Жажда мести

VI

Борис в великолепном новом голландском костюме восседал во главе стола. Маня Рогова с интересом поглядывала на него. За столом все нахваливали пироги Чередойло, которая всем своим видом показывала, что способна и не на такое.

Лене приятно было чувствовать себя в роли хозяйки. Волгин приносил чайник с заваркой, самовар, всякие соленья, конфеты. В первые минуты все молчали, разглядывая друг друга. Лена изучала друзей своего мужа. Когда Волгин вернулся с Чередойло, она находилась уже дома, высвобождая сумки из-под продуктов. Лена протянула Чередойло руку и сказала:

– Я Лена. Я люблю пироги. – Но когда Чередойло стала прихорашиваться перед зеркалом в ванной, она внимательно, изучая, посмотрела на ее спину, и уже за столом добавила, что не ест пироги принципиально. Что она увидела на ее спине?

Бориса Лена посадила рядом с Чередойло и попросила его поухаживать за дамой. Борис принялся тут же рассказывать о своем необыкновенном ларьке по продаже водки и вина, что приносит ему за день доход, равный его бывшей зарплате. Он говорил и одновременно присматривался к Чередойло, взглядывал эдак словно мимо нее, словно вскользь, как то обычно делал, и как бы случайно приблизил свой стул к ее стулу. Он предлагал ей колбасу, сыр, маслины, семгу и икру. Как особое блюдо Леной на стол было подано большое блюдо с вареной картошкой.

Волгин видел, как Лена изучала Чередойло. Он испугался, вдруг она что-то почувствовала, но Лена приветливо улыбалась, говорила Чередойло милые слова.

Маней Роговой никто не интересовался. Лишь время от времени Волгин ностальгически спрашивал у нее, не получает ли она писем из Бугаевки.

– Вы, кстати, рыбку кушаете? – спрашивал галантный Борис у Чередойло и придвигался к ней с заблестевшими глазами все ближе. – Кстати, рыбка очень полезна для женского организма. Гормон, отвечающий за цвет лица, содержится именно в семге. Кстати, видели Табакова? Что вы скажете о Леонтьеве? Интересно он прыгает на сцене. Ведь не каждый леопард так прыгнет.

Когда за столом было достаточно выпито, Борис пригласил Чередойло подышать на балкон. Лена в этот момент включила музыку, раздались звуки ансамбля «АВВА». Он поставил ее у перил балкона, а сам остановился напротив и как бы случайно, согнув левое колено, коснулся ноги понравившейся ему женщины. Она никак не реагировала на столь очевидный недвусмысленный жест, и он оценил это как свою победу. Она не поднимала глаз, что распаляло Бориса еще больше. Он улавливал в воздухе запах победы и – смелел.

– Вы верите в любовь с первого взгляда? Посмотрите, кто я такой, я всегда боялся женщин, я млел при виде красивой женщины, какой являетесь вы! Честное слово! Клянусь! Могу стать на колени! – врал Горянский напропалую, используя свой принцип, сводившийся к тому, что чем безбожнее врешь, тем больше ложь напоминает правду. Словно конь на скаку, он неожиданно что-то вспомнил, извинился, метнулся в квартиру, налил два фужера вина – вот чего еще не хватало – и вернулся, предлагая выпить за самое святое чувство на земле – любовь!

– Не надо, – произнесла Чередойло, поглядывая сквозь тюлевые шторы в квартиру. Но Борис не унимался.

– Я любил одну женщину, – шептал он. – Она была единственная в моей жизни, и она мне изменила. И понял я, что любовный пламень моей нежной души предназначен не для грубых увлечений, а для редкой красоты. И я томился, искал вас. Я теперь понял, что искал вас. Я вас видел в общежитии у Волгина.

Он стал шептать, что если бы он встретил женщину, достойную его любви, он бы свое нежное и золотое сердце отдал бы ей навсегда.

– Я недостойна вашей любви, Борис.

– Вы верите в любовь с первого взгляда? Какие у вас руки! Какая белая кожа! Вы – царица Клеопатра! Любовь божественна! Она над законом жизни! Человек в любви, как говорит мой друг, становится Богом! Можно, я вас обниму, можно я вас поцелую и подхвачу восхитительной волною своих полных любви чувств? На меня нашло вдохновение при виде вас!

Он обнял ее, и она всем своим телом подалась к нему. Он ей понравился своей искренней нежностью, его слова были так понятны и близки ей. – Я понял, что могу полюбить вас! Вы верите в любовь с первого взгляда? Верьте!

Борис сбегал снова за вином. Он обнял Чередойло и предложил тост на брудершафт. Его магнитом притягивало ее красивое лицо, которое в полусвете выглядело просто восхитительным. Страстные полные губы, волною вздымающаяся от волнения грудь, белоснежная лебединая шея приводили его в восторг. Он решил, что наконец набрел на образец неземной красоты, которую он полюбит навсегда. Они, переплетя руки, выпили на брудершафт.

– Я почувствовал в вас нежное создание красоты, – сказал он, и тут они услышали, как в квартире заиграла музыка. Лена пригласила на танец Волгина и Маню Рогову, и они втроем стали танцевать.

– Пойдемте и мы танцевать, – предложила Чередойло, отставляя руку с фужером, и уронила его. Послышался мелкий хруст разбитого хрусталя.

– Это на счастье! – зашептал Борис, и тут она почувствовала, как его дерзкая рука предалась вольному чувству любви, прохладным ветерком скользнула по ее бедрам. В мгновение он задрал ей юбку. Она оказалась в западне. Чередойло слабо сопротивлялась, но он был настойчив. Кричать, звать на помощь неловко. Не может же она, взрослая женщина, пожаловаться, что друг Волгина лапает ее.

Лена отворила дверь и сказала:

– Ребята, второе подано. Борис, Валерия, кушать.

Она внимательно осмотрела на прильнувших друг к дружке Бориса и Чередойло и отошла к столу. На кухне она сказала Волгину:

– Вот что, Вова, чтобы этих Чередойло и Бориски, чтобы этих духу у нас дома не было!

– Леночка, Леночка, но так случилось, – пробормотал Волгин и крикнул, обращаясь к балкону: – Ребята, давайте кушать!

На балконе Борис, целуя Чередойло, спрашивал:

– Ты меня любишь? Я тебя – да. Ты меня любишь?

– Да, – прошептала она, полагая, что ей больше в такой ситуации и говорить-то нечего.

После чая еще немного послушали музыку и начали собираться по домам. Когда они остались одни, Лена назидательно сказала мужу:

– Приличный человек здесь один – Маня Рогова. А Чередойло – проститутка! От нее похотью несет за версту! А Борис – настоящий козел. Недаром его бросила даже шлюшка Аллочка. Но я хотела сказать, что у нас игры кончились, мы ждем ребенка – наше продолжение, у нас семья, и я тебя люблю. Слушай, стоило мне прийти к дедушке, – перешла она неожиданно к другой теме, – как раздался телефонный звонок и опять – премерзкий голос. Тот самый, который говорит «шволошь». После этого вдруг дедушка говорит: «Если со мной что случится, знай, квартиру я перевел на тебя, вещи, дача, ордена и награды – все тебе. Похорони, говорит, меня в простой солдатской шинели, которая лежит в шкафу, хотел отдать в музей, но передумал».

– Этот голос, это «шволошь», Вова, я боюсь. Пойдем завтра к дедуле, посоветуемся. Давай ротвейлера заберем к нам, он не слабее черного Рота. Теперь я боюсь за ребенка, не за себя. Попрошу дедулю, чтобы пистолет мне разрешили носить.

Они, не выключая света, лежали в постели и беседовали. Когда раздался звонок, она взяла трубку и протянула мужу. В трубке послышался возбужденный голос Бориса Горянского:

– Послушай, Володь, извини, что так поздно, но та женщина Валерия просто, знаешь, не устояла против меня. Ты все говоришь, что, мол, годы-годы, а я вот скажу тебе, что они ничего не значат. Поехала ко мне. Потом, правда, позвонила Алла, попросила разрешения приехать завтра с утра, чтобы забрать кое-какие детские вещи, пришлось ее отправить сегодня. И правильно сделал, завтра мне с утра торговать. Но баба, скажу тебе, что надо! Сколько ей лет? Не больше тридцати на вид. Слушай, она мне говорит, что полюбила меня самой возвышенной любовью с первого взгляда! Врет, конечно!

– Борис, мы тут уже спать легли, – засмеялся Волгин. – А сколько лет ей, так мы вместе с ней учились, только она на другом курсе. Вот и считай. Я был на первом, а она на третьем. Ты ее видел, помнишь, в столовой в общежитии. Ну, бывай, старик. Извини, уже поздно.