Кокетка и чародей

Миссия 3. ПОДСТАВА ДЛЯ КОРОЛЯ

Король был в ярости — буквально рвал и метал. Честно сказать — он был явно не в себе, будто бы перебрал горячительных напитков, чего с ним раньше не случалось ни разу.

— Вы, чертовы бабы! — голос правителя гремел, словно гром в мае. — Почему, ну почему вы вечно лезете туда, куда вас не просят?! Да, дорогая сестренка, я говорю в основном о тебе! Какого черта ты вдруг решила принять у себя этого недоделанного философа, которому я прямо в своей приемной приказал вручить документы на выезд?! Для чего, я спрашиваю?!! Мне уже передали: мсье Вольтера долго искали по всему дворцу, чтобы вручить эти чертовы бумаги — и нашли здесь, у тебя! И как раз в тот момент, когда он угощал пирожным подаренную тебе собаку, попутно читая надпись на ее ошейнике и выслушивая твою болтовню о том, почему я ее так назвал![1] Я слышал, он ушел отсюда крайне злым, думая о чем угодно — только не о возможном союзе, на продление которого должен был меня сподвигнуть… Теперь с Францией все, слышишь, все решено! Мои дипломатические игры с ними, которые я хотел протянуть чуть подольше, несмотря на мое к ним отношение, накрылись… эээ… колесом от пушки!

Виновница произошедшего, на которую была обращена основная мощь монаршего гнева, с делано равнодушным лицом сидела там, где ее застали, — у чайного стола, положив напряженно сцепленные в замок ладони на узорчатую скатерть. По ее утрированно прямой осанке и упрямо сжатым губам было видно, что принцесса делала над собой явственные усилия, чтобы не поддаться гневу и не оказаться вровень со своим бушующим коронованным братом.

Другая виновница — принадлежащая принцессе собачка, полугодовалый щенок левретки, носящий гордое имя Жанна Помпадур, которое так кстати было выгравировано на ее ошейнике, испуганно жалась в углу, поминутно переводя взгляд несчастных глазок с хозяйки на короля и обратно. Мари фон Клейст тихонько наклонилась и сделала призывающий жест рукой. Собачка, стараясь держаться ближе к стенке и поджав длинный гладкий хвост под брюшко, тихонько подошла к ней и ткнулась влажным носом в ладонь. В углу, где она сидела до этого, темнела на паркете изрядная лужа.

— Воистину, последние дни настали тогда, когда ваше пустологовое племя стало лезть к государственному управлению! — продолжил его величество, чуть отдышавшись. — Будет война, ты понимаешь это, чертова кукла?! И в этой войне нашими противниками, словно в анекдоте, будут три бабы: австриячка, русская, а теперь еще и француженка, проклятая наложница идиота Людовика! Нам нужно было протянуть время, страна не готова к войне, — но теперь, когда с планирующимися союзами стало все более или менее ясно, это вряд ли получится!

Амалия продолжала упорно молчать и делать вид, будто ее ничто не касается.

— А вы! — рассерженный правитель обернулся к Мари. — Это ведь вы привели его сюда! Наверняка — по старой дружбе, да? По вашей весьма тесной и нежной горизонтальной дружбе! Угостили с холодка глинтвейном, который потом не преминули налить и мне… Один черт знает, что вы в него подмешали! — король резким движением смахнул со стола пару кубков и кувшин, который покатился по полу к ногам придворной, оставляя за собой пряно пахнущую красную дорожку. Малышка Помпадур взвыла от страха и прижалась к ее коленям, Мари успокаивающе почесала ее бархатное ушко.

— Ничего, кроме заморских пряностей, — отчеканила Мари. — А сейчас прошу меня простить: мне пора вывести собаку!

Графиня фон Клейст повернулась к королю спиной (неслыханная дерзость!) и пошла к двери. Совершенно запуганная левреточка Помпадур шла с ней буквально в ногу, стараясь и на ходу крепко прижиматься к ее платью.

— Ни с места, презренная! — заорал король каким-то уж совсем дурным голосом: он явно не ожидал возражений от столь ничтожной персоны.

— Да? — Мари обернулась через плечо и зло сузила глаза. — И что вы сделаете — отрубите мне голову? Воистину, последние дни настали, когда короли начали интересоваться тем, с кем спит каждая из придворных дам!

С этими словами она гордо вскинула подбородок и вышла из покоев принцессы, захлопнутой дверью отсекая от себя бушевавшую за ней грозу августейшего гнева.

Оказавшись в приемной, графиня фон Клейст резко преобразилась: словно скинув с себя маску притворной самоуверенности, она быстро огляделась по сторонам, а затем поднялась на цыпочки, протянула руку вверх, нашарила что-то на пыльном шкафу с гримуарами и, зажав в руке маленький медный ключ (а это был он), поспешила к еще одному шкафу и вставила ключ в его замок.

Сразу после того, как дверца шкафа была распахнута, полки с книгами, образующие еще одну, внутреннюю, дверцу, также раскрылись ровно посередине — и из узкого пыльного проема выбрался, тяжело дыша, красивый молодой мужчина, одетый во все черное.

При виде его Помпадур радостно завиляла хвостом и бросилась лизаться. «Ну вот, нашего мага любят еще и собаки, — про себя констатировала Мари. — Значит, он точно хороший человек».

Закрыв шкаф тем же манером и кивнув на ходу своему спутнику, Мари выскользнула в коридор, пробежала несколько шагов и отперла еще одну дверцу.

Когда все трое — дама, мужчина и собака — оказались в комнате, служащей покоями наперснице принцессы Амалии, Мари привалилась спиной к запертой дверце и облегченно перевела дух. В ее ушах все еще звенели гневные вопли Фридриха Великого, а от пережитого страха и собственно смелости ощутимо тряслись колени.

Помпадур, оказавшись в безопасности, сразу же улеглась на предназначенную ей мягкую подушечку в углу, а красавец в черном — странствующий чародей, алхимик и астролог, известный под именем Трисмегист — поклонился хозяйке покоев.

— Спасибо вам, сударыня. Сердечное спасибо: вы выручили нас, пойдя на немалый риск, — вы действительно очень храбрая дама и так преданы принцессе…

— Пустяки! — она махнула рукой. — Что вы, господин Трисмегист, я просто всегда рада помочь такому галантному кавалеру, как вы. Тем более, что это небольшое приключение станет маленьким лучом света среди унылых туч дворцовой скуки. Мы, придворные дамы, знаете ли, любим приключения… Кстати, ваше зелье чудесно сработало. Господи, каждый из них сразу же становился таким злым дураком, что любо-дорого! Вы говорите, что его действие быстро проходит, что доза точно рассчитана? Я волнуюсь, не прибил бы он там бедняжку Амалию!

— Не должен, если она не будет двигаться, как я ей и советовал, — чародей успокаивающе кивнул. — Вот вы, совершая свой демарш, могли бы и получить в спину.

— Ха! А что мне было делать, если вы в это время рискнули задохнуться от пыли? Впрочем, сами виноваты — неужели не могли поточнее предсказать время визита короля? Тоже мне ученый чародей! Если б вы действительно там задохнулись — кто бы о вас плакал?.. Вот скажите мне: вы же так и не женаты?

— Теперь да. Женат, — обычно серьезное лицо мага на короткий миг приняло совершенно счастливое выражение, а потом сразу же стало таким же непроницаемых. — Только имейте в виду, что я вам этого не говорил.

— Да вы что?! — графиня фон Клейст сделала круглые удивленные глаза и широко улыбнулась. — Конечно же, я буду немее могилы!.. Боже, я так рада за вас, серьезно! Простите мое женское любопытство… это она, та самая?

— Да, — он снова улыбнулся.

— Ох!.. Я тогда вам говорила — и сейчас скажу: ей очень повезло. Можете ей так и сказать: любезная моя супруга, графиня Мария Элизабет фон Клейст, придворная дама принцессы Амалии Прусской, велела передать, что вам очень повезло с мужем!.. Я надеюсь, она у вас не ревнива?

— Мне кажется, что нет, — чародей пожал плечами.

— Ах вот как, вам кажется?! — она тихонько рассмеялась, — Впрочем, понятно: вы не давали ни единого повода это проверить. Эх… Ну что же, господин чародей, теперь вы успешно провернули дело при дворе и снова исчезаете на неопределенное время?

— Боюсь, что так, сударыня. Прощайте.

— Не «прощайте», а «до свидания», господин Трисмегист! Нет хуже приметы, чем прощаться навсегда, неужели просвещенный маг не знает таких элементарных вещей?

— Хорошо, тогда до свидания.

— До свидания — а дальше? У меня вообще-то есть имя!

— До свидания, Мари, — он поклонился, снова слегка улыбнувшись. — Вы оказали нам огромную помощь…

Придворная дама продолжала неотрывно смотреть на него все с той же лукавой улыбкой.

— Вы хотели еще о чем-то спросить, сударыня… Мари?

— Да!.. Да, хотела. Вы… вы меня так и не поцелуете?

— Ну зачем вам все это, Мари? — чародей вздохнул и неодобрительно покачал головой.

— Хороший вопрос, — графиня, продолжая улыбаться, качнула высокой замысловатой прической. — Потому что по канонам любого романа так полагается. Впрочем, да, я уже поняла, что упустила свой шанс! Вот раньше, года два тому, я очень хотела вас поцеловать просто потому, что меня никогда не целовал мужчина с бородой… Не смейтесь, не то я сейчас расхохочусь на весь дворец! Или даже разрыдаюсь: кто нас знает, придворных дам… — она и вправду рассмеялась, прикрыв губы ладонью. — А теперь вы зачем-то побрились — и вся пикантность ситуации куда-то пропала, ха-ха! Вас об этом супруга попросила, верно?.. Ну ладно, я искренне желаю вам семейного счастья! До свидания, господин чародей. Надеюсь, что даже до скорого!

Мари улыбнулась еще более ослепительно и поднесла к губам узкую ладонь в кружевной перчатке, посылая чародею воздушный поцелуй. Затем она резко развернулась, отперла дверь и, звонко стуча каблучками, стрелой унеслась по коридору дворца и вскоре пропала за поворотом.

Чародей улыбнулся и пожал плечами.