Время жизни 1

Глава 9

Средство Волкова не помогло. Проснулась в ужасе, сразу сползла с постели на пол и села, прислонившись к кровати.

Перед глазами стояла страшная и невероятно реалистичная картина кошмара. Больничная палата, Аня без сознания, лежащая на кровати с огромной трубкой в горле. И мигающие лампочки аппаратов, заставляющих ее тело дышать. Кома.

От кошмара сердце заходилось в бешеном ритме. Картины сна будоражили разум, не давая окончательно сбросить оковы другой, мнимой реальности. Сидя на полу, пыталась успокоиться, понять и принять, что это только сон.

Но сердце заходилось в груди, не желая сбавлять темп. А по щекам неудержимо бежали слезы. Еще во сне начала плакать и, проснувшись, не смогла остановиться.

Отрешенно взглянув на часы, поняла, что только шесть утра. Невероятно рано после страшных событий ночи. В доме царила сонная тишина, и только я уже не спала, измученная недавним кошмаром.

Летом солнце встает рано, и его отголоски освещали комнату, но не давали облегчения. Словно сами стены давили, мешая дышать, и воздуха не хватало.

Страх захватывал, настойчиво шепча — а может это не просто сон? Слезы неумолимо текли. И болезненно, острой бритвой ранила самообладание необходимость знать, как там Аня.

Не могла оставаться на месте. Невыносимо! Встала, чтобы выйти за пределы давящих стен комнаты. В коридоре замерла перед дверью спальни Волкова, но не смогла постучать.

Так и стояла, обхватив себя за плечи, капая слезами на ковровое покрытие. Хотела буквально умолять его позвонить Ане. Но не решилась, а потом осознала, что слишком раннее утро для звонков.

И бездумно пошла по спящему дому, охваченная волнами эмоций и навязчивыми мыслями. Безотчетно спустившись в большую столовую, стремясь на открытый воздух.

Из столовой в сад вела небольшая лестница, и я присела на ее середине. Бездумно глядя на зелень сонного сада. Уже освещенного солнцем и напоенного свежестью раннего летнего утра, когда жара только грядет.

Ни тишина, ни воздух, ни разлитое вокруг спокойствие не помогали. Страх пробирал, застилая разум. Горючие слезы бежали, солью щипали кожу. Невольно всхлипывала, не в силах справиться с эмоциями.

Четко осознала — дошла до точки. Какая гордость, о чем вы! Вся эта роскошь для тех, у кого есть выбор. Сейчас готова на все, буквально все, что захочет Волков. Лишь бы отпустил меня к Ане, лишь бы помочь ей.

Согласись я на оплату лечения Волковым, с содроганием пронзила мысль, этого бы с Аней не случилось. Подруга бы уже капалась лекарством под наблюдением врачей.

К чему гордость, когда речь идет об Аниной жизни? Что там желает Волков — меня в любовницы. Да, пожалуйста! У меня больше нет сил сопротивляться.

А если Аня… Даже думать не могу о худшем! Всхлипнула, захваченная потоком слез. Не вынесу еще одной потери, сломаюсь. Именно борьба за Анину жизнь, позволяла держаться в страшной реальности, на выжженном пепелище прошлого. Давала смысл и силы шагать дальше.

Аня как часть меня, знаю ее всю жизнь. Мы с детства жили в одном подъезде, оставаясь очень близки. И теперь у меня кроме Ани, ее мамы Валентины Ивановны и Сашки, никого не осталось. Выжженная пустота боли и отчаяния за плечами. И страх потерять снова.

Краем глаза удивленно заметила, как из столовой вышла Инна, и присела на ступени чуть выше меня. Стало неудобно, что я такая опухшая и заплаканная. Отвернулась в сторону, пряча лицо.

— Думала, быть парой — это счастье, — тихо и сочувственно сказала она, протягивая мне влажную салфетку.

