Женщина на все времена

— Да, здесь негде особенно тратиться, — чуть подумав, подтвердил управляющий поместьем.

— Вы, может быть, мне и не поверите, но я никогда не оставляла в модных магазинах кучу денег. Мне вполне хватит того, что предлагают Глэдис и Орвал. Если у вас сейчас финансовые затруднения, вы можете выплатить мне заработную плату позже.

Впрочем, свое жалованье за первую неделю она уже потратила в магазинчике Хайда.

— Мистер Райнхарт рассказал мне, что вы хотели отказаться от своих денег. Предложение очень великодушное, однако мы допустить этого не можем. Вы работаете и должны получать за свою работу вознаграждение. Кроме того, полагаю, ваше решение было обусловлено эмоциями. Оставим этот разговор.

Вероятно, Гален Хетфорд не позволит оплатить ей покупки, сделанные в Джулиа-Крик, из своего кармана, подумала Нола. Нужно что-то придумать.

— Гордость — очень достойное чувство, мистер Хетфорд. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Но переведем разговор в практическую плоскость. Гордость не спасет ферму Ленгфорда Райнхарта, а ведь именно это является вашей главной целью.

— Именно нашей целью, мисс Грейсон. Не вашей.

Ей было больно это слышать.

Гален Хетфорд отвернулся. Некоторое время они молчали.

— Мы попытались нанять других работников, — наконец вздохнул он. — Однако кто-то позаботился о том, чтобы никто к нам не шел. Хэнку, вероятно, тоже намекали, что ему лучше уйти от Ленгфорда, хотя он никогда об этом не скажет.

— Зачем кому-то нужно препятствовать людям, если они хотят работать на вашей ферме? — спросила ошеломленная Нола.

— Если бы я только знал!

— Предположим, вам удастся собрать всех овец и перегнать их на новые пастбища. Что дальше?

Она хотела говорить, как сторонний наблюдатель, без эмоций. Хетфорд принял этот тон и ответил сразу:

— Мы попытаемся продать овец, иначе их доконает засуха.

— Да, наверное, если воды не будет еще какое-то время, овец лучше продать. Да и потом, когда наконец пройдет дождь, трава вырастет не за один день. Нужно оставить только минимум самых лучших животных.

На лице Галена Хетфорда мелькнуло удивление, хорошо различимое даже в лунном свете.

— Да. Тогда мы могли бы начать все сначала.

— Купили бы новых овец?

— Да. Мы не сдадимся.

Кому-нибудь другому эта фраза показалась бы исполненной уверенности, но Нола Грейсон уловила в словах Хетфорда нотки отчаяния.

— Как жаль, что мистер Райнхарт слишком стар, чтобы помогать вам на пастбищах, — ни с того ни с сего сказала она.

Хетфорд слегка улыбнулся:

— Ленгфорд выглядит стариком, хотя на самом деле это не так. Он ненамного старше Хэнка Бредли.

Нола очень удивилась.

— А сколько лет Хэнку? Мне казалось, не больше сорока.

— Ему сорок семь лет.

— Да что вы говорите! Он очень хорошо выглядит для своего возраста.

Нола почувствовала, как Гален впился в нее взглядом. Наверное, это потому, что Хэнк открыто признался, что она ему нравится.

— В то, что Ленгфорду Райнхарту только пятьдесят лет, можно поверить с трудом, — она не могла прийти в себя от удивления. — Извините, это звучит невежливо, но я считала, что ему по меньшей мере лет семьдесят, если не все сто. Что случилось с этим человеком? Он болел?

— Раньше он работал не покладая рук. Лучшая ферма с лучшими овцами во всей округе была мечтой его жизни, и он буквально создал ее на пустом месте. Тогда в поместье было десять постоянных рабочих. И знаете, Ленгфорд работал лучше, чем все мы вместе взятые.

Хетфорд на минуту замолчал. Видно было, что этот разговор задел его за живое. Молодая женщина, опустив шитье на колени, смотрела на него не отрываясь.

— Он научил меня всему, что я умею делать. Я всегда буду его должником. Ленгфорда подкосила смерть жены. Прямо на наших глазах он постарел лет на двадцать.

