Клан. Искры под снегом

***

Обратная дорога к дому успокоила Виану и вернула утраченное равновесие. Почему-то всё вокруг казалось обновлённым, неуловимо другим. Более ярким, многоцветным, живым. Без того тонкое восприятие обострилось ещё больше. Мир обрёл удивительную глубину и гармонию, заиграл новыми, неведомыми прежде красками, запахами и звуками. Она подмечала такие детали, которых прежде бы и не заметила. Еле уловимый скрип старого дерева, шуршание мышки в опавшей листве под снегом, хлопанье птичьих крыльев, цепочка заячьих следов, отголоски танца фей на заснеженной поляне и сотни оттенков лесной тишины. Весь лес стал уютным, благодатным домом, а небо казалось так близко, что можно дотронуться до облаков и ощутить их снежный запах. Тепло волчьего тела между ног странно волновало и одновременно успокаивало. Это ощущение казалось очень... правильным. Каким-то родным и близким. Словно внутри неё заняла своё место недостающая деталь.

От запахов еды снова закружилась голова. Виана не представляла, что может так проголодаться. У неё никогда толком не было аппетита, она могла просто забыть поесть. Теперь же есть хотелось просто зверски. Она не могла дождаться, когда же разогреется тушеное мясо с овощами. От запаха моющего средства подкатила тошнота. А от пряностей почему-то хотелось чихнуть. У Химеры было что-то подобное во время беременности. Ви мысленно фыркнула. Уж это точно невозможно. Циклов пять у неё и близко не было мужчины, и ещё трижды столько бы не было.

Странное состояние больше ничем не напоминало беременность. Когда она была беременна Элом, тошнило как раз от еды, никакие чувства не обострялись, мир оставался прежним. Она еле ползала, как недобитый неповоротливый слизевик. Теперь энергии, пожалуй, хватило бы на небольшой городок. Энергия в ней бурлила, как в маленьком ядерном реакторе, порой доходя до эйфории. Если её замкнуло, какое-то слишком длинное замыкание. Даже грязная посуда и полы на огромной кухне Элу достались больше для порядка. Баррет предложил слетать в любой мегаполис, но городской муравейник был последним местом, где ей хотелось быть. Ви хотелось двигаться, петь, танцевать, с ветерком пробежаться по первому снегу, погрузиться в симфонию запахов и следов, поваляться в сугробах... Странное желание. Словно бы и не её. Но ни одна мысль надолго не задерживалась, не мучила, не терзала, как обычно. Мысли просто растворились в настоящем моменте. Звуках, запахах, состояниях, ощущениях. Подобное состояние было в далёком детстве, когда она особо ни о чем не думала, ничего не боялась, даже помнить ещё было толком нечего, а жизнь казалась бесконечной. Она просто жила, как этот лес, эти горы и реки. Кажется, это называется пребыванием в настоящем. Долгое время центром её мира был исключительно сын. А теперь этот центр снова вернулся к себе.

Виана не знала, куда выплеснуть лишнюю энергию, и решила спуститься в подвалы, где спортзал. Пока Эл наводит на кухне чистоту и думает о своём поведении, можно успеть переколошматить все груши и мешки. А заодно перенять у оборотня пару полезных навыков. Росс никогда не упускал момента научить её чему-то новенькому, и возражать против тренировки точно не будет. Значит, переодеваться. Виана, пританцовывая от нетерпения, достала из сумки тренировочную майку и скинула чересчур тёплый свитер. Плечо, ключица и шея напомнили о себе - уже не болью, а лёгким дискомфортом. Виана инстинктивно потёрла саднящее место. Пальцы нащупали пару небольших вмятин. В зеркале они выглядели, как розовые точечные шрамы, не больше шляпки гвоздя. След укуса. Виана почти отпрыгнула от зеркала и выскочила из спальни, впечатавшись в оборотня и едва не сбив его с ног.

- Куда летишь, ураганчик? - Баррет удержал ее за спину, помогая сохранить равновесие.

Взгляд нелюдя скользнул по груди, прикрытой простеньким бюстгальтером, перешёл на майку, сжатую в руке и остановился на шрамиках.

- Росс, что это? Ты меня укусил?

- Ты ничего не помнишь? - Баррет выглядел удивленным.

