пожалев обалдевших близняшек, «объяснила» суть происходящего:
— Маришка непоседа, каких поискать. Игоря любит трепетно, страстно и беззаветно, но бесится из-за его постоянной занятости, поэтому отрывается в компании Ратибора и его баб, к которой прикипела еще в день знакомства. Так что этот цирк — норма. Вернее, жалкое подобие того, что они вытворяют под настроение.
— Классные у вас отношения! — восхищенно выдохнула одна из сестер. А вторая сестричка сочла необходимым уточнить:
— В смысле, у всех: даже грызня — и та веселая…
— Так и есть! — кивнула моя родительница, заметила, что Степановна с Шаховой уже на ногах, и повелительным жестом отправила близняшек к их снегоходам. Я задвинул куда подальше мысль о том, что сестрички не хотят возвращаться в Великий Новгород, отпальцевал Язве с Бестией просьбу замкнуть ордер, дождался, пока «злобная бабка» запрыгнет ко мне за спину и обнимет за талию, плавно тронулся с места и услышал еле слышный шепот пассажирки:
— Кстати, о продолжении веселья: часа два тому назад дроны Небесного Замка засекли в двенадцати километрах от берега два кораблика с Вольного Архипелага. Петрович, бездельничавший в дежурке, «заглянул» в каждый, убедился, что это пираты, а не торговцы, и вынес этих ублюдков в одно рыло: сначала превентивно продырявил днища их лоханкам через «Око», а затем помог утонуть магам-водникам и слишком хорошим пловцам!
— Бессовестный! — хохотнул я, заметил, что колонна сформировалась, и крутанул ручку акселератора.
— Вот-вот! — обиженно поддакнула Маришка и посерьезнела: — По словам Игната, пираты плыли к нам. Вероятнее всего, выяснять, куда делись четыре парусника, которые мы утопили на прошлой неделе. Так вот, не знаю, как тебе, а мне кажется, что такие беспокойные соседи нам не нужны…
…Возможность вернуться к обсуждению беспокойных соседей рода на Эдноре появилась только поздно вечером, когда близняшки, умотавшиеся до умопомрачения тяжелой тренировкой, экстремальными развлечениями в тайге и сумасшедшим «отдыхом» в бассейне, начали отключаться на ходу и были отправлены на боковую, вроде как слабая половина нашего рода, привычная и не к таким нагрузкам, захотела хватануть еще немного адреналина, а «злобная бабка», вспомнив о плохом поведении пиратов, предложила наведаться к ним в гости.
— В гости поедет только боевое крыло… — заявил я, намеренно выделив интонацией нужную часть фразы, как-то пережил шквал возмущения и… был поддержан Маришкой, почувствовавшей, что я не шучу, и захотевшей понять логику такого решения:
— Ша, девки! Дайте мелкому высказаться!!!
Мои объяснения, конечно же, не понравились, но были признаны более чем логичными, так что матушка обиженно выпятила нижнюю губу, обозвала меня занудой, построила «девок», пролетевших мимо «поездки в гости», и утащила «дегустировать вино». А я открыл «зеркало» к «Мамонту», загнал в него напарниц, прошел следом и дал команду переодеваться по-боевому.
Эта троица попросила подождать буквально четверть часа и свалила в нашу гардеробную. Вернулась через двенадцать, построилась в одну шеренгу, развернула плечи и уставилась на меня смеющимися глазами. Я прогулялся вдоль строя, недовольно оглядел три комплекта прелестей, пытавшихся разорвать разноцветные футболки с принтами в виде смешных детских рожиц, обошел Хельгу, замершую на левом фланге, мазнул хмурым взглядом по красивейшим попкам, обтянутым летними брючками, и по ярким, но удобным кроссовкам, представил реакцию Степановны и матушки на такой внешний вид «боевого крыла», собирающегося вроде как в рейд, и расстроено вздохнул:
— Убьют. И будут правы…
— Поэтому валим прямо сейчас! — хихикнула Язва. — А ты переоденешься уже на Эдноре.