Стало совсем некомфортно, что она застала меня такой, истерично ревущей. Не люблю показывать своих слез, демонстрировать болезненное состояние окружающим.

— Уж точно не для меня, — сказала, стараясь придать голосу шутливое выражение и вытирая салфеткой бегущие слезы. — Да и Волков счастливым не выглядит. Скорее злым и недовольным. Зачем, вообще, цепляться за эту идею? Ты же сама видишь, я ему в тягость! — не выдержала, повернулась к ней. — Разве пара должна вызывать такие чувства? А как же нежность, забота, расположение?

— И поэтому ты плачешь? — спросила Инна, осторожно поглядывая на меня.

Девушка выглядела спокойной, но притихшей и грустной.

Густые, темные волосы заплетены в толстую косу, перекинутую через плечо. Карие глаза смотрели как-то отстраненно и задумчиво, а брови слегка хмурились.

Одета она была просто, в темно-синие джинсы и черную футболку. Почему она встала так рано? Ладно, я проснулась от кошмара. У меня выбора не было.

— Если бы! — эмоционально ответила, всхлипывая и заливаясь новым потоком слез. — У меня подруга серьезно больна, и сейчас в больнице. А он… — тут я не выдержала и разрыдалась.

Инна протянула мне еще одну влажную салфетку. Судорожно вздохнув, с усилием останавливая рвущиеся слезы, срывающимся голосом я продолжила:

— Он не дает мне позвонить и отказывается к ней отпускать! — буквально прокричала под конец. — Понимаешь?! Я даже не знаю, что с ней!

Инна кивнула, задумчиво прикусив губу. А я спрятала дрожащие руки, стараясь хоть как-то скрыть свое истеричное состояние.

Обычно не выношу подобных расспросов, и когда меня застают в слезах. Но девушка оказалась на удивление ненавязчива. Ее присутствие не вызывало обычного отторжения и желания избавиться от вынужденного общества.

А может, на фоне всех страхов, мне просто стало совсем все равно?

— Это Север зря, — тихо произнесла она после небольшой задумчивой паузы. И сказала совсем неожиданное. — Сбежим?

Не поверила услышанному. Изумленно уставившись на нее, разумом продолжала болтаться в океане горестных переживаний.

— Но как? — с удивлением спросила, потрясенно разглядывая, будто впервые вижу.

— Вывезу на машине контрабандой. У меня задние стекла тонированы, снаружи плохо просматривается пассажирское сидение. Опустишься на пол, охранники не заметят, сильно разглядывать не будут. Да я всегда выезжаю без проблем! Так, бросили взгляд на машину, и все, — спокойно ответила она, пожимая плечами.

Вариант! Замерла, пораженная услышанным, сразу перестав плакать.

Вытирая слезы салфеткой, полностью включившись в обдумывание открывающихся перспектив. Мысли лихорадочно роились, просчитывая варианты и выискивая возможности скрываться подольше.

— Тебе есть, что забирать в комнате? — спросила Инна, демонстрируя полную решимость незамедлительно воплотить свое предложение в действительность. — Нам бы выехать побыстрее, пока домашние спят.

Спрашивать, чем лично ей грозит наша авантюра, малодушно не стала, эгоистично понимая важность побега именно для себя.

— Только косметичка, но там ничего важного, — быстро ответила.

Легко отказываясь от немногочисленной косметики и расчески. Подниматься за ней и идти мимо спальни Волкова перед побегом, показалось очень плохой идеей.

— Хорошо, буду буквально через минуту, — сказала она, стремительно поднимаясь. — Только возьму сумку. Подожди меня здесь.

Осталась ошарашено сидеть на ступеньках, бездумно глядя на еще не до конца пробудившийся после летней ночи сад.

Внутри кипела жажда движения, смывшая прежние переживания нахлынувшей магмой. Сейчас время действий, его нельзя упустить.

***

Только когда мы миновали ворота коттеджного поселка, смогла перевести дух и расслабиться. С болезненным восторгом понимая — нам это удалось. Мы сбежали!