- Смутно... Все как в тумане. Объясни, что произошло. Пожалуйста, - в самоцветно-голубых глазах стоял ещё не страх, но уже тревога.

- Объясню. Все равно объяснений не избежать, - хищник завёл её обратно в спальню, усадил на кровать и натянул на неё первую попавшуюся рубашку, как на куклу или ребёнка. Сам отошёл к прозрачной стене, даже не глядя на неё. - Виана, ради всех богов, не ходи передо мной полуголой, не провоцируй Зверя. Мне сейчас в разы труднее себя контролировать.

- Почему... сейчас? - растерялась девушка, закутавшись в рубашку и для верности замотавшись ещё и в плед.

- На тебе моя метка, вот почему, - вздохнул оборотень, глядя куда-то вдаль. - Мы теперь пара, и меня к тебе тянет со страшной силой. Так проявляется незавершенная связь. Сначала выслушай, потом будешь плакать, ругаться, кидать в меня вазы, ножи и свои милые тапочки.

Виана вспыхнула и бросила на пол несчастную обувь, почти готовую к полёту в спину ужасного начальства.

- Я не собирался этого делать. Во всяком случае, сейчас и так, - ровно продолжал Баррет. - Но у тебя случился сердечный приступ. Я не лекарь, Ви, но это было похоже на предынфарктное состояние. Я просто чувствовал, что ты можешь умереть, звери чуют это по запаху. В такие моменты дорога каждая секунда, у меня не было времени рассуждать и философствовать, и я поступил, как зверь. Инстинктивно. И готов ответить за свой поступок. Хоть перед Химерой, хоть перед судом, хоть перед самой Амальгамой, - Баррет помолчал, собираясь с мыслями и позволяя Ви осмыслить сказанное. Девушка выглядела расстроенной, нахохленной, как воробушек, немного испуганной, но слушала внимательно.

- Слюна оборотня обладает сильным целительным эффектом, именно поэтому мы зализываем раны себе и близким, - продолжил оборотень. - Инстинкт толкает ввести клыки именно в крупную артерию или вену. Обычно это шея. Реже - запястья и пах. При прямом попадании в кровь более слабой расы, наш биоматериал запускает регенерацию и меняет организм на генетическом уровне. Органы восстанавливаются и обновляются. После такой перестройки срок жизни партнеров сравнивается, а организм женщины способен без урона для здоровья выносить ребёнка сильной расы. Моей матери повезло намного меньше.

- Вы метите только женщин? - с настороженной неприязнью спросила Ви.

- В основном, да. Если сходятся два оборотня, они метят друг друга. Но бывает и обратная ситуация, когда вампирша или оборотница выбирает человека или слабого одаренного. Тогда метку получает мужчина. Иначе возникают трудности не столько с вынашиванием, сколько с зачатием. А партнёр остаётся чем-то вроде домашнего питомца. Даже фамильяры у магов живут неизмеримо дольше людей. Так вот, чтобы не хоронить и не менять любимых, как домашних скатов или канареек, в основном и ставится метка. И только потом, как знак принадлежности и защиты от других нелюдей. Вместе с укусом, при желании, передаётся также часть силы и сущности. Если мы настроены серьёзно, сразу метим избранного. Маги, между прочим, тоже, только иначе.

- Это любой укус может стать меткой?

- Нет. Мы не кусаемся, как дворняжки. Мы либо метим, либо рвём. Метка ставится иной ипостасью в момент сильного эмоционального всплеска. Обычно это оргазм.

Уши Вианы вспыхнули, лицо залила густая краска, медленно переползающая даже на шею и грудь.

- Тебя это, что на озере, случилось..., - Ви не смогла выдавить страшное слово «возбудило». Но Баррет и так все понял.

- Нет, не возбудило. Испугало до чертиков. Да, мне тоже бывает страшно, Ви. Очень страшно терять тех, кто дорог. С Элом я хотя бы точно знал, что делать.

