Тайна жизни

Она была несомненно встревожена и не старалась скрыть это, хотя в продолжение ужина Алтуфьев никак не мог заметить по ней, что его рассказ произвел на нее такое впечатление. Видимо, она была очень заинтересована, а он являлся в положении интригующего, точно в маскараде. Но Алтуфьев сейчас же понял, что это положение неуместно: тревога Софьи Семеновны была слишком искренней.

— Я узнал случайно, — ответил он, решившись сказать правду.

— Вероятно, вы нашли письма или какие-нибудь записки после тетушки вашего приятеля?

— Да, мне попалась в руки тетрадка.

— Я боялась этого! Что же, это — дневник?

— Скорее вроде неоконченной повести.

— Там прямо поставлены имена?

— Нет, буквы, по-видимому, случайные.

— А ваш товарищ, барон, не читал этой тетрадки?

— Ему некогда — он занят счетами по имению и целый день роется в планах и официальных бумагах, а остальные отдал мне, чтобы я просмотрел от нечего делать. Мне, признаться, и в голову не пришло сначала, когда я пробежал тетрадку, что она может иметь связь с историей графа. Только вот теперь, на балконе, меня осенило, я и рассказал.

— И больше вы ничего не знаете?

— Нет.

Софья Семеновна помолчала некоторое время.

— Послушайте, Григорий Алексеевич, — начала она более ровным и тихим голосом, — конечно, никаких обещаний я с вас брать не имею права, но просить могу. Не рассказывайте никому о нашем разговоре и, если можно, не говорите с бароном об этой тетрадке; прочтет он ее — хорошо, нет — не надо.

Алтуфьев поднял голову и развел слегка руками.

— Простите, — проговорил он, — но можно мне, в свою очередь, спросить у вас…

— Что?

— Почему вы принимаете такое участие в истории Горского? — И вдруг он покраснел, тут только догадавшись подумать, а не слишком ли нескромен его вопрос? Дело могло касаться самой Софьи Семеновны. — Впрочем, это я так только спросил, — совсем смущенно пробормотал он, пряча руки. — Пожалуйста, не отвечайте, если этого нельзя.

— Отчего же? Пока еще нельзя, но, может быть, впоследствии мне придется ответить вам. — Софья Семеновна остановилась и, серьезно глядя на него, добавила: — Мне кажется почему-то, что рано или поздно вы должны узнать эту историю до конца.

Вернулись они из флигеля как ни в чем не бывало и принесли с собой старую, в кожаном переплете книгу о розенкрейцерах.