Время жизни 1

Глава 10

В палате оказалось светло и солнечно. А еще аккуратно и чисто после свежего современного ремонта. Даже удивилась, пройдя по коридорам. Повезло на этот раз с больницей, куда доставили на «скорой».

Солнце покидало комнату, уходя в сторону, и не будет распалять прямыми лучами в течение долгого, жаркого июльского дня.

Прошли мы спокойно. Инна вела, я послушно следовала за ней, не проявляя самостоятельности.

Дар девушки очень пригодился, она легко уговорила охранника открыть шлагбаум, и мы заехали на закрытую парковку. Мою спутницу совершенно не смущало нарушение правил.

Раннее утро сияло ярким солнцем, голубое небо с пышными, бегущими стайками облаками, предвещало безоблачный жаркий день.

Само здание больницы оказалось окружено множеством высоких деревьев, а стоянка — ровным рядом стриженных аккуратных низких кустарников. Шла за Инной по направлению к входу, невольно умиляясь тишине и буйству зелени.

С незнакомыми людьми и персоналом девушка общалась легко и непринужденно, уточняя направление и расспрашивая дорогу. А мне стало любопытно, в универе она тоже своими талантами пользуется? Тогда бедным преподавателям не судьба непредвзято оценить ее знания.

Общительность и уверенность прослеживалась во всех действиях девушки, а легкость характера и беспечное девичье очарование еще больше усиливали эффект. Оставалось только удивляться ее страху перед Гордеем и скрытности перед братьями.

Аня лежала на кровати бледная и измученная, я даже побоялась накинуться с крепкими объятьями. Просто держала за руку, слушая ее рассказ. Все оказалось прозаично, но очень неприятно. Одна из прежних проблем проявилась снова.

Слегка расслабившись в диете, Аня позволила себе отступление, и организм, не выдержав, дал сбой. Конечно, сидеть на жесткой диете все время невыносимо, но и расплата за отступление оказалась высока.

Врачи уже оказали необходимую помощь, но теперь ей практически ничего нельзя есть. Временно, пока дополнительно не обследуют и не сделают выводы, а ситуация не стабилизируется.

Смотрела на осунувшуюся подругу и ощущала полный разброд в душе. Радость от встречи, оттого что подруга в относительном порядке, блекла перед тягостным состоянием беспомощности и невозможности помочь.

Невероятной больно, ведь время Аниной жизни неумолимо ускользает, как бы она ни боролась.

Аня цеплялась за жизнь с упорством плюща, растущего на голых скалах. Отметая все прогнозы врачей, она держалась, изо всех сил сопротивлялась болезни, неумолимо вгрызающейся в ее тело и подтачивающей силы. И была примером стойкости для меня.

Когда Аня только начинала бороться с болезнью, мы с Димой попали в аварию, и я чуть не погибла.

Словно печатью рока множество обстоятельств сложились страшной мозаикой, превращая последствия по сути обычной аварии в роковые. Врачи только чудом меня откачали, но кровопотеря была огромной.

Последствия сплелись в трагичный клубок, и весь мой прежний мир рухнул, осыпался, словно карточный домик, оставляя на своем месте бездонную пустоту.

Авария сделала меня невероятно слабой физически, тело требовало восстановления, и измученной эмоционально. Попросту утратила жизненный якорь, все то, что давало силы жить.

И в этом оказалась странная усмешка судьбы. Аня хотела жить, но не могла, захваченная страшной болезнью, ведь врачи не давали никаких прогнозов.

А я могла и даже восстанавливалась после аварии, но не хотела, сломленная болью потерь. Понимала, что так не должно быть, и это неправильно, но ничего не могла с собой поделать.

И глядя на Аню, на ее решимость бороться, на то, сколько усилий измученная она прилагает, с содроганием воспринимала всю странность нашей ситуации. Подруга стала примером, дающим силы жить дальше. Сопротивляться страшной эмоциональной боли, наполнившей все мое существование.

Я словно была наполнена изнутри битым стеклом, мучительно резавшим при каждом вздохе, каждом движении, превращая каждую минуту в борьбу с болью.

Казалось, окружающая реальность просто исторгла меня, ощетинившись колючками, и я совершенно не вписываюсь в действительность.

Тогда пережившее подобное люди сказали — будет легче. А я не смогла поверить, с трудом переживая каждый день. Охваченная болью потерь, оставшись одна с проблемами.

И теперь мне действительно стало легче. Могу дышать без боли и идти по жизни дальше, пусть даже без особого оптимизма и ожиданий.

А Аня все больше погружается в пучину болезни, теряя драгоценные песчинки оставшегося времени. И так невыносимо тоскливо, что не могу ей помочь. Ведь судьба сдала именно такие карты, устанавливая свои правила. И Аню не вылечить, можно только дать ей время.

Смотрела на Аню, лежащую на больничной койке, и с содроганием думала, не стало ли роковой ошибкой отказаться от оплаты лечения Волковым?

Но разве могла тогда поверить в серьезность его намерений? Я и сейчас не совсем понимаю происходящее. «В любом случае прошлого не изменить, и остается исходить из последствий», — с горечью подумала я.

— У тебя во вторник была запись в Булкина на консультацию, — сказала грустно, понимая, что ни на какую консультацию Аня не попадает.

— Завтра туда позвоню, попробую перенести, — кивнув, ответила подруга. — А в четверг мне в «Медмир». И если меня выпишут к этому времени, постараюсь сходить. Все зависит от результатов обследования.

— Хорошо бы все же попасть на консультацию. Если сумеешь, — отозвалась я.

Тогда станет понятно, берут ее на лечение или нет. И если случится чудо, и она получит лекарство, связываться с Волковым станет ни к чему.

— Но здесь вопрос, — грустно сказала Аня. — Лекарство капают при стабильной ситуации, анализы крови должны быть в норме. А последний приступ наверняка скажется, — тихо закончила она.

Похолодела, понимая, что теперь она может просто не подходить под лечение из-за плохих показателей крови. И неизвестно, выровняются ли они, станут ли лучше.

Голова отозвалась ноющей болью, отправляя и так потрепанные эмоции в крутое пике.

Хреново, но ничего не поделать. Остается надеяться, на что-то, нечто эфемерное. Но не впадать же в истерику, опуская руки? Тем более, пока есть надежда.

Постаралась собраться с силами. Мне подруге еще про Волкова рассказывать, пытаясь объяснить ситуацию. Признаваться страшно и горько. Внутри все отзывалось протестом, но я преодолела этот приступ слабости, решившись.

— Понимаешь, у меня возникли некоторые проблемы, — отвлеченно начала свой рассказ, завладев пристальным вниманием подруги. — Помнишь того мужчину перед домом, ты еще расспрашивала, кто он?

На что Аня кивнула.

— Как бы странно это ни звучало, но он преследует меня, — произнесла, наконец. Понимая, как невероятно звучат мои слова.

— Оказывает знаки внимания? — уточнила подруга, а я только поморщилась.

— Я бы так не сказала… — отозвалась, думая, как бы продолжить. И вздохнув, договорила под молчаливым взглядом подруги. — Сама еще не разобралась, что происходит. Но пока поживу в другом месте. И работу придется сменить…

Закончила говорить и пожала плечами, чувствуя напряжение и удивление Ани. Ситуация крайне неприятная. Но как объяснить подруге, что я в бегах? И не вернусь домой и на работу тоже.

— Что будешь делать? — тихо спросила Аня. — Может, зря паникуешь? Казался такой приятный мужчина…

— У нас было несколько конфликтов, непростых, — призналась, невольно поморщившись. — Постараюсь разобраться в ситуации. А пока предпочту держаться от него на расстоянии. Его зовут Волков. И если он заявится к тебе или домой…

— А он может? — искренне удивилась подруга.

— Не исключено, — ответила, внутренне содрогаясь от дикости ситуации. Аня в больнице, а я нагнетаю своими проблемами. — В общем, он может появиться с расспросами. Не удивляйся. Буду звонить, постараюсь приходить. Но не знаю, как получится… — путано проговорила, стараясь не давать невыполнимых обещаний.

Я задумалась, насколько верным выходом стало бегство. С другой стороны, смогла бы я иначе повидать подругу? Не факт, а мне это физически необходимо.

Несколько скомкано попрощалась, пообещав звонить. Осознавая, что задерживаться в больнице нельзя. Объяснила про карточку с кредитом, где лежит она и пинкод. И переписала важные номера из телефона Ани, ведь мой теперь недоступен.

Палату покидала со щемящим чувством неправильности происходящего.

Казалось, вокруг происходит нечто сюрреалистическое, захватившее меня, увлекшее в омут. Не понимала, как действовать дальше, ведомая обстоятельствами, словно лист, захваченный ветром.

***

Машину оставили на стоянке, отправившись дальше на общественном транспорте. Складывалось впечатление, что у Инны все продумано.

Пути отхода, чтобы запутать возможных преследователей. А мне оставалось только удивляться и задаваться вопросом, зачем бегство самой девушке.

Сверяясь с маршрутом по телефону, Инна потащила нас сначала на ближайшую автобусную остановку у больницы.

А затем в метро, где, поплутав по череде линий, наконец, вышли на одной из станций ближе к центру. И направились по широким пустым тротуарам, следуя намеченному маршруту.

— Сейчас заглянем к моим друзьям, — пояснила девушка, пока мы шли. — Они помогут…

— Скажи, а почему бежишь ты? — не удержавшись, спросила я.

Теперь стало возможным вести этот щепетильный разговор, прохожих рядом не оказалось. В переполненном общественном транспорте и на остановках не решалась, опасаясь внимания посторонних.

Сегодня выходной день, и пока еще утро, улицы встречали нас относительной пустотой. Все отсыпались после рабочей недели. А вот мне совсем не до отдыха.

Такое чувство, будто по мне состав проехал, столько эмоций гудело внутри. И самое неприятное, полная неразбериха с вопросом, а что собственно делать дальше?

Солнце уже нагревало асфальт в обещании дневной жары. Зелень сияла яркими изумрудными россыпями, не так давно омытая бурным дождем.

А мы все бежали, следуя проложенным Инной маршрутом, словно спешили укрыться в убежище до грядущей атаки противника.

— Давай позже, хорошо? — выждав паузу и вздохнув, ответила девушка. А после, все же продолжила. — Хотя, если в двух словах — задолбали! — сказала крайне эмоционально.

— Всеволод, который раз намекает на очень выгодную партию. Замуж выдает, — помолчав, не сдержалась Инна, выговариваясь.

— Но ты же можешь отказаться, — удивилась я. Шагая по пустоте тротуара, наслаждаясь отсутствием людей и прозрачной чистотой ускользающего утра. — Не потащат же они тебя в загс силой?

— Тебя тоже никто силой в дом не тащил, да? — съязвила в ответ Инна, искоса глянув в мою сторону.

И, правда! Как у них, волков, с браками? Задумалась невольно. Надо срочно восполнять пробелы, уточнять правила и законы, что они исповедуют. Тем более, Инна под боком, как источник информации.

— Хочу сбросить ярмо семьи. Это давление просто невыносимо, — продолжила девушка.

Невольно стало страшно за нее. По сути, в бушующем море жизни она пока лишь росток, нежными корнями ухватившийся за грубую землю. Ей бы защиту и опору, чтобы жестокость этого мира не сломала. Интересно, как отнесется семейство к ее бегству?