Клан. Искры под снегом

***

Уложить взбудораженного ребёнка спать у Вианы никак не получалось. Эл болтал, вертелся, забрасывал её вопросами и упорно не засыпал. То ему было жарко, хотелось то в лес, то попить, то посмотреть волка. Будто услышав, в комнату заглянул Баррет. Нахмурился, увидев, что мальчик не слушается. Эл присмирел.

- Так, - весомо сказал оборотень, присев рядом. - Ви, свободна. Мы тут поговорим по-мужски.

Ви слишком устала, чтобы возражать, и тихо вышла, пожав плечами и прикрыв дверь. Если Росс уложит ребёнка быстрее, то спорить глупо. А он уложит, с его-то авторитетом. Только немного горчило, что её сын больше слушается Волкодава, чем её. Виана, сама не зная, почему, задержалась у двери. Из комнаты доносились приглушённые голоса. Если бы не сверхвосприятие, она бы толком ничего не разобрала.

- Кто ночью не спит, просыпается к обеду и засыпает на ходу. Поэтому не идёт в лес. И на волке не катается.

- Почему? - надулся мальчишка.

- Я не катаю непослушных и сонных мальчиков. Свалишься, как куль с мукой, вот и вся поездка. Спать, бегом.

Эл моментально юркнул под плед, зажмурил глаза и старательно засопел. Надолго его не хватило, через пару минут один глаз осторожно приоткрылся.

- А сказку расскажешь? Только не про принцесс!

- Я совсем не знаю сказок, тем более про принцесс, - в мужском голосе послышалась еле заметная грусть. - Могу рассказать про военную базу, секретные проекты и аномальные зоны. Но это будет не сказка. Тебе будет непонятно и скучно.

- Тогда расскажи про оборотней.

- Про оборотней? - Росс задумался. - Ну, попробую. Давным-давно, в далеком мире без солнца, жил-был маленький оборотень.

- А как его звали?

- Никак. У него не было имени. Просто... Щенок.

- Так разве бывает?

- В сказках все бывает. Этот Щенок появился на свет... неправильно, был слабым, глупым и совсем никому не нужным. Щенка все били, ругали и прогоняли в страшный лес.

- Страшный лес? С чудищами?

- Очень страшный лес, где было много-много чудищ! Таких, что дядя Рамон и тетя Химера боялись. А Щенок - тем более. Сначала он прятался и скулил, а потом понял, что это не помогает, стал злым и сам убежал в страшный лес и высокие горы.

- Зачем?

- Он хотел стать самым сильным, большим и страшным. В горах был монастырь, где жили могучие воины, которые не боялись чудищ и могли всему научить. Щенок был маленьким, но очень смелым. Он долго бежал, его хотели съесть, в него стреляли, но он добежал, и его впервые не прогнали. Самый сильный и умный воин, Ингвар, долго учил малыша, как быть воином. Щенок вырос, стал большим и сильным оборотнем. Таким злым и страшным, что уже чудища его боялись.

Эл засмеялся. Ему было трудно представить напуганных чудищ. Таких сказок мама не рассказывала.

- А потом?

- А потом... он стал королём и как-то раз встретил волшебницу.

- Тоже злую?

- Нет, не злую. И не добрую. Просто волшебницу. Она научила его улыбаться и дружить. А кто умеет улыбаться и дружить, уже не может быть злым. У оборотня появились друзья, красивый дом, сын и принцесса.

- Фу, принцесса!- сонно пробормотал мальчишка.

- Ты прав, фу принцесса, - хмыкнул Баррет. - Он - король, значит должна быть кто?

- Королева... А дальше?

- А дальше не знаю, время покажет...

Виана словно очнулась и направилась в сторону кухни, стараясь двигаться как можно тише. Сделав большую кружку травяного чая, устроилась в кресле, поджала ноги и долго смотрела на холодные звёзды, тающие за стеклом в свете фонарей. Почему-то ей остро не хватало тепла. Мысли так же кружились и таяли. Она знала Баррета не первый год. И совершенно его не знала.

Не нужно быть аналитиком, чтобы понять, что Баррет рассказал о себе. Второе имя Ингвар ему дали не родители, а наставник. Первое и третье, выходит, тоже. Звёзды перед глазами Ви плыли, превращаясь в размытые пятна-туманности. Даже у неё, дочери крестьян из глухого средневековья, было имя. Одинарное, как у всех селян, но оно было. У неё была дружная семья, любящие родители, братишки и сестренки. Всех их забрала чума, в живых осталась одна мама. Но они были. И продолжали жить в ее сердце и памяти - веселые, счастливые, вечно молодые.

У Баррета не было никого. Ему даже права на имя пришлось добиваться, а право на жизнь выгрызать, вырывать зубами и когтями. Его личная страшная сказка. То, о чем не расскажешь ребёнку. Но другие ему не известны. Он упомянул, что родился неправильно. Опытный образец, созданный для военных экспериментов и выращенный в лаборатории? Брошенный ребёнок, сирота при живых родителях? Нежеланный, ненужный результат насилия или случайной связи? Сколько горя вынес этот ребёнок, прежде чем достиг вершины? Сколько оборотов вокруг холодной умирающей двойной звезды он шёл к своей цели? За грозной, пугающей оболочкой, выстуженной сединой и разукрашенной шрамами, она впервые увидела просто ребёнка, который неумело пытается согреться. В чернильном небе разбросанными монетками повисли с десяток небольших лун, подмигивающих в пустоту разноцветными огоньками лунных баз.

- Задание выполнено, ребёнок спит, - появление Баррета застало ее врасплох. - Полуночничаешь?

- Красивый вид, сын рядом, вкусный чай и спокойный вечер, и ещё четыре таких же впереди. Чего ещё для счастья надо? - Ви задумчиво улыбнулась. - Только лун слишком много. И от них так много света! Весь лес сверкает. Наверно, никогда к этому не привыкну.

- Скажи Ра, приглушит, - добродушно усмехнулся оборотень, изучая её слегка светящимися в полумраке глазами.

- Не надо. Они прекрасны. Просто непривычно, - чай остыл, Ви поёжилась.

- Замёрзла? Ночи в предгорьях прохладные, а в горах - и вовсе лютые, - Баррет укутал её пледом, чуть задержав руки на плечах.

И ей впервые не хотелось избежать прикосновений. Скорее наоборот. Забота без сексуального подтекста, нетребовательная ласка, не заставляющая сжиматься в ожидании чего-то болезненного, унизительного или как минимум неприятного, а просто согревающая, уютная. От которой по коже искорками пробегали мурашки, а где-то внутри становилось тепло. Даже холодные звёзды с застывшего морозного неба светили уютнее и теплее.