— А-а-а, сгорел сарай — гори и хата! — воскликнул я, взлетел на броню БМСН, проскользнул в десантный отсек и, потянувшись к перстню, услышал мурлыканье Долгорукой:
— Ра-а-ат, милый, надень, пожалуйста, красную футболку со шнуровкой на груди, кожаные штаны и ботинки, выбранные Ларисой…
— А еще РПС-ку под тесаки, солнечные очки и перчатки с обрезанными пальцами! — хором потребовали две другие любительницы повеселиться.
В их голосах было столько предвкушения и мольбы, что я послушался. Одевался, что называется, бегом, не обращая внимания на «сияние» и плавные покачивания машины, начавшей движение. А через пару минут, обуваясь, услышал сдавленные смешки своих женщин, кинул взгляд на внутренний монитор, понял, что его отключили специально, огляделся чувством леса, добавил к нему взор и задал напрашивавшийся вопрос:
— Как я понимаю, мы прибыли вовремя, верно?
— Не сказала бы… — притворно застрадала Маша: — Судя по количеству уже припаркованных карет и отсутствию подъезжающих, мероприятие уже началось!
— Солнце, мероприятия типа приемов и балов начинаются тогда, когда на них появляются Особо Важные Гости! — авторитетно заявила Долгорукая. — А мы, как видишь, еще в лимузине.
— Это меняет дело! — исправилась целительница и решила повиниться: — Простите — мне, как вы, наверное, догадываетесь, не приходилось бывать ни на балах, ни на приемах.
— У тебя все впереди! — улыбнулся я, вышел в «сияние», подождал, пока мои дамы выберутся следом, закрыл машину, вышел за пределы иллюзии и неспешно пошел вверх по широченным каменным ступеням.
В этот раз обошлось без левых телодвижений со стороны аборигенов — вояки, изображавшие статуи по обе стороны от парадных дверей, распахнули створки без каких-либо сомнений, на редкость расфуфыренный придворный, нарисовавшийся за ними, сложился в поклоне из серии «глубже не бывает», крайне вежливо поздоровался и пригласил следовать за ним, а все встречные-поперечные улыбались с таким энтузиазмом, как будто увидели любимейших родственников! И пусть наряды моих спутниц убивали наповал как минимум девять человек из каждых десяти, негатива в этом обалдении не чувствовалось. В общем, по анфиладе, соединявшей крыльцо и вход в зал для приемов, мы прогулялись в удовольствие. Потом порадовались ноткам уважения в голосе глашатая, объявившего о появлении меня-любимого, переступили через порог и, оказавшись в перекрестии взглядов сотен гостей, вальяжно пошли к трону. По прямой. Тем самым, проигнорировав как минимум пару-тройку неписаных правил местного этикета.
Как и следовало ожидать, прежде, чем продемонстрировать хоть какое-то отношение к столь… хм… своеобразному поведению, народ подождал реакции ан’рьё. А тот не только заулыбался, но и подался вперед, так что первая же волна шепотков, стремительно прокатившаяся по здоровенному помещению, получилась благожелательнее некуда. Не разочаровала и вторая — большая часть «посвященных» делилась знаниями с непосвященными, более чем уважительно поглядывая на нас. Ну, а меньшая, если и злословила, то очень и очень тихо. Так что три четверти расстояния до подножия тронного возвышения я, можно сказать, расслаблялся. А потом обратил внимание на группу из семи на редкость высокомерных аристократов, отличавшихся от всех остальных не только манерой держаться, но и одеждой, заметил, что они стоят наособицу, а некоторые гости поглядывают на них с опаской, вспомнил кое-какие нюансы отношений Арле с соседними королевствами и на всякий случай подобрался. Как оказалось, не зря: самый молодой из «особых гостей» — парень лет двадцати двух-двадцати пяти в желтом камзоле, ярко-зеленых штанах до колена и туфлях с носами, подвязанными к синим гетрам — оценил стати моих женщин, затем оглядел с головы до ног меня и… метнул под ноги кошель, небрежно снятый с пояса:
— Я забираю твоих женщин на ближайшие двое… или даже трое суток за пятьдесят золотых монет!