Жажда мести

* * *

Свинцов с Мизинчиком посидели в скверике. Полковник полностью контролировал ситуацию. Он знал: Мизинчик в самый последний момент попытается его убить. Из этого исходного тезиса, что его, полковника, обязательно попытаются убрать, Свинцов и строил всю пирамиду устранения маршала. Имелись веские причины так думать. Во-первых, чтобы замести следы и завладеть деньгами, а во-вторых, полковник КГБ слишком много знал. Но Свинцов просчитал все шаги, до мельчайших подробностей. Мизинчик доложил полковнику, что своего напарника Карабутенко он убрал – это того, которого с такой легкостью убил своим излюбленным уколом в аорту Свинцов. Пусть себе врет, хвастает, пусть думает, что он, Мизинчик, контролирует ситуацию. Второго он не убирал, как он объяснял, для того, чтобы войти в квартиру и на случай непредвиденных обстоятельств оказаться вдвоем. Но после выброса из окна «объекта» он ликвидирует его на пороге квартиры. Мизинчик поинтересовался, взял ли с собой деньги полковник, чтобы сразу отстегнуть его долю. Полковник объяснил, что деньги у него в кармане и пусть Мизинчик не беспокоится относительно денег. «Скорее всего, вы попытаетесь убрать меня и забрать деньги, – подумал Свинцов со злорадством. – А потом уж ты сможешь расправиться с напарником».

Как бы то ни было, но ровно в четырнадцать часов ноль-ноль минут в подъезд вошли Мизинчик с напарником Якубом, толстым, сильным грузином в сером плаще и такой же шляпе. Точно так же был одет и Мизинчик. В кармане у Мизинчика топорщился пистолет с глушителем. «Такие дела, – подумал Свинцов, – конечно, совершаются в одиночку, но если ему навязали другой стиль работы, придется согласиться. Он все понял, его ввязали в группу, так как полностью не доверяли, потому что он полковник КГБ. Он согласился, хотя душа протестовала. Он – профессионал высочайшей квалификации, но если демократам и большевикам необходимо работать не по законам его профессии, он постарается для себя максимально использовать свое умение.

Когда Мизинчик с Якубом по ступенькам лестницы прошли вперед к квартире маршала, он поднялся на лифте на пятый этаж и оставил дверь лифта приоткрытой, положив между створами доску, еще в полночь принесенную в подъезд. Он наблюдал из лифта – Мизинчик позвони в квартиру, как и учил его Свинцов – раз, потом второй – третий – длинно, потом дважды – коротко и еще один – долгий звонок. Дверь отворили.

Старый маршал стоял в дверях заспанный, в наспех накинутом на плечи халате, недоуменно глядел на людей в дверях.

– Срочный документ! – выпалил Мизинчик и первым, без приглашения, отстраняя старого человека, вдвинулся в квартиру. – Расписаться надо. Где тут у вас стол? – Он оглядывал квартиру, одну комнату за другой, убеждаясь, что, кроме старой Полины и маршала, больше никого нет. Якуб стал в дверях, ожидая приказаний. Старый маршал, кажется, все понял, побежал в спальню, в которой у него под подушкой находилось оружие, но маленький, с бороденкой, страшно неприятный человек ударил в коридоре его рукоятью пистолета по голове. Маршал потерял сознание и повалился на пол. Половина дела была сделана. Мизинчик вмиг распахнул окно, потом вспомнил, как учил его полковник Свинцов, еще раз подошел к лежавшему на полу маршалу и с силой ударил его рукоятью пистолета в висок. Стрелять нельзя было. Надо было добить старика в квартире. Теперь тело выкинуть на улицу, что они с напарником быстро и совершили. Бесчувственное легкое тело несложно было выбросить и – надо было сматываться. Мизинчик вернулся к больной женщине и на вопросительный ее воспаленный взгляд приставил к ее виску пистолет, щелкнул затвором пистолета и – баста! Ее голова дернулась от выстрела и успокоилась навсегда. Теперь надо было выйти из дома. Мизинчик твердо решил, что как только выйдет из квартиры, тут же, не мешкая выстрелом и прикончит полковника Свинцова. Ему намекали, что пора кончать со старой бестией, ведет двойную игру. И полковнику в этой игре необходимо убрать Мизинчика.

– Якуб, – прошипел Мизинчик. – К чертовой матери! Сделай контрольный выстрел этой бабе в голову. У меня заело. Ишь, шевелится.

Якуб, тяжело топая своими ножищами по паркету, высматривая, чего бы украсть в этой богатенькой квартире, прошел по коридору в дальнюю комнату, не торопясь, приставил пистолет к голове мертвой женщины и нажал на спусковой крючок. В этот же момент Мизинчик с ловкостью необыкновенной поднял свой пистолет с глушителем и выстрелил Якубу в затылок. Тот дернулся вперед, словно от удара, но удержался на ногах, обернулся, роняя пистолет, хотел что-то сказать; его лицо искривила гримаса предсмертной болевой судороги, и он рухнул на пол. «Все, – прошептал Мизинчик. – Прощай Кавказ, надо уходить. Теперь, как только выйду, надо будет отправить полковника вслед за этими. И дело выполнено».

Полковник Свинцов вышел из лифта и затаился у стены. Он видел, как взгляд Мизинчика засек его в лифте и, судя по психологии этого примитивного существа, он сразу ринется к лифту, полагая, что Свинцов по-прежнему находится именно там. Свинцов не сомневался, что Мизинчик попытается его убрать. Он неоднократно оказывался в подобных переплетах. Свинцов, как всегда, держал пистолет с глушителем стволом вверх на уровни груди, затем опускал автоматически пистолет, когда поворачиваешь ствол к противнику, чуть ниже и стреляешь в живот или, если человек высокий, как он сам, в грудь. Механика, отработанная до малейшего нюанса. Он никогда не стрелял в голову, в голову он совершал только контрольные выстрелы. Бывали случаи, что он изучил досконально, при малейшем шорохе, при собственном уклонении от выстрела противника, тебе приходится чуть сместить прицел, и ты – промазал. Нет – в голову стрелять при острых ситуациях не годится, стрелять надо в грудь, живот – в худшем случае. Полковник слышал, как выбрасывали тело маршала из окна, как раздались два легких хлопка – то Мизинчик стрелял в Полину и в Якуба.

Мизинчик тоже чувствовал опасность: могут убить при выходе из квартиры! Он прислонился спиной к стене в коридоре и стал считать до пяти – его любимое число. Стоило торопиться, ибо он слышал шум прохожих вокруг трупа маршала. Он мелко-мелко продвигался к дверному проему. Теперь надо отдернуть дверь и стрелять. Он в мгновенье отдернул дверь, но сам не показался. Он высунул левое плечо, надо сделать резко и круто поворот вправо и – стрелять в полковника, который стоит в лифте. Стрелять в упор, брать деньги и – будь здоров! Когда Мизинчик стремительно поворачивался, слегка выставив не плечо, а грудь из дверного проема, Свинцов выстрелил. Пуля отбросила Мизинчика на дверной косяк. Режущая боль в груди пронзила его. Он терял сознание, падая, поднял пистолет и выстрелил в ненавистного полковника. Он еще видел, как полковник схватился за шею и как захлопнулась дверь лифта. Больше Мизинчик ничего не видел.

Полковник получил легкую, скользящую рану на шее. Мизинчик стрелял в голову, а попал в шею. Полковник боялся, что стоит ему выйти на улицу и могут пристрелить. Он сел в лифт и нажал на кнопку. И так разволновался от такой незначительной неудачи, что забыл сделать контрольный выстрел. Он вернулся на этаж и произвел контрольный выстрел Мизинчику в голову. Все. Точка.

В лифте он перевязал шею платком, затем оторвал рукав от своей рубахи и для надежности перевязал сильнее. Рана слегка саднила, но он убедился, пуля скользнула по коже, не задев сосудов.