Янтарный след

Эта мольба сопровождалась теми же гулкими ударами, и Снефрид не могла не признать, что в руках неведомого заклинателя – могучее орудие. Эти удары, хоть и негромкие, отдавались в ее костях и крови, пробуждая уже не раз пережитое чувство, будто в ней живет некто намного больше ее самой.

Ворон у нее над головой негромко каркнул, и Снефрид удивительным образом поняла его.

«Иди!» – сказал он ей.

Она привстала, развернулась, выпрямилась и вышла из-за жертвенника.

Донесся ропот нескольких голосов. Снефрид обошла жертвенник и села на крайний камень – иначе ей было бы трудно от волнения держаться на ногах.

Прямо перед собой, на расстоянии шагов в пять, она увидела троих. В середине стоял тот длинноволосый старик, а в руках у него был огромный бубен и резной олений рог с двