Манящий абрис смерти

Глава 24

Абрис.

Место было отличное, слепящее полуденное солнце приветливо дарило свое тепло всем желающим на полутораметровом дорожном пятачке городской окраины. Если пройти еще чуть больше сотни метров, то можно напиться мутной воды из глубокой канавы, которая никогда не пересыхала, около заброшенного трехэтажного здания без крыши. Раз в день в это блаженное место приходила сгорбленная старушка с деревянной клюкой и насыпала местным птицам два мешка пшена. Местные птицы, по большей части, сизокрылые голуби, передавали это знание от поколения к поколению на протяжении столетий. Ведь всегда найдется тот, кто желает приманить удачу и богатство в собственный дом. Эфемерная вера человека в чудо изрядно помогала выжить местной популяции птиц. Вот и сейчас пернатая масса копошилась и возмущенно ударяла крылами зазевавшихся собратьев на земле, выискивая остатки сытной трапезы. Парень, облокотившийся о старинную кирпичную кладку с белесыми проплешинами раствора на углу стен, лениво наблюдал за представлением и делал ставки на счастливчиков в погоне за насущным хлебом. И завидовал птичьей беспечности и отсутствию серьезных проблем в жизни.

Его плечо тронула рука, затянутая в кожаную перчатку, но Абрис не стал оглядываться. Просто спросил сухим голосом:

— Зачем я здесь?

— Ты не торопишься с выполнением заказа. Мне кажется, что ты уже не так верен нашему предназначению.

— Я не скован сроками, или правила вдруг стали недействительными?

Фигура, прятавшаяся в тени чудом уцелевшего навеса отчетливо скрипнула зубами.

— Сроков нет, но ты слишком тянешь.

— Я еще не выяснил все подробности. Терпение — добродетель.

— Излишняя щепетильность излишня в нашем деле.

— Я не намерен обсуждать с ТОБОЙ методы моей работы.

— Неделя. У тебя неделя, потом я, на правах твоего наставника, заберу этот заказ. Ну а подробности, я так быть, проявлю добрую волю, надеюсь, ты оценишь по достоинству: Сквозная тридцать шесть, десять. Детство и юность.

Парень резко оттолкнулся от стены, и, спрятав руки в карманы куртки, пошел по направлению к более оживленным городским кварталам.

Наставник сверлил взглядом прямую спину парня все время, пока его фигура не скрылась за раскидистой неухоженной изгородью из туи.

Абрис, не теряя времени, направился на Сквозную улицу. Всего лишь нужно было сесть в трамвай, и через семь остановок он оказался на месте. Ничем не примечательный жилой квартал из типовых пятиэтажек. Скудные на оснащение детские площадки и маленькие островки зелени разбавляли печальный пейзаж.

Парень подошел к нужному подъезду, его равнодушно встретили давно неокрашенная дверь и облупившиеся стены. Только на третьем этаже была стальная дверь с нужным номером. Дверного звонка не было, а настойчивый стук в дверь не дал никакого результата. Абрис решил попытать счастья у соседей, только с третий попытки ему открыли дверь, ограниченную тонкой цепочкой, и любопытный глаз в роговой оправе уставился в приоткрытую щель.

— Хто там?

— Здравствуйте, госпожа, извините за вторжение, но не могли бы вы уделить минуточку своего времени.

— Я ничего не покупаю, — не смотря на утверждение, женский голос звучал не так уверенно.

— А я и не продаю, — парень ослепительно улыбнулся.

Дверь приоткрылась на пару сантиметров шире и стал виден крупный нос.

— Благочестивая госпожа, меня зовут Алексей Николаев, и я частный детектив. Мне поручено разыскать госпожу Гартман.

— Это Лильку, что ль?

— О, вижу, что несказанно повезло. Только знаете, как-то неудобно разговаривать на лестничной площадке… конечно, ваше гостеприимство будет вознаграждено.

За дверью воцарилось задумчивое молчание. А потом, протестующе звякнула снятая цепочка, и дверь открылась, приглашая Абриса внутрь.

