Жажда мести

I

Маршал Ротмистровский был страшно озабочен политической ситуацией в стране, старался изменить что-то к лучшему. В Генеральном штабе он фактически разругался со всеми, особенно с Генеральным секретарем Центрального комитета КПСС Горбачевым. После этого некоторые военачальники демонстративно не подавали руки маршалу.

Ротмистровский свернул в переулок, потоптался там некоторое время и вновь вернулся на улицу Горького. И стал смотреть на проходивших мимо людей, на него многие оборачивались – в маршальском мундире, сердитый, в великоватой фуражке с золотистой кокардой.

«Нет, – думалось ему, – это мой народ, и я его никому не отдам, и он меня не продаст».

Он думал еще о том, как молчали известные военачальники, которых он выводил в люди, когда Горбачев говорил о перестройке, призывал брать пример с Америки, призывал открывать частную торговлю. «Великая страна – и в ней все должно быть великое!» – воскликнул маршал. И Волгин был прав, когда говорил, что: «великое рождает великое, а оборотная сторона великого – смерть. «Слон не может родить ворону! «Неужели смерть?» – подумал маршал с какой-то обреченностью.

В парадном консьерж вытянулся с радостным лицом, приветствуя маршала, и отдал честь. На своем этаже он вышел и еще некоторое время, словно сгоняя с себя неприятный пепел мыслей, по привычке прежде, чем нажать на кнопку звонка, постоял перед дверью. Нажал на кнопку звонка: один – короткий, два – длинных, снова два – коротких и еще один – длинный звонок. Как условились. Дверь не открыли. Тогда он вынул из кармана свой ключ и отворил ее. Увиденное ужаснуло старого маршала – кровь, человек в форме, ничком лежавший на полу, черный дог Рот, изо рта которого сочилась кровь.

– Лена! Что это? – крикнул он. – Где ты? Лена!

– Я тут, – отозвалась внучка из гостиной. Навстречу вышел Волгин, его руки были в крови, бледное лицо выдавало сильное волнение.

– Что случилось? – спросил маршал строго, но уже спокойно.

– Свинцов пришел… Рот бросился, свалил, – сбивчиво начал объяснения Волгин, показывая свои руки, покусанные собакой. – Я стал отбивать, он меня покусал… Лена… вот Лена спасла.

– Это я его пригласил! На беседу! Черт побери! Полковник Свинцов! – Маршал перевернул тело полковника на спину и нащупал на темечке пульс. – Немедленно! «Скорую!» Лена! Немедленно!

Через семь минут примчалась «скорая», увезла полковника Свинцова, который не подавал признаков жизни. Маршал отыскал на кухне тряпку и сам вытер пол, прикрыл Рота половиком и присел рядом с внучкой:

– Леночка, не волнуйся, расскажи дедушке, что случилось?

– Я ему, дедушка, прострелила колено, чтоб он во всем сознался, а он бежать, сволочь. Он во всем признался, дедушка. Послушай, послушай. – Она включила диктофон, – донесся спокойный голос Свинцова и надрывные выкрики внучки.

– А где он находился? – спросил маршал, дослушав допрос до конца, и показал на Волгина.

– Я его, дедуля, чтобы Вову ни в чем не обвиняли, заперла в другой комнате. Он вышиб дверь плечом, когда Рот рвал горло этой скотине. Разъяренный Рот покусал его. Тут я не знаю, откуда силы взялись? На ноги и… бежать к нему. Рота пристрелила – в пасть! Он меня сделал калекой, а я была самая красивая в Москве. Он – убийца! Понимаешь? Послушай, послушай еще раз. Он хотел меня убить, чтобы все свалить на Вову. Послушай, что говорит гад ползучий.

– Вот что, – подумав минуту, стремительно приказал старый маршал, обратив глаза к Волгину. – Ты – марш домой! Ни шагу на улицу! Сиди! Жди! Ты, Лена, не стреляла, а вот он хотел убить дога, а попал, когда тот схватил за руку, себе в колено. Но только вот пуля? Где пуля? На экспертизе определят пулю. Время пришло другое, под меня копают, Лена. Это для них находка. Пулю поищи.

– Он, дедуля, полное дерьмо. Ты б его убил наверняка, послушав его признания. Я его за горло взяла. Раскололся полностью. Послушай, на что он способен, послушай, я его записала.

– Ой, Лена, внученька моя, не в том дело, полковник пришел, полковник ушел, а вот то, что я сегодня увидел, услышал… Ладно. Пусть Волгин пока не выходит, сидит у нас. Уйдет ночью. Черт с ним со Свинцовым, мне не до него. Сегодня я увидел, как меня ненавидели за то, что я люблю свою родину! Первый раз в жизни я такое увидел! Развал! Развал сверху!

– За что? Ты за советскую власть голову готов отдать.

– Теперь нас потихоньку всех заслуженных людей, будут свозить на кладбище и в братскую могилу сваливать.

Маршал вдруг почувствовал страшную усталость и равнодушие ко всему. Словно ничего не случилось, все катилось своим чередом по всем известной дороге туда, куда катится человечество уже многие тысячелетия – к бездонной пропасти. Маршал обвел гостиную взглядом и посмотрел на внучку – она стояла подле тахты с растерянным лицом на своих ногах. Но в эти трудные минуты для выражения радости у него не было сил.

Все эти дни старый маршал уединялся, ссылался на то, что чувствовал себя неважно. Звонили из института Склифосовского, наводили какие-то справки относительно полковника Свинцова.