Клан. Искры под снегом

***

На душе у Вианы установилось новое, пока ещё хрупкое равновесие, вместе с непривычным спокойствием и отрешенностью. Слишком сближаться с Барретом, снова попадать в брачную ловушку или быть его подстилкой не хотелось. Но тепло его объятий неведомым образом сняло с души многотонный груз и успокоило бушующую внутри бурю. Теперь там воцарился штиль. Она так устала переживать, бороться и казаться сильной, что в один момент просто отдала контроль Баррету, решив: будь что будет. Метка ничем не напоминала о себе, и Ви порой вовсе о ней забывала. А Баррет и Эл не давали погрузиться в тяжелые мысли и старые страхи.

Она с удовольствием смотрела, как они вдвоём возятся в снегу, плещутся в бассейне или с аппетитом уничтожают все, что она приготовила. Наместник показывал малышу простенькие приёмы боевых искусств, учил плавать и водить аэромобиль, разбираться в технике и ходить на лыжах. Через пару дней Эл уверенно держался на воде и спокойно переплывал бассейн. Виана поначалу волновалась, но быстро успокоилась. Если Баррет рядом, сын в безопасности. Ещё большей, чем рядом с ней.

Все вместе они побывали в Центральном кубе, где сорванец все-таки выклянчил у «отца» светящиеся кеды, пару игрушечных драчливых роботов и сборную модель древнего парусного корабля. Они втроём посетили несколько миров, где Виана не была, но успел побывать наместник. Ей нравилось бродить по ажурным мостам и широким проспектам, любоваться непривычной архитектурой, заходить в уютные пекарни и кофейни, слушать уличных музыкантов, встречать рассветы и закаты, такие похожие и неповторимые. Она никогда не видела столько времен года - от искристой зимы, цветущей весны и знойного лета до золотой осени и уютного межсезонья, с запахом дождей и туманов. На лице Вианы все чаще появлялась улыбка. Внутри робким ручейком пробивалось ощущение нужности и защищенности. Подобное тому, из детства, когда она ещё не знала горя, страха, бед, боли, чужой подлости и жестокости. Как будто Баррет стал той стеной, укрывшей её от всего, что мучило и точило изнутри. Щитом от боли прошлого и страха будущего. А главное, защитой от неё самой.

Виана не представляла, что с мужчиной может быть легко, уютно и совсем не ужасно. Она ещё изредка боялась привыкнуть к этому. Потом бросало в другую крайность - страх это потерять. Ви злилась на себя, на ту слабую, нерациональную, испуганную и уязвимую маленькую девочку внутри, которая расшатывала и крошила маску взрослой сильной женщины. Баррет ничего не говорил. Не осуждал, не давил, не требовал. Просто обнимал её, словно брал эту малышку под свою защиту. От метки по всему телу расходилось тепло, а ей становилось спокойно, легко и больше не страшно. Единственное, что она не могла преодолеть - неприятие и страх физической близости. Виана все чаще замечала возбуждение мужчины, ловила отголоски его желания и жадные, раздевающие взгляды. В такие моменты она ощущала себя голой и беззащитной даже в зимней одежде. Наместник ни к чему её не принуждал, но надолго ли хватит его терпения? Стоило об этом подумать, все внутри замыкало, холодело и сжималось. Виану начинало знобить даже под жарким солнцем полуденных островов. Самый скромный и закрытый купальник, больше похожий на комбез, казался бесстыдным и вызывающим. Виана убегала от своих мыслей в океан или куталась в бесформенную цветастую накидку. От брака остались шрамы не только на душе. И ей не хотелось, чтобы кто-то видел эти позорные метки.

Ночи Баррет продолжал проводить в волчьей ипостаси, у камина, не претендуя ни на кровать, ни на тело Ви. Ей нравилось гладить могучего зверя с не по-звериному умными глазами. В нем она видела красоту и силу без угрозы, защитника, спасителя и просто друга. Настороженность к мужчинам на волка не распространялась. Ни от одного зверя она не видела зла, никто из них не причинил столько боли, как причинили люди. Из них она доверяла только бывшему шефу, Кайдену. Ей было комфортнее в обществе нелюдей. Маг Химера, феникс Рамон и оборотень Баррет стали для неё почти семьёй.