Проехав еще пару километров, остановились на пустой дороге. И только тогда я пересела рядом с Инной. До этого тихо пряталась на полу за передними креслами.

Машина оказалась довольно большая и просторная, и я вполне смогла разместиться. Впрочем, охранники усадьбы Волкова, как и говорила девушка, не стали заглядывать внутрь, чем обеспечили нашему плану полную жизнеспособность.

— Ну что, в больницу? — спросила Инна, когда я пристегивалась на переднем сидении.

— А нас туда пустят? Еще очень рано, часы приема не начались, — удивилась я.

Конечно, я и сама бы рванула в больницу к Ане, но посещение в часы приема никто не отменял.

— Со мной пустят, — решительно сказала Инна, выезжая с обочины на дорогу.

— Я хоть слабый, но менталист, — продолжила она, а я удивилась еще больше. — Умения скромные, но пройти в больницу точно хватит.

— Именно поэтому я и пришла к тебе. Почувствовала очень сильную вспышку твоих эмоций, — пояснила она, уделяя все внимание дороге.

Невольно задумалась. Менталисты были для меня вещью непонятной. Но после оборотней и ведьм, почему не быть и им? Не понимала, что подразумевает под собой этот странный дар. Но разве это сейчас важно?

Расспросить можно и потом, в спокойной обстановке. Конечно, если будет время и возможность. Сейчас есть более насущные проблемы.

— Можно позвонить с твоего телефона? — спросила Инну. — Не знаю, в какой больнице Аня, позвоню и выясню.

— Возьми в сумке, — ответила девушка, все так же внимательно следя за дорогой.

Владения Волковых, ожидаемо, оказались загородом. Пока мы ехали по проселочной дороге и вот-вот должны выехать на трассу. Получалось, дорога здесь одна до ближайшего разворота.

Телефон Ани я знала наизусть, весь длиннющий набор цифр. Часто приходилось закидывать на него деньги тем или иным способом, вот и запомнила. Впрочем, как и свой федеральный номер.

И сейчас легко набрала Аню, надеясь, что уже не спит. Необходимо узнать, в какой больнице, отделении и палате она лежит.

***

Выехали на трассу. Инна вела медленно и осторожно, словно опасаясь. Придерживались крайней правой полосы, не мешая всем страждущим обгонять нас по другим полосам слева.

Неторопливый стиль вождения девушки сильно отличался от моего напористого и быстрого. Но я не лезла с советами и комментариями, молча наблюдая за дорогой.

До Ани дозвонилась, но разговаривали совсем недолго. Только спросила, куда ее положили и как себя чувствует. И сообщила, что скоро буду.

Услышав ее голос в трубке, испытала невероятное облегчение. Словно гора с плеч рухнула. Прежние страхи временно затаились, спрятались глубоко внутри, не спеша покидать насовсем.

Поговорить с Аней стало лечебным бальзамом для моего истерзанного нервотрепками разума.

Слишком много событий произошло в последние дни, заставляя реальность рассыпаться жалящими осколками, а самообладание трещать по швам от зашкаливающих эмоций.

Словно в воронку смерча попала. Вокруг что-то постоянно происходит. События проносятся, полностью лишая меня права выбора.

О Волкове и последствиях нашего побега, старалась не думать. Знаю, что для меня важно, и не позволю страхам смутить меня.

Хотя где-то внутри с саднящей болью отдавала себе отчет, что Ане вполне могут безотлагательно потребоваться деньги на лечение. И я пойду на поклон к Волкову. Сама. Смиренно и покорно.

Правда, от этих мыслей неудержимо накатывала тихая, тлеющая углями, злость.

— Только не это! — вскрикнула Инна.

Лихорадочно объезжала вычурную гоночную иномарку, нагло пытающуюся влезть перед нами, выруливая с прилегающей дороги.

— Что случилось? — удивилась ее реакции.