Добрым словом и пистолетом

— Ты во мне разочарован?

В разведку он пришел очень давно — пришел сам и очень юным. Позднее уже выяснилось, что родителей его матери Белег знал еще по Озеру, а родителей отца встречал здесь — в разъездах по Дориату. Но на них свежеиспеченный выпускник еще не Академии, а первой Военной школы королевства ссылаться не стал. Тогда, после церемонии, завершившей обучение одного из первых ее наборов, выпускников должны были разбирать в разные военные службы и соединения — кто-то шел по знакомству, кто-то договаривался сам, кого-то заманили, приметив еще во время обучения, а кто-то тянул с выбором вплоть до выпуска. После самой церемонии, на последовавшем за ней приеме, который по нынешним временам на приличный прием уже никак не тянул, Ордиль к Белегу и подошел — решительно попросил уделить немного времени, а потом, отведя в сторону, задвинул такую обстоятельную продуманную, сдобренную доводами речь, что впору было то ли опешить, то ли проникнуться, то ли над парнем посмеяться. Белег сразу не определился и несколько раз его перебивал, но, к своему удивлению, с мысли так и не сбил, а решило все появление Тингола: тот подошел, весело и от души сгреб Ордиля куда-то себе под мышку, едва не облил вином из кубка и поинтересовался, что это за щегол тут так распелся. «Щегол» залился краской по кончики ушей, но не растерялся и тогда.

— Я повторю, — не дрогнув и не покраснев, только помолчав немного, проговорил Ордиль, — мы не были друзьями. Я не набивался никогда. Но мне непонятно, как можно было разменять все здесь на того, кого знаешь лет пятнадцать. Даже если решать надо быстро. Особенно — если быстро.

— Решать не требовалось.

— Поясни?

— Здесь все работает. Понимание достигается сразу или со временем. А ты, Карион, хорошо держишь удар.

— А парень?..

— Один бы не справился.

— Да-а? По характеристикам, по донесениям — твоим косвенно в том числе — по донесениям выходило, он прилично тянет. Как там: талантливый командир, умеет расположить и организовать подчиненных, мыслит тактически… Нет?

— Не стратегически. Слишком опрометчив.

— Сначала делает, потом думает? Это верно, это ты на своей шкуре испытал…

— Это тоже, хотя и не главное.

— Нет?

— До того, как стать командиром, он стал предводителем шайки и едва это заметил. Талантливый лидер, если не видит опасности, идет к ней не один.

— Допустим. Допустим, ты прав… Но я все равно тебя не понимаю.

— Это не страшно, Карион. Наверное, я сам не до конца себя понимаю. Но знаю, что решение было верным, и я принял бы его снова. И на твой счет тоже. Хотя и вижу, как тебя это задело. Скажи, мне нужно извиниться?

Вот теперь Ордиль губы поджал, отвел взгляд и тоже посмотрел в темноту за окном. Поверх зеленого глаза настольной лампы в ней рябили отблески электрических фонарей, факелов и отсветы из дворцовых окон, мелькали рыщущие тени, чернели неподвижные фигуры часовых.

— Знаешь… — помолчав, проговорил он наконец, — нет. Не надо сотрясать воздух. Может быть, я тебя все-таки понял. Не умом. Но… Как ты сейчас сказал: в целом.

00 часов 43 минуты

Орофер пришел последним. После Руиндис, ее помощника Элиана, после Турина, Роглина и доктора Игливина — его тоже позвали, — Ордиль поднял телефонную трубку и коротко распорядился разыскать.

— У вас тут трогательное примирение? — с порога заметил Орофер. — Не отвечайте, у меня есть шесть минут и ни секундой больше.

Что его задержало, было ясно: голос отчетливо доносился снаружи.

— …милая моя, я вообще не понимаю предмета спора! Вам нужно было изначально размещаться в пригороде. Или хотя бы не болтаться по всему городу порознь! А что теперь? Ты здесь, твой муж объявиться не спешит, а наш будущий король вообще непонятно где и с кем!..

Что отвечала не видимая из окна Лютиэн, слышно не было, но в кабинет Ордиля Орофер зашел взвинченный и все же будто чуть удовлетворенный.

— Принцесса уедет из столицы? — сразу спросила Руиндис.

— Шутите? Ее убедить я даже не думал. Да и не за чем, — Орофер прошел к столу, дернул стул и сел. — Она, Берен и Диор останутся, за принцем отправлен гвардейский полк, его перевезут во дворец.

— Кажется, вы только что настаивали, что дворец труднее охранять, — заметил майор Рогвин.

— Все же поняли, что это лукавство? Охранять можно, но большими силами, и их придется оттянуть с улиц. В городе особый режим, всех неустановленных лиц сразу задерживают на месте до выяснения. На заседании Собрания будет обсуждаться тотальный комендантский час, а до заседания осталось уже… пять минут.

— Кто в таком случае едет? — не остановилась Руиндис и сразу повысила голос: — Ну же, не надо на меня так смотреть! Это не праздное любопытство!

— Как?.. Уедет часть королевской семьи и еще часть госструктур. Переводим в Беленгар и в Карас-Тинге, их проще оцепить… Через четыре с половиной минуты я должен озвучить это на другом конце дворца. Первыми едут королева и ее двор, они уже почти готовы.

— Как королева! — ахнул доктор Игливин. — Когда? кто принял решение? Ее Величеству не следует совершать переезды в нынешнем состоянии! Я не даю…

— Вы можете ничего не давать, доктор, — отрезал Орофер. — Ее Величеству пора взять себя в руки. Кузина переговорит с ней, но именно это уже решено.

— В таком случае, прошу меня извинить, я должен присутствовать, — доктор Игливин поднялся с места.

— Пара минут, — остановил Ордиль. — У нас есть несколько вопросов, на которые можете ответить только вы.

Доктор остановился, замер напряженно, словно раздумывал — не отказаться ли сразу и не уйти ли просто так, но взял в себя в руки.

— Хорошо. Прошу прощения за резкость, но состояние королевской семьи — моя первейшая зона ответственности. А состояние Ее Величества вызывает серьезную тревогу.

— Об этом тоже, — произнес Белег. — Мне нужно задать королеве несколько вопросов и нужно, чтобы она была в состоянии на них ответить.

— С Ее Величеством уже беседовали полковник Марондир и майор Конмал… И Его Высочество Эльмо…

— Я знаю.

— Что же, — доктор Игливин замолчал, что-то обдумывая, достал часы, взглянул на время, — надо — значит надо. Хотите сделать это в пути или сейчас?

— До отъезда.

— Хорошо. Тогда я должен подготовиться и…

— Присядьте пока, — снова остановил Ордиль; доктор Игливин вздохнул и без охоты вернулся к столу.

— Могу я сделать короткий звонок?

— Пожалуйста.

На звонок — был набран внутренний номер медицинской службы — быстро ответили и безликим искаженным голосом из трубки сообщили, что доктора Адвэллиона нет, но сообщение ему передадут сию минуту: распоряжение тотчас готовить все необходимое и самому быть готовым к отъезду королевы.

— Слушаю вас, господин полковник, — положив трубку, доктор Игливин сел, аккуратно сложил перед собой руки.

— Выскажите заключение: могло ли нечто подобное, свидетелем чему мы сейчас были, произойти в кабинете короля?

— Имеете в виду, что нападение совершило некое лицо, находящееся под контролем извне? Думаете, оно, это лицо, могло как-то попасть…

— Это другой вопрос и уже не к вам.

— Конечно… Что же, мы уже обсуждали это: я высказывал определенные умозаключения в разговоре с майором Конмалом и с полковником Марондиром. И на совещании у Его Высочества, да… Поймите, это тонкая материя, и однозначно что-то утверждать — большая самоуверенность. Полагаю, все присутствующие хотя бы в общих чертах знакомы с данной проблемой, поэтому позволю себе не вдаваться в детали.

— Две минуты, — мрачно вставил Орофер.

— Да-да… Итак… можно сравнить успешное вторжение стороннего разума в наше сознание с… например, с консервным ножом. Простите за вульгарный образ. Нож вскрывает банку, потому что крепкая на вид жесть недостаточно крепка против стали, и тогда банка остается безвозвратно поврежденной. Мы можем как-то ее закрыть, заклеить, но целой она уже не будет.

— Ее можно запаять, — заметил Турин.

— Только если мастер — виртуоз. Или готов рискнуть содержимым, — доктор Игливин указательным пальцем постучал себя по макушке. — Возвращаясь от метафоры: вновь проникнуть в однажды поврежденное сознание куда проще. Это может сделать специалист ради исцеления, ради того самого заклеивания, запаивания шва. А может сделать тот, кто вторгался изначально — и это уже будет куда как проще: не потребуется ни физическое воздействие, ни даже личная встреча, достаточно волей потянуться к искомому. Конечно, нужна оговорка, что не каждое сознание в принципе можно одолеть: все зависит от личности, от силы воли, от внешних обстоятельств и так далее.

— То есть, — перебил Орофер, нервно постукивая пальцами по столешнице, — ответ на вопрос полковника: да, это возможно?

— Прошу прощения, я не закончил. В теории ответ будет такой. Но должен пояснить до конца: на практике в подобных случаях мы всегда сталкивались с чем-то условно простым. Куда-то проникнуть, на кого-то напасть, что-то сделать… Сегодняшняя трагедия не исключение: несчастный руководствовался простой последовательностью — прийти в управление, сообщить о пакете, передать пакет начальнику разведки.

— …и если бы я не спросил его, он бы вручил подарок прямо вам, господин… — заметил Орофер, но не договорил, перевел взгляд с Ордиля на Белега, — или вам…

— Если бы вы не подсказали про Берена, — сразу ответил Ордиль, — он бы и дальше холла не прошел.

Тут Орофер запнулся и, не найдясь, закрыл рот.

— Да-да… — помедлив, продолжил доктор Игливин, — это относительно простая задача, ее можно контролировать, и исполнитель ведет себя внешне естественно. Хотя, как мы все видели, его не так трудно сбить с толку и тем самым нарушить связь. Поэтому я обязан еще раз обратить на это внимание в вопросе гипотетической встречи с королем: там задача была бы более сложной, составной, требующей большей естественности, полной концентрации.

— А с близкого расстояния? — подумав, уточнил Ордиль.

— Это вы сейчас ангбандское присутствие в Дориате открыто допускаете? — спросил Орофер.

— Оно и так существует.

— Ах вот!.. — Орофер продолжил заводиться, но тут они с Ордилем взглядами друг в друга уперлись и замерли — один откинувшись в кресле, другой посреди порывистого движения — посреди порыва с кресла подняться; посмотрели друг на друга и одновременно отвернулись.

— …расстояние, — продолжил доктор Игливин, снова дождавшись внимания, — вопреки возможному предположению, здесь вовсе не главное препятствие или подспорье. По большому счету оно вообще не имеет значения. Главное — уже установленный уверенный контроль над объектом. Так мы это вывели на основании своих многолетних наблюдений. Но закончу тем, что уже говорил: в этой области знаний любые общие выводы существуют, только пока не опровергнуты каким-то новым исключительным случаем. Потому что каждое сознание исключительно, и то, как на него можно влиять, — тоже…