Пару раз в памяти сами собой всплывали картины случайно виденного секса Химеры и Ра. Образы и ощущения, от которых делалось жарко и стыдно. Близость экзарха и праймери не казалась ни грязной, ни унизительной, никто из них не стремился причинить другому боль, ранить, использовать, подмять или подчинить. Нелюди дарили друг другу удовольствие и наслаждались сами. Без страха, смущения, неловкости или стыда. Это ей было неловко и совестно, будто, как дурной подросток, подглядела в замочную скважину. Ви старалась об этом не думать, только не получалось. Эти воспоминания ставили под сомнение её жизненный опыт. Что зачатие, что вынашивание и рождение сына далось очень тяжело, снова пройти через такой кошмар она бы не пожелала и врагу. Значит, у нелюдей это происходит по-другому? Но спрашивать о таком самих нелюдей язык не поворачивался, а проверять лично не хотелось. Виана сворачивалась в клубочек, вслушивалась в потрескивание поленьев и засыпала под защитой лунно-желтых глаз. После укуса ей больше ни разу не снились кошмары.

Последний вечер перед выходом на службу наступил слишком быстро. Эл загрустил, не желая снова расставаться с мамой и едва обретённым папой. Только возможность похвастаться роботами и кедами примирила ребёнка с необходимостью возвращаться в школу. Кораблик они с папой собрали вместе, и теперь он украшал рабочий стол Наместника. Белоснежные паруса, тоненькие мачты, ниточки-канаты, крошечные фигурки матросов на любовно выточенной палубе - в каждой мелочи ощущалось, что в парусник вложили не только время, но и душу. От него шло тепло и невидимый свет. На борту детская ручонка старательно вывела «Виана». Глаза затуманились от выступивших слёз. Свой первый корабль сын назвал её именем. И для Ви было совсем неважно, что корабль игрушечный. Для неё он стал лучиком счастья. Самый дорогой, бесценный подарок. Чистая, искренняя любовь такой же чистой детской души.

- Ви, все в порядке? - за спиной открылась дверь, пропуская Баррета.

- Да, в полном, - Виана украдкой вытерла слезы. - Что-то случилось?

- Почувствовал... через связь... не знаю, что. Просто почувствовал тебя.

Баррет приблизился вплотную, что она ощущала тепло его тела, сбитое дыхание, различала в потемневшей зелени глаз коричневые крапинки. Мужские руки сомкнулись за спиной, кольцом обхватив талию. Сердце Вианы сбилось с ритма и пустилось в галоп. Ноги ослабли и пытались подкоситься, наотрез отказываясь держать тело. Если бы оборотень её не удерживал, она бы позорно сползла к его ногам, как пьянь. Ему для этого и делать ничего не пришлось бы.

- Наместник... Росс, пусти, - Ви ухватилась руками за его плечи, пытаясь то ли оттолкнуть, то ли удержать или удержаться самой.

- Ви-и-и, боишься меня? Серьёзно? - большой палец ласково коснулся приоткрытых губ, заставляя её вспыхнуть. - Я знаю, как пахнет страх. Сейчас его нет. И не надо.

Виана была растеряна, смущена, взволнована, но точно не боялась. Почему-то она была уверена, что Баррет не сделает ей ничего плохого. И отпустит, если она всерьёз испугается и снова решит сбежать. Была тому причиной их странная связь, или её интуиция - не так уж важно.

- Нет, не боюсь. Ребёнок увидит.

- Он умотался и спит. Вопрос снят?

Пальцы Баррета задержались на подбородке и опустились на шею, где строчил и рвался пульс. Чуть ниже пульсировала метка, отдавая в ключицу. Он осторожно обвёл отметинки кончиками пальцев, огладил хрупкую ключицу, трогательно выступающую из-под рубашки. Тонкие, почти птичьи косточки, нежная молочная кожа, тронутая румянцем смущения, тонкий, почти неуловимый аромат тела. Чистый, свежий, снежный, с тёплыми пряными искорками. Желанный и такой родной. С каждой секундой все желаннее и дороже. Как сладко в нем тонуть, одновременно утопая в голубых озёрах глаз. Баррет, уже не сдерживая себя, скользнул губами по шее, вниз, ловя аромат вместе с пульсом. Коснулся языком собственной метки. Виана вздрогнула и замерла. Зажмурилась, словно ждала боли. Он оторвался, чуть отстранился, но лишь для того, чтобы поймать её взгляд.

- Ви, это был первый и последний укус. Первый и последний раз, когда я намеренно сделал тебе больно, - его тёплые губы легонько коснулись век с пушистыми ресничками, стирая следы слёз. - Ты больше не будешь плакать. Я не хочу, чтобы ты плакала.

Баррет смял рукой шелковистые волосы, наслаждаясь их мягкостью и нежным ненавязчивым ароматом лесных ягод. Склонился к её губам, сплетая два дыхания в одно. Проникновенно, жарко, интимно. Не встретив сопротивления, он завёлся ещё сильнее. Раздвинул губы языком, разомкнул зубы, толкнулся глубже. Поцелуй из невесомого, осторожного и почти невинного становился все более глубоким, страстным и напористым. Податливая мягкость и вкус её губ с ума сводили. Неуверенный, робкий отклик Ви окончательно унёс разум к звёздам. Чистое, кристальное, незамутненное наслаждение. Земляничная сладость и сладкая горечь дикой вишни, прихваченной колким инеем. Ягоды на снегу, так похожие на кровь. Терпкий пьянящий запах, вместивший в себя так много красок, оттенков и нот. Пьяная вишня. Опьяняющая, дурманящая, манящая...

Ладони забрались глубоко под рубашку, поглаживая обнаженную спинку. Он чувствовал, знал, что никто до него так не целовал её. Слишком робким и неумелым был ответ. Хотя бы в этом он стал у неё первым. Так хотелось безраздельно, всецело владеть этой девочкой, своей жемчужинкой, как самым драгоценным сокровищем. Сделать её только своей, окончательно и бесповоротно. От возбуждения в глазах темнело, напряженный член сладко упирался в низ её живота, мечтая оказаться в жаркой глубине именно её тела. Рубашка Ви медленно поползла вверх, спутав руки и обнажая кожу.

- Росс, только свет выключи. Пожалуйста, - Виана неловко попыталась закрыться от мужского взгляда.

Магические светильники погасли. Комната погрузилась во мрак, немного пугающий и уютный одновременно. Из-за стены-окна пробивались призрачные лучи нескольких лун, сплетая кружева с каплями света, отражённого снегом. Для Ви все исчезло, кроме сверхвосприятия, тактильных ощущений и стука собственного сердца. Она не подумала, что оборотень прекрасно видит во тьме. Было проще думать, что не видит. И не заметит неидеальностей её тела. Ви стыдилась своих выступающих ребер, невыразительной плоской задницы, разной формы сосков со следами работы военного лекаря, почти отсутствующей груди, швов и следов от лазерных ожогов. В обычной жизни это не мешало, все недостатки были надежно скрыты одеждой, и она о них вообще не думала. Сейчас все они одновременно напомнили о себе. Но в чем-то стало легче. Оборотню с этой меткой не повезло ещё больше.

Прикосновения оборотня уже не пугали, а поцелуи оказались на удивление приятными. То трепетные, как шёпот утреннего ветерка, то жаркие, властные, неотвратимые, как цунами. Ви казалось, что это происходит не с ней. Просто сон. А может, приступ все-таки случился, и на самом деле она лежит в коме, а все это - понарошку. Из-за набивших оскомину страхов выглянуло любопытство. Стало интересно, что будет дальше. Думала о сексе с нелюдями - получи, распишись и радуйся. Не зря Химера говорит, что мысли материальны и создают реальность. Тело, чувства, сознание - все стало легким, невесомым, чистым и прозрачным. Метка, не метка - какая разница? Она пьянела от поцелуев, как от вина, ощущала себя бесстыдно пьяной, глупой, смешной. Замкнуло? Ну и пусть.