НекроХаник 2

* * *

Только в последние дни Сашенька чуть-чуть пришла в себя. Отоспалась, восстановила силы. Четверо новых фельдшеров из германцев сильно облегчили жизнь. Перевязки, уход за лежачими, раздача медикаментов. Кстати, они ведь с собой и целую гору разных препаратов привезли! Это тебе не внутренними силами раны чистить, боль снимать и крохотный огонек жизни поддерживать. Здесь и сейчас можно было опереться на всю мощь медицины, разложенной по многочисленным полочкам, коробочкам и не падать в обморок от переутомления. Можно сказать – выкрутилась лекарка, по самому краешку прошла. Кого не смогла спасти, тех уже похоронили. Но остальных – удержала на грани, дотащила через немогу к этому моменту. Теперь можно и дыхание перевести. Самую малость.

Главной среди новых медиков считалась высокая костлявая дама лет пятидесяти с невероятно скрипучим голосом и глазами навыкате. Трое мужчин разного возраста с бакенбардами “под Вильгельма” слушались ее беспрекословно. День фрау Кениг присматривалась, затем начала наводить педантичный порядок. Кровати расставили по ниточке, приданных в помощь штурмовиков озадачили сборкой шкафов и столов со стульями. На следующий день обе хижины были изнутри вылизаны и наконец-то стали походить на госпитальные палаты. Но больше всего Сашеньку поразил разговор, который произошел вечером за ужином. Один из фельдшеров дежурил, остальные чинно расселись за столом и аккуратно хлебали горячий суп.

– Фройляйн Александра, прошу понять меня правильно, но я бы рекомендовала вам чуть-чуть изменить правила работы. Вы – главный врач в госпитале, ваше слово для нас – закон. Любое слово. Но сейчас у вас уже достаточно персонала, чтобы передать часть необременительных обязанностей другим.

– Врач? Фрау Кениг, я просто лекарка, помощница фельдшера.

– Пф, можете рассказывать эту глупость другим, не мне... Кстати, вы хорошо понимаете, что я говорю? Мой дед после войны был в плену в Российской Империи. Через три года вернулся и заставил выучить язык. Говорил, что это рано или поздно пригодится. Либо мы снова станем воевать и я могу попасть в плен. Или наши императоры перестанут собачиться и начнем дружить. Тогда тем более лучше знать язык соседа.

– Ваш русский очень хорош. Небольшой акцент, но я вас прекрасно понимаю.

– Это хорошо. Потому что ваш хохдойч ужасен, очень много слов, которые приличной девушке не стоит произносить вслух. Я понимаю, среди кого вы изучали немецкий, но по возвращению домой лучше походить на курсы.

Смутившись, Сашенька попросила:

– Фрау Кениг, а вы не могли бы со мной чуть позаниматься? Вечерами, например. Или в течении дня, во время процедур?

– Вы считаете, что старая мымра из портовой больницы Гамбурга может научить вас хорошим манерам? Пф, вы слишком хорошо меня цените. Но, если вам так хочется, я буду рада. Эти дуболомы из всей медицины предпочитают ампутации и ром в качестве обезболивания. Будет интересно поассистировать вам. Люблю узнавать что-то новое.

Так получилось, что чопорная и резкая на язык фрау оказалась кем-то вроде классной дамы при Сашеньке, шепотом иногда поправляя те или иные действия и кивая, когда девушка занималась очередным больным. Мелкие проблемы аккуратно переложила на подчиненных, кто прекрасно мог справляться со сбитыми ногами, мелкими ранками и гнойниками. Освободившееся время позволило заняться действительно тяжелыми случаями, одновременно с этим не работая на износ. И теперь госпожа Найсакина была уверена, что через неделю-другую все раненые перенесут дорогу в центральный госпиталь на побережье. А она останется с горсткой добровольцев, потому что никто не приносил ей приказ о новом месте службы.

Подойдя к столу, где девушка заполняла историю болезни, немка тихо кашлянула:

– Фройляйн Александра, вы можете оторваться на полчаса?

– Разумеется, фрау Кениг, что случилось?

– Господин некромант хочет с вами повидаться. Если это необходимо, можно принять его и внутри, только пусть оставит зверя на улице. Хотя гиену и купают каждый вечер, на ней все равно полно заразы.

– Спасибо, фрау Кениг, я выйду, не будем беспокоить больных.

Расправив ладонями складки на сером платье, Сашенька пошла к выходу. Она давно хотела поговорить со своим спасителем, но сейчас все заготовленные слова куда-то испарились. Может быть, получится что-то придумать, пока господин Макаров о своей проблеме расскажет? Без нужды он в госпиталь не заглядывает никогда. И не поймешь, в чем провинилась.