— Ну, заходи, действительно, нечего на сквозняке стоять.

Парень прошел в коридор и наконец-то увидел хозяйку целиком. Это была пухлая женщина небольшого роста и предпенсионного возраста. Красный бесформенный халат в мелкий цветочек старательно скрывал все недостатки женской фигуры. Седые неокрашенные волосы были собраны в пучок на затылке.

Хозяйка махнула белесой рукой в сторону комнаты, приглашая.

— Чай не предлагаю, поди покрепче чего любишь.

— О, не стоит беспокоиться, — сказал Абрис, беззвучно закрывая за собой входную дверь. Видно, что дверные петли регулярно смазывались.

Пройдя в небольшую гостиную с бордовой тахтой, парень спросил:

— А как мне вас величать?

— О, зови Светланой Николаевной.

Хозяйка присела в кресло и стала нервно разглаживать складки ткани на коленях.

Абрис последовал ее примеру и сел на тахту.

— Светлана Николаевна, что вы можете рассказать о Лилии Гартман?

— А зачем вам она?

— Понимаете, ее разыскивает племянник, и по документам, это последний адрес, где она проживает.

— Ой, а у нее, что и племянник есть? Что-то не помню, чтобы она брата упоминала!

— У нее была сестра, понимаете, я не могу раскрывать все подробности, всё же это профессиональная тайна, — Абрис заговорчески понизил голос и слегка наклонился в сторону Светланы Николаевны.

— Даааа?

Женщина в предвкушении новой сплетни широко улыбнулась.

— Да, могу только сказать, что замешаны внебрачные связи и наследство.

— Ха-ха, вот ведь Нинке-то не повезет! Думала, одна осталась?! Вот тебе, а не богатство!

— Нина? — брови парня в недоумении поднялись верх.

— Ну, так дочь её, то есть, Лильки, та еще змея подколодная!

— А вы были близко знакомы с семьей Гартман?

Парень неспешно открыл бумажник и вынул несколько купюр и осторожно положил на маленький деревянный столик на колесиках, стоящий рядом с тахтой.

Хозяйка уставилась на деньги и нервно облизала тонкие губы.

— Не что, что бы близко. Но соседями были хорошими. Лиля то соль мне даст, то яйца. Ну и я в долгу не оставалась, плюшки к чаю приносила.

— Приносили? Госпожа Лилия переехала?

— Не, — женщина слегка хохотнула, а потом, осекшись, боязливо посмотрела наверх, — померла она несколько лет назад.

— Да вы что! Ведь молодая, как и вы, еще женщина, судя по документам!

— Так Нинка ее и убила!

— Родная дочь?

— Ну а кто еще-то? Лилька тогда захворала, но я видела, лекарства на прикроватном столике стояли, да и много, дорогущие к тому же, я знаю, у аптекарши узнавала. Чего уж не выздороветь-то? Я как раз, накануне-то, когда Лиля преставилась, булочек с пылу жару принесла, она поела, щечки порозовели. Уж я нарадоваться не могла, а то, все как покойница лежала.

Хозяйка пристально посмотрела на парня.

— Светлана Николаевна, и вы считаете, что Нина помогла отойти в мир иной собственной матери? Но зачем?

— Ой, я не считаю, это всем известно, что Нинка, то и укокошила Лилю. Ходила тогда, голову опустит, вроде тихоня такая, а потом, как зыркнет, из-под очков, так сразу понятно, что стерва еще та. У меня всегда давление поднималось, как Нинка на меня посмотрит. А уж за наследство и собственную мать убьет, квартирка-то в престижном районе находится.

— Да, вы правы, недвижимость в вашем доме очень ценится у риэлторов.

— Ну, так я о том и говорю! — Женщина победно прихлопнула ладонями по округлым коленкам.

— Значит, сейчас здесь живет дочь Лилии Нина?

— Вот еще, Нинка здесь не живет. Хозяева другие! Нашлись добрые люди, которые не дали этой убивице захапать квартиру. Так почти сразу похорон и дали отворот поворот, Нинке-то.

— Хорошо, а расследование смерти госпожи Лилии было?

— Нет, не было, — хозяйка недовольно покачала головой. — Видно, Нина ловко справилась.

— Хорошо. Светлана Николаевна, а вы еще упомянули наследство?

— А, ну, слышала я, что не эту, так другую квартиру захапала мерзавка, кажись, на законных основаниях. Но судьба-то не дура, раз вы здесь!

— Действительно, не дура… Светлана Николаевна, спасибо большое вам за помощь! Не провожайте, я справлюсь сам.

И Абрис, откланявшись, стремительно вышел из квартиры, брезгливо захлопнув за собою дверь.

Нина.

Тоска накрывала медленно и со вкусом. Я ложилась уставшая с ощущением неподъёмного груза на плечах и вставала разбитая с потухшим взглядом и ни капли не отдохнувшая. А в этом промежутке мне снился Стефан, я чувствовала его руки, губы, ощущала его взгляд, но все сны заканчивались одинаково: появлялась Ангелина и Стефан уходил с нею.

— Так дело не пойдёт, — сказал на одном из завтраков Андрэ, — ты убиваешь сама себя, тебя нужно взбодрить. Как ты себя чувствуешь?

— У меня все хорошо, — попробовала возразить я и криво улыбнулась. Врать я ещё не научилась и выражение лица Кенинга тому подтверждение. Мы с ним перешли на "ты" на следующий же день моего пребывания у него в гостях, по инициативе самого мужчины. По его словам, тот мой сеанс психологической помощи сблизил нас до состояния близких родственников, потому стоит отбросить условности и сделать свою жизнь чуточку проще.

Про Стефана мы, после того разговора в машине, больше не говорили, да и в целом, общался только Андрэ, а я испытывала настоятельную потребность в тишине, но меня не оставляли в покое ни на минуту. Если хозяин не мог развлекать меня и, извинившись, уходил в кабинет, тут же появлялся Спарк и занимал его место, если и Николас был вынужден уйти, многочисленная прислуга мелькала с различными вопросами или просто молчаливыми тенями. Они боялись, что я покончу жизнь самоубийством. Не скрою, такие мысли меня посещали, а потом я ощущала, как сильно люблю жизнь, знала, что тоска пройдёт, оставив рваный шрам на сердце, и я снова начну жить, а не существовать. А теперь вот этот вопрос Кенинга, как лишнее доказательство моей теории. Они боялись за меня, это было безумно приятно.

— Я в порядке, — повторила я, — просто прощаюсь с глупыми мечтами. Похороню их и перестану носить траур.

— Когда человек в порядке он не выглядит как восставший мертвец. Ты умудрилась похудеть на творениях моего повара. Я его уволю! — театрально гневался Андрэ.

— Прости, — сил подыгрывать ему не было, — правда прости, я не хотела быть обузой. Мне только нужно побыть одной и решиться…

— На что? — вскинулся Кенинг, сверля меня взглядом.

— Решиться вернуться туда, в город, вернуться на работу…

— В общем, я это к чему, — перебил меня Андрэ, — сегодня мы идём прыгать со скалы. Форма одежды — спортивная.

— Мы что? — я удивлённо повернулась к нему, впервые со времени приезда сюда, испытывая эмоции.

— Ты слышала, собирайся, через час выезд, — Кенинг встал, знаменуя окончание трапезы, и легко вышел из столовой.

Иногда он был нетерпелив и категоричен, это отголоски его борьбы за выживание и многолетнего времени у руля серьёзного бизнеса.

Так что кофе я допила в одиночестве, пытаясь собрать в кучу лениво ползающие мысли. Никакого желания куда либо ехать у меня не было. Единственное, что мне хотелось — это лечь в кровать и пролежать там сутки или двое, пока совсем не станет тошно.

Но кофе остыл, часы оттикали уже с полчаса, а я все продолжала неподвижно сидеть в кресле, когда появился Спарк и всплеснул руками: