Будь моим Водителем

Словно в подтверждение его мыслей, телефон едва не уполз со стола от кучи сообщений — нестабильная сеть в мотеле ближе к ночи наконец заработала и доставила все разом. Вышивальщицы вежливо интересовались, когда можно будет надеяться на «еще тех милых кошечек», в соседнем чате Костя сообщал, что у него все-таки дошли руки до романа, где Марек оказался прототипом главного героя, и просил еще иллюстраций. Марек с ходу отправил ему несколько дорожных зарисовок — и, несмотря на то, что снимки были сделаны кое-как и в тусклом свете, через минуту прилетел вопль «Стоп, я тебе про сюжет еще толком не рассказывал!». Марек отправил подмигивающий смайлик и стал ждать, пока загрузится пачка вложений от питерского любителя черно-белых открыток — он хотел показать, как будет выглядеть пробная партия. А следом написала девушка, шьющая мягкие игрушки — ей очень понравились кошки, которые пьют чай в саду, и она просила отрисовать их в полный рост, чтобы удобнее было сделать выкройку. Марек чуть не сгрыз подушку, пытаясь не ржать на весь мотель — все-таки звукоизоляция здесь была так себе. К такому разбросу тематик ему было уже не привыкать, но это не переставало его веселить. Вэл оторвался от своего телефона и недоуменно взглянул на Марека, тот только показал рядом кошек и эскиз той новгородской развалины, после чего Вэл тоже зарылся в подушку.

А еще в кои веки дали о себе знать Прокси и Некромант. Прокси интересовался, «вы там все Поволжье распугали или только половину», и намекал на пару больших проектов, в которых очень надеялся на участие Марека. Некромант коротко написал «До осени там не шастайте, а то на твоего Пассажира есть планы». И обоим Марек с уверенностью ответил, что из Пскова берет курс домой.

Наутро обнаружилось, что погода испортилась — наползли низкие серые облака, время от времени даже принимался моросить дождь. Впрочем, от жары все уже несколько устали, а Сумрак сказал, что в такую погоду Псков выглядит даже лучше. Через десять минут, когда два спорткара (Джерри забралась на заднее сиденье к Михе) встали неподалеку от крепостных стен, Марек с ним полностью согласился. Этот город и должен быть таким — тяжелые серые стены под тяжелым серым небом. Вода в реке и та отливала сталью. Марек подошел к стене, коснулся выщербленного серого камня и замер. Историю он знал все так же плохо и вряд ли мог бы сказать, чем славен Псков. Вроде тут каких-то рыцарей били, а может, и не тут, впрочем, он уже понял, что на их маршруте можно ткнуть в любой город — и когда-нибудь там кого-нибудь обязательно били. Но ему и не нужно было знать, кому, когда и от кого тут прилетело, чтобы чувствовать, насколько этот камень древний. Эти стены помнили все, что здесь происходило. Мареку даже не хотелось браться за блокнот и тем более за телефон — он просто стоял, гладя шершавый камень, чувствуя, как ветер треплет волосы, и пытаясь всем собой впитать весь этот день. Что-то подобное было на Ладоге, но иначе. Там была ярость волн и ветра, здесь — суровое спокойствие камня. Словно издалека Марек слышал, как Сумрак защелкал фотоаппаратом — да и пускай его. Даже Вэл не сразу его дозвался.

Они еще долго ходили по кремлю (здесь он почему-то назывался «кром»), и там Марек уже много что и заснял, и зарисовал. Но это было другое — это они приехали в очередной город на маршруте и гуляют. А там, у стены… если бы Марек верил в треп о прошлых жизнях, он сказал бы, что когда-то был здесь дружинником или как их там. Потому что, реально, еще немного — он вспомнил бы, когда и кого здесь били и что в этом участвовал лично он. «А может, еще и поучаствую». Но мысль пришла и ушла — здесь по-прежнему было все спокойно. Ну и отлично.

— Народ, есть идея, — сказал Сумрак. — Не знаю, как вам, а у меня все эти пиццы и хот-доги скоро из ушей полезут. А тут за мостом очень классное место. Марек точно оценит — не знаю, правда, как художник или как предводитель викингского похода. Не, кроме шуток, я тут заснял — только прикид сменить, и хоть в исторический роман!

— А что, не все же мне боевики собой иллюстрировать, — засмеялся Марек. Сумраку стало интересно, и, пока шли через мост — а он был огромный — Марек рассказал про свое знакомство с Костей и его творческие планы.

— Все пытается меня подловить на упоминании какого-нибудь боевого прошлого. Хотя я, понятно, всего не рассказываю, но и не то чтобы шифруюсь.

— Марек, ну ты серьезно за мирного художника сойти хочешь? — фыркнула Джерри. — У Прокси еще хоть какие-то шансы есть!

— Ну а что! Я вон даже милых кошечек рисую!

Марек открыл на телефоне фото. Джерри посмотрела на кошечек, на самого Марека и от смеха чуть не свалилась через парапет. Марек изобразил негодование, но его и самого хватило ненадолго.

Сумрак повернул во двор, где прятался вход в ресторан, и он был и правда неимоверно живописен — все в скандинавском стиле, низкие своды, много темного дерева, свечи, тяжелые резные стулья… Светловолосая девушка на входе увидела Миху и пошутила про вождя викингов, на что Миха с улыбкой до ушей ответил: «Не, я так, вот наш конунг!» — и выдвинул вперед Марека. И обед был отличный — Марек, в общем, не возражал и против того, чем они питались в дороге, но не мог не оценить хороший стейк, чай с травами и яблочный пирог. Если это финальный аккорд «похода на север» — лучше не придумать.

Уже на пути обратно к машинам Миха задумчиво произнес:

— А жаль все-таки, что здесь Внешних нет. С Вадимом хорошо потусили.

— Здесь Внешних уже нет, — мрачно отозвался Марек, подчеркнув слово «уже». — Слышал же, что Вадим рассказывал.

— Вообще, в голове не укладывается, — подхватил Вэл. — Это что же получается — напасть на другого Внешнего… Не представляю.

— Внешние, к сожалению, разные бывают, — вздохнул Сумрак. — Встретил я тут как-то… Как бы даже не здесь. Хотя нет, под Смоленском это было. Мих, как это вышло, что я был один, мы с тобой уже познакомились же?

— Ты о чем? — не понял Миха.

— Ну я рассказывал, про ту заправку. А, сам вспомнил, ты же как раз впервые на гастроли умотал.

— Короче, — усмехнулся Марек, но увидел взгляд Сумрака — и ему стало не до шуток. Почти такой же взгляд был у Вадима, когда упомянули Псков. Сумрак отозвал всех к парапету и стал негромко рассказывать:

— В общем, занесло меня под Смоленск. Места красивые, есть что поснимать. Торопиться некуда, Миха вон на гастролях, я сам себе хозяин, ну и завис немного в кафешке неподалеку от заправки. Сижу, фотки разбираю, ну и по сторонам посматриваю. А там происходит… всякое. Через стол от меня народ, значит, затеял рассказывать, как на дорогах стало неимоверно опасно, потому что всюду Внешние, ну как остановят да к ответу призовут… в общем, все по классике, сами знаете. И это-то ладно, в другое время я бы только посмеялся, тем более что, как обычно, народ старательно боится Внешних, а в метре от них как раз Внешний и сидит. Но была там с ними одна девушка, и уж она Внешних поливала так, как я в жизни не слышал. И все они там чокнутые фанатики, лишь бы в свои ряды затащить, а там хоть пропадай, только вот назад пути нет, и случись что на дороге — бросят умирать, потому что это типа жертвоприношение… И вообще, мол, убивать бы их везде, где встретишь. Что, в целом, не новость — только вот я на чутье, говорил уже, не жалуюсь, и смотрю я на нее и вижу, что она ж сама из Внешних!

— Такая… вроде меня? — изменившимся голосом спросила Джерри. Сумрак удивленно поднял бровь и ответил:

— Да, пожалуй, похожи, только у нее волосы темные. Только… я же тебя в бою видел, у тебя… даже ярость веселая, вот иначе не скажу. А она… вся в комок сжата, курила еще одну от другой, чуть не пачку за раз. Там, конечно, вроде как уже не заправка, но тоже как-то… Долго вглядываться не стал — вот как я понимал, что она Внешняя, так же понимал, что внимание к себе привлекать нельзя, иначе живым не уйду. Она меня, по счастью, не заметила.

— Гюрза, — одновременно произнесли Джерри и Марек. А Джерри пояснила: — Я ее встречала.

— Лучше назваться не могла, — вздохнул Сумрак.