Память Вианы услужливо подбросила образ Химеры в роли его жены. Раненую супругу командор на руках носил. Об этом знала вся база, и она сама это видела. Женой нелюдь очень дорожил. Если и существуют заботливые мужчины, то такой перед ней. Но за последние обороты Виана успела увидеть и другого Баррета - холодного, жесткого, бескомпромиссного. Эта сторона его личности пугала до противной дрожи в коленках. Она совершенно его не знала, не понимала и не могла просчитать. И об их отношениях с Химерой мало что знала. Особенно, о том, что происходило за закрытыми дверями жилого блока. Ви знала, что некоторые женщины не против согреть постель мужчине, и даже получают от этого удовольствие. Знала, что Химера - как раз из таких. Может, ей даже нравился секс с Волкодавом. Но не настолько, чтоб уйти от иерарха к наместнику? У Химеры не было метки. Или была?

Перед глазами, как наяву, возник образ сплетенных влажных тел Росса и Химеры, жаркие стоны и ритмичные движения - такие же хищные и грациозные, как они сами. Пик взаимного удовольствия мага и оборотня, следы от его клыков на коже подруги, царапины от её ногтей на его спине. Виана сама не поняла, почему её затошнило, будто мыльного раствора хлебнула. Из ведра для мытья полов. Какое ей дело до того, кто с кем спит, кого и как имел или имеет начальник? Почему её это задело? Ви поморщилась, потёрла виски. Ни один эксперимент или отчёт не вызывал у неё такого замешательства, как хитросплетения чужих чувств и отношений.

- Химеру ты тоже пометил? - интерес и здравый смысл Вианы наконец пересилил непонятное отвращение с привкусом предательства.

- Я не метил Химеру. Для этого мне нужно, как минимум, частично перекинуться, а я в то время скрывал, что оборотень, - Баррет задумчиво, хмуро глядел в лес. - И Зверь... он не признал в ней пару. Её запах туманил чувства, но инстинкты молчали. А я слишком долго отрицал свою вторую ипостась, чтобы нормально понимать и слышать её. У меня не было ориентира.

- Ещё скажи, что не спал с ней, - окрашенные бессознательной обидой и горечью слова вылетели прежде, чем Ви прикусила язык. - Матерь Богов, что я несу... Прости. Меня это не касается. Спи с кем хочешь, хоть со всей Проксимой...

Она была бы рада провалиться сквозь гиперкуб. Но он, как назло, не проваливался.

- Благодарю за разрешение, - Баррет, на удивление, не злился. Скорее, её необдуманно выпаленные глупости его позабавили. - Запомни. Я. С ней. Не спал. Наш брак был фиктивным. Можешь сама у неё спросить.

- Это ваше дело. Не моё.

Виана спрятала полыхающее лицо, не понимая, откуда кроме стыда взялось облегчение. Неужели это... ревность?

Об этом чувстве она знала понаслышке. Покойный муж по пьяной лавочке любил приревновать невзрачную фригидную жену. Но ревновать самой? Виане не приходило такое в голову. Даже когда муж, не скрываясь, шёл в бордель и возвращался оттуда через пару дней, её это больше радовало, чем задевало. Ви все больше запутывалась. И все меньше понимала.

Баррет видел, что она еле справляется с эмоциями и снова пытается замкнуться в себе. Переварить, пережить, перетерпеть все внутри себя. В одиночку, как делала всегда. Ви продолжала насмерть отстаивать свои привычные границы, ещё не понимая, что уже неразрывно связана с ним. Неосознанный всплеск её ревности стал для него приятной неожиданностью, но Ви сразу задавила чувство, выбившее её из равновесия. Теперь он ощущал от неё только жгучий стыд и злость. Но уже не на него - на себя. За несдержанность, не взвешенные слова, выдавшие её эмоциональную уязвимость. За неспособность справиться с ситуацией и удержать контроль над обстоятельствами. За то, что растеряна, напугана и что не уследила за своим ребёнком. Детская выходка, стечение обстоятельств - Виана во всем винила и казнила себя. Даже перед ним чувствовала себя обязанной и виноватой. Неумело оправдывалась, сжимая на груди плед, как последнюю защиту. Он чувствовал её обеими ипостасями, как никого и никогда прежде. Будто сам даже не бежит - ползёт по хрупкому льду. Одно неверное движение - и полынья. Глубокий контакт. Длинное, бесконечно длинное замыкание. Теперь стало понятно, почему папаша, гори он в аду, до последнего не метил мать. Жить, всем существом хлебая ненависть, боль и отвращение своей пары, невыносимо.