— Должно быть, мистер Райнхарт очень любил свою жену, — тихо сказала Нола и подумала о том, какая странная прихоть судьбы — оба мужчины связаны еще и тем, что их семейная жизнь оказалось трагической.

Это во многом объясняет ожесточение хозяина поместья и его управляющего. Но почему они так убеждены в том, что женщинам здесь не место?

Гален Хетфорд, опустив голову, сцепил за спиной руки. Отвечать на это замечание учительницы он, похоже, не собирался.

— Вы уже жили здесь, когда она умерла? — Нола чувствовала, что нужно прекратить расспросы, но не могла остановиться.

Между тем стало ясно, что Гален снова замкнулся. Наверное, он жалеет, что был так откровенен.

— Пожалуйста, простите меня за этот вопрос, — нашла в себе силы сказать молодая женщина. — Это действительно не мое дело.

Гален повернулся, чтобы уйти, и она уже подумала, что он больше не скажет ей ни одного слова. Тем более услышанное удивило учительницу.

— Вы действительно хотите поехать с нами на пастбища?

Нола не смогла скрыть своей радости:

— Да, конечно! С большим удовольствием. Я готова!

— Но я вас предупреждаю, что это не будет прогулкой.

— Ничего, кроме пыли и жары, я и не ожидаю.

— Кроме того, это может быть опасно. Впрочем, не думаю. Пожалуй, даже можно будет взять Шеннон.

Нола кивнула.

— Хэнк и я выезжаем завтра рано утром. С вами останется Хиз, он и покажет дорогу. Мы возьмем с собой кое-какие припасы, а также воду, соль и муку, но если вы привезете хлеб и мясо на обед, мы сэкономим время. Это будет хорошим подспорьем.

Он уже стоял на пороге флигеля.

— Гален!

Нола первый раз обратилась к нему по имени. Он вздрогнул.

— Да?

— Обещаю, что никогда больше не сделаю ничего такого, что может повредить кому-то из лошадей. Я знаю, что они представляют для фермы громадную ценность. С моей стороны было глупостью рисковать тем, что Веранги может пораниться.

— Веранги может пораниться? — Хетфорд покачал головой. — Я все еще не понимаю, почему вы не сломали на нем шею! Хэнк не говорил, что Джимми три раза получал переломы из-за этой лошади?

— Нет, не говорил. Я ездила на Веранги в город, и он вел себя очень хорошо. Может быть, он любит женщин. Я знала нескольких лошадей, имевших предпочтения такого рода, как ни странно это звучит.

Гален бросил на нее удивленный взгляд. Поистине сегодня ночь воспоминаний! Ее слова напомнили ему детство, то, что он давным-давно забыл. Перед глазами встала Звездочка — лошадь, на которой ездила его мать. Звездочка не позволяла сесть на себя никому, кроме нее, даже его отцу. Нола заметила, как на губах Галена Хетфорда промелькнула улыбка.

— Может быть, вы правы, — кивнул он и исчез за дверью.

Гален и Хэнк отправились на пастбища на рассвете. Нола и дети выехали около полудня. Лагерь был разбит не так далеко от поместья — в нескольких милях на северо-запад. Нола и мальчики ехали медленно, чтобы Шеннон на своем пони успевала за ними.

Кавалькада пересекла несколько ручьев с высохшими руслами, вдоль которых росли эвкалипты. В их листве верещали попугаи, и девочка беспрестанно показывала на них Ноле. Несколько раз они видели кенгуру и страусов эму — животные и гигантские птицы напрасно искали воду. Местность можно было бы назвать привлекательной, если бы все вокруг не было сожжено зноем. Они остановились, чтобы Шеннон немного передохнула, и вдруг Нола увидела невероятную картину. Из кустарника вышли четыре диких верблюда! Испуганные видом людей, животные тут же скрылись. Хиз объяснил, что когда-то верблюдов в эти места завезли завоеватели. На них навьючивали запасы продовольствия, отправляясь в путь по негостеприимной земле. Буйволов в Австралию завезли китайцы, а верблюды прибыли сюда из Афганистана. Как сельскохозяйственные животные они здесь не прижились, поэтому одичали, свыклись с условиями и живут, хотя их здесь совсем немного.

Хиз рассказал все это другими словами, но учительница Нола Грейсон умела слушать учеников и делать выводы.

Лагерь, до которого они через какое-то время добрались, собственно, назвать лагерем было трудно. Одна грубая палатка — это разве лагерь? Первое, что они увидели, — застывший в изумлении Джимми. Он смотрел на Нолу, спокойно сидевшую на Веранги, и не верил своим глазам.

— Этой лошадью владеет злой дух, мисс, — сказал он, обретя дар речи, как только молодая женщина спешилась.

— Я так не думаю, Джимми, — возразила она, но загонщик все равно с ужасом глядел на Веранги.

Хэнк Бредли только что заварил чай в котелке, висевшем над костром. Увидев черный чай, Нола состроила гримасу, а затем вытащила из сумки, притороченной к седлу, маленькую банку.

Хэнк округлившимися глазами смотрел на молоко.

— Ох, уж эти английские леди! — только и смог сказать ошарашенный Бредли.

— Хэнк, я могу смириться с пылью, с мухами и даже с песчаными бурями, но не с черным чаем.

Продолжить разговор о гастрономических пристрастиях им помешали крики Кигана и Шеннон. Молодой женщине стало интересно, что их так напугало, хотя собственно страха в возгласах детей не было. Оказывается, Джимми повернулся спиной к Веранги, а тот оскалил зубы и, похоже, собирался цапнуть ими незадачливого аборигена. Нола не успела его предупредить, и лошадь ухватила мужчину за рубашку. Джимми от неожиданности тоже закричал, а потом сорвал с головы шляпу и стал лупить ею Веранги. Лошадь оставила в покое его одежду…

— Я же говорил вам, что этот конь сумасшедший, мисс! — Джимми не переставал возмущаться и после того, как Веранги отошел от него.

Нола, подавив неуместный смех, строго отругала лошадь. Ни в малейшей степени не чувствуя себя виноватым, Веранги презрительно фыркнул и отошел еще дальше.

Восемь молодых баранов, еще не имевших клейма, поместили за изгородь вместе с парой старых и не таких агрессивных. Хиз выбрал эту группу, чтобы показать Ноле, как отделить барана от стада. Она внимательно смотрела, как осторожно и ловко должны были действовать в этом случае лошадь и всадник.

— Хорошая лошадь во время загона все делает сама, без указаний пастуха, — объяснил молодой женщине Гален.

— Веранги тоже умеет это делать? — ревниво спросила она, уже считая эту лошадь своей.

— Конечно. Мы кормим его не за то, что он упрямится, — улыбнулся Хетфорд.

Нола впервые видела, как он улыбается, и это странно взволновало ее.

— Какая славная у вас улыбка! — не удержалась она от комплимента, снова садясь на лошадь.

Хетфорд тут же нахмурился, и учительница не отказала себе в удовольствии сделать колкое замечание, но тихо, так, чтобы не слышали дети:

— А так вы чем-то похожи на Веранги.

Нола подъехала к Хизу, и подросток показал ей барана, которого следовало отделить от стада и поместить в отдельный загон. Он заверил отца, что выбрал спокойное животное, и объяснил молодой женщине, что ей следует делать, после чего отъехал подальше.

Нола занервничала.

— А как Веранги узнает, какого барана я хочу отделить от стада? — прокричала она вслед удалявшемуся Хизу.

— Да уж узнает! — смеясь, ответил ей старший сын Хетфорда.

Мужчины с любопытством наблюдали за всеми ее действиями, и она предельно сосредоточилась.

Нола медленно поехала вперед, и тут же к ней устремились несколько баранов. Веранги, которому такая ситуация была явно не в диковинку, оставался спокойным, и молодая женщина собралась с силами. Лошадь была очень хорошо вышколена и реагировала на малейшее движение колена, пятки и на поводья. Это укрепило Нолу в мысли, что Веранги поймет, какого барана она захочет отогнать. И верно, когда животное хотело отскочить в ту или в другую сторону, лошадь каждый раз загораживала дорогу. Движения Веранги напоминали шаги в танце. Нола была в восторге и несколько раз повторила маневр. Ей удалось очень быстро справиться с поставленной задачей. На радостях молодая женщина громко закричала, но тут же получила грозное замечание.