Алхимики

* * *

Все четверо собравшихся в башне принялись за свое ночное дело. Помощник итальянского графа вынул приборы, а Томазиус и магистр пересыпали из мешка в сосуды золотые монеты.

Аптекарь все свои деньги обменял на золото. То же самое сделал со своими скромными сбережениями и магистр.

— Дай Бог, чтобы все это счастливо кончилось, — прошептал магистр, — у меня что-то нет уверенности.

— Уж поверьте мне! — сказал граф, бросая насмешливый взгляд на своего боязливого собеседника. — Теперь заприте дверь и соблюдайте молчание! Надеюсь, вы не принесли с собой ни одной фальшивой монеты?

— Не беспокойтесь, господин граф, — возразил аптекарь, — все в порядке.

— Тогда приступим к делу! Эй, Бальтазар, начинай!

Через мгновение аптекарь почувствовал, что ему сдавили горло петлей; с глухим стоном он упал на пол. В это же время графский помощник бросился на магистра.

— Убивают! убивают! — завопил тот и спрятался в угол.

— Перережь ему глотку, если он не перестанет визжать! — крикнул итальянский граф; он придавил коленом грудь аптекаря и с необычайной ловкостью связал ему руки.

Ноги у магистра подогнулись, и он закрыл глаза. Бальтазар заткнул ему тряпкой рот.

Господин Томазиус лежал связанный по рукам и по ногам. Во рту у него тоже была тряпка.

— Разве ты не узнаешь меня? — крикнул ему в ухо итальянский граф, — разве ты не узнаешь доктора, которого ты когда-то околпачил? Теперь настал час мести. Эй, Бальтазар, покончи скорей с этим сумасшедшим магистром и собери золото! Нам придется перелезть через стену. Черт возьми, что такое?

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался очарованный монах с колом в руке.

Скрежеща зубами от ярости, граф выхватил нож и бросился на монаха. Но тот со всего размаха ударил его колом по голове, и злодей, обливаясь кровью, повалился на пол.

Бальтазар и не думал оказывать сопротивление; с быстротой молнии бросился он к открытому окну, чтобы спастись бегством, но монах оказался не менее проворным: он еще раз взмахнул своим оружием, и Бальтазар упал с подоконника на пол.

— Бальтазар Клипперлинг, шут гороховый! — крикнул Фриц, взглянув на своего поверженного врага. — Значит, и доктор Рапонтико находится где-то поблизости. Ну, конечно, это он и есть, — сказал Фриц, вглядываясь в лже-графа, по лицу которого обильно струилась кровь.

Подоспевшая Эльза встала на колени подле тела своего отца и дрожащими руками пыталась развязать опутавшие его веревки. Фриц подбежал к ней, быстро перерезал все путы и помог аптекарю подняться на ноги. Затем он освободил и магистра, который все еще тихо молил о пощаде.

— Будьте мужчиной, — начал вразумлять его Фриц, — помогите мне связать мошенников!

— Пощады, пощады! — стонал магистр. Неожиданное появление монаха испугало его еще больше, чем покушение на его жизнь. — Да воскреснет Бог и расточатся враги его! Свят, свят, рассыпься! Скажи, монах, чего ты от меня хочешь?

— Успокойтесь, магистр, это я, ваш друг Фриц Гедерих, а там вот Эльза. Вы спасены, а о том, как мы сюда попали, я расскажу вам потом. Теперь придите в себя! Нам нужно будет отвести мошенников в надежное место. Ключ от дома, вероятно, в кармане у господина Томазиуса. Да, вот он! Теперь поспешите!

Наконец, магистр пришел в себя.

— Я пойду за подмогой! — сказал он и с громким криком побежал через сад к дому.

Между тем, Фриц связал руки своему бывшему сослуживцу Бальтазару Клипперлингу из Вены. Доктора Рапонтико он оставил в покое, — тот и так уже был обезврежен. Затем Фриц подошел к аптекарю.

Старик устало улыбнулся и, с трудом высвободив руку, положил ее на белокурую головку дочери, стоявшей подле него на коленях. Фриц Гедерих наклонился к нему и тихо спросил:

— Как вы себя чувствуете, господин Томазиус?

Старик не мог говорить от слабости, но протянул ему руку и, когда Фриц пожал ее, нежно привлек его к себе. Он наклонил свою седую голову и, соединив руки обоих молодых людей, снова закрыл глаза.

Между тем, вопли магистра подняли на ноги весь дом. Слуга, аптекарский ученик, а затем и старая Ганна, — все побежали к старой башне. Проснулись соседи и сбежались на шум в ночных колпаках. Когда магистр убедился, что располагает достаточными силами для оказания противодействия мошенникам, он вооружился пестом и направился к месту своего поражения.

Там он застал всех в большом смятении. Его сожители по аптеке Золотого Льва и соседи засыпали друг друга вопросами, Ганна кричала во весь голос и ломала руки, Эльза была занята своим отцом. Один только Фриц Гедерих не потерял присутствия духа. В кратких словах он сообщил о случившемся и отдал затем необходимые распоряжения. Аптекарского ученика он поставил на страже около башни, магистру велел собрать и спрятать деньги. Часть соседей осталась стеречь пленников, остальные помогли отнести в дом полумертвого аптекаря.

Старика уложили в постель. Фриц напоил его каким-то укрепляющим силы снадобьем. Эльза и Ганна бегали туда и сюда, чтобы доставить все необходимое для больного.

Вскоре явились городские солдаты в своих зеленых мундирах, с алебардами. Их привел сам господин бургомистр. Магистр дал ему соответствующие разъяснения. Солдаты окружили Бальтазара Клипперлинга из Вены, который давно уже успел очнуться от обморока. Но его господин, княжеский астролог, вследствие сильной потери крови все еще находился в бесчувственном состоянии; его отправили в тюрьму на носилках.

В ящиках обоих мошенников нашли немалое количество золота, которое бургомистр принял на хранение.

Когда служители закона восстановили порядок, вместе с ними удалилось и большинство сбежавшихся горожан. Однако, отдельные группы их долго еще прохаживались под окнами аптеки, оживленно обсуждая неслыханное происшествие.

За всю ночь в доме господина Томазиуса никто не сомкнул глаз, за исключением самого хозяина, который чувствовал себя очень плохо и вскоре задремал. Около постели старика сидели Фриц Гедерих и Эльза и с беспокойством прислушивались к его неровному дыханию.

Старая Ганна осторожно ходила на цыпочках. У нее было очень много дела: она должна была и о больном позаботиться, и в комнату магистра заглянуть, — чтобы узнать, принимает ли он прописанное ему Фрицем лекарство; при всем этом она еще находила время потолковать со служителем и учеником, которые за бутылкой вина отдыхали от впечатлений ночи. Следует отметить, что никогда еще старая Ганна не прибегала так часто к помощи своего передника, как в эту достопамятную ночь…