То, что не исчезает во времени

Глава 31

Алла с Алисой сидели в студии передачи «Жди меня». Здесь скоро должны начаться съемки.

Прошло три недели с момента задержания Павла Лытникова. Почти всё это время он лежал в тюремной больнице. Пуля прошла через плечо навылет, но задела артерию. Он потерял много крови. Сейчас начались допросы.

Алиска два раза приходила к нему на свидание, носила передачки. Она, кажется, смирилась, начала привыкать к своему положению «бумажной жены» — как сама однажды сказала Алле.

— Ал, смотри — выходят!

Раздалась команда «Тишина в студии!», свет направили на входящих в павильон ведущих — Александра Лазарева-младшего и Татьяну Арнтгольц. К ним подъехала камера.

— Арнтгольц какая стройная! А по телевизору полнее.

— Алиска, тише ты! А то выведут нас, — не удержалась Алла. — Телевизор полнит.

Мысли ее снова закрутились возле последнего дела. Она не испытывала к Павлу ненависти или какой-то особой неприязни. Она даже в разговорах не называла его преступником, хотя преступление он совершил, и тяжкое. Алла понимала, что Павел не закоренелый преступник.

«Синдром «отличника», «достигаторство» — любой ценой доказать себе и другим, что ты чего-то стоишь. Вот чего он хотел, и это стало его навязчивой идеей. — Алла вздохнула. — Скольких преступлений можно было избежать, если бы…»

— Ал, когда «наши» выйдут? Уже пятнадцать минут прошло.

— Сейчас выйдут. Самое интересное всегда в конце показывают.

— Ну да. Волнуюсь, как будто меня нашли, — без волнения сказала Алиса, явно гордясь тем, что «если бы не она…».

Алла немного «ревниво» отнеслась к тому, что не она, капитан полиции, а программа «Жди меня» разыскала дочь Александры Гергардт и позвонила туда Алиска. Но если бы не соседка той женщины, которая украла ребенка, то еще неизвестно, смогла бы редакция найти пропавшую девятнадцать лет назад девочку.

Но всё хорошо, что хорошо кончается. А в этом случае просто чудо свершилось, и не так уж важно, кто это чудо сотворил.

— Смотри, выходит! — Алиска вся превратилась в слух и не отрываясь смотрела на сцену.

Оператор крупным планом взял присевшую на краешек дивана, сильно волнующуюся Александру Васильевну. Ведущая Татьяна Арнтгольц подсела к ней, взяла за руку, чтобы успокоить. Александр Лазарев начал коротко излагать события, случившиеся в сентябре девяносто девятого года, периодически давая слово героине программы.

На большом экране показали улицу и магазин, куда пошла за хлебом и молоком молодая мамаша. Показали деревья, где она оставила коляску с ребенком. Даже нашли похожую коляску и показали ее под одним из деревьев.

— Надеюсь, они не будут показывать, как женщина крадет ребенка! — не удержалась от восклицания Алла, она перед передачей ездила на квартиру к Александре Васильевне, чтобы подготовить ее, настроить. — Гергардт только из больницы.

Несмотря ни на что, телевизионная передача есть телевизионная передача, и у нее свои законы.

Ведущий уже начал рассказывать о том, как к ним на передачу обратилась Полина Андреевна Власова, соседка, с просьбой найти настоящую мать.

Затем вышла сама Полина Андреевна, женщина шестидесяти лет, пенсионерка.

Камера взяла ее крупным планом.

Полина Андреевна, смущаясь, поздоровалась, прошла и села на диванчик, расположенный немного сбоку от главной героини программы.

Ведущий начал задавать ей вопросы.

Полина Андреевна рассказала и про свою соседку Валентину, и про то, как та, умирая, поведала ей тайну появления дочери, и про то, как спустя месяц после похорон решилась рассказать всё дочери умершей — Аленке.

На экране показали улицу загородного поселка, дом Полины Власовой, ее саму и интервью с ней.

Алла не смотрела на экран — она была в этом доме, разговаривала с Власовой, — сейчас она волновалась за свою подопечную. Хоть бы успокаивающее дали. Вдруг сердце не выдержит.

Татьяна Арнтгольц, как будто услышав Аллу, подала стакан воды Александре Гергардт.

Приближалась кульминация — выход Алены (Ольги), дочери Александры Гергардт, родившей ее, и дочери Валентины Савушкиной, воспитавшей ее.

Камера скользнула по трибунам, показала напряженные, ожидающие лица зрителей.

Женщины едва сдерживали слезы. Алла опустила голову — ни к чему ей светиться на всю страну и вообще следствие еще идет. По этой же причине решили не рассказывать на передаче о звонке Алисы. Действа и так хватает, а то бы еще на две передачи растянули.

Наконец вышла Алена, растерянная, оглушенная свалившимися на нее событиями: смерть мамы, появление другой мамы, телевизионная передача. Она несмело подошла к диванчику, где сидела Александра Васильевна и остановилась, не зная, что делать.

Телевизионщики в процессе подготовки передачи, конечно, сделали анализ ДНК — вдруг ошибка, вдруг это не мать и дочь. Но Гергард со своей сверхинтуицией и экстрасенсорными способностями и без анализа ДНК поняла, что это ее дочь.

Александра Васильевна хотела броситься к дочери, но ведущая взяла Алену за руку, усадила на тот же диванчик, где сидела Гергардт, и сама села между ними, держа обеих за руки.

На экране показали дом, где живет Алена, теперь уже без матери. У нее тоже взяли интервью: думала ли она когда-нибудь, что неродная? Может, соседи говорили, что не похожа на мать? Как они жили?

Алена отвечала односложно: ничего такого не было и жили как все.

Алла беседовала и с Аленой. Просила участкового присмотреть: девчонка молодая, одна в доме. Плохо, что колледж бросила. Ну, это можно понять: деньги нужны, а помогать некому.

В студию пригласили эксперта с результатами ДНК. Сейчас всё прояснится. Девушка в белом халате стала медленно вынимать из конверта листок с заключением. Возникла пауза. В зале стояла полная тишина. Камера показала лица зрителей и героев передачи, потом крупным планом лицо эксперта. Та начинала читать заключение. В конце эксперт снова сделала паузу и уже громче, медленно и торжественно произнесла:

— Вероятность того, что Александра Васильева Гергардт и Алена Игоревна Савушкина являются родственниками, составляет девяносто девять и девять процентов!

Зал заахал, многие женщины начали вытирать слезы. Ведущая встала, чтобы дать обняться близким людям.

Операторы делали крупные и дальние планы, при этом постоянно возвращаясь к плачущим матери и дочери.

Потом ведущие встали рядом, чтобы закончить передачу.

Зазвучали финальные слова:

— Ищите друг друга, что бы ни случилось.

Алла посмотрела на заплаканную Алису.

— Пошли, подруга! Если бы не ты… — решила польстить она Алиске.

— Да. Так всё повернулось… А жаль, что нас не сняли.

— Да как-то я не жажду всемирной славы.

— В сухой тени летать хочешь?

— ?..

— Это перевод китайской инструкции по уходу за китайским же пуховиком, — смеясь, победно ответила Алиса.

— Ну, Алиска!.. — засмеялась и Алла. — Ты без машины? Давай я тебя подвезу.

— Без. Сломалась моя машуня.

Ехали не быстро, часто останавливались — пробки.

Увиденное на передаче каждая переживала по-своему.

— Знаешь, а мне больше нравилось, как вела «Жди меня» Мария Шукшина. Она намного колоритнее.

— Ну-у, Шукшина… да. А вообще, эту передачу кто только не вел! Главное — что она выходит, что люди ищут и находят друг друга.

— Да, находят… А ты какое платье на свадьбу будешь покупать?

— Вот спросила! Да я еще не знаю, будет ли свадьба. Ну конечно, не белое и без фаты.

Помолчали.

— И я так и не поняла: тебе понравился мой… наш подарок?

— Конечно! Я давно хотела купить красивую чайную пару. У меня вся посуда разномастная, еще от родителей кое-что осталось. С дачи целую коробку привезла. Всё никак не разберу.

Алла вдруг поняла, что Алиска задает вопросы — лишь бы не молчать, что она совсем не хочет возвращаться в свою пустую квартиру, что ей одиноко и тяжело, хотя она держится. Павлу светит не меньше «десятки». Будет она его ждать? На этот вопрос, скорее всего, никто бы сейчас не ответил, даже сама Алиса.

— А поехали ко мне, Алис? Влада не будет. Посидим, переночуешь.

— А куда это твой благоверный делся?

— Да отправили его в поля. Вернее, сам вызвался, он же геолог. Скоро приедет.

— Ты смотри, разъезжает, а предложение не делает! Да, еж — птица гордая… пока не пнешь, не полетит.

— Ох, Алиска, ты неисправима! — засмеялась Алла, разворачивая машину. — Нашла ежа!

Неожиданно пошел снег. Густой, крупными хлопьями. Он как будто хотел забелить, закрыть и печальные, и радостные страницы этого непростого дела. Он как будто хотел увидеть новые следы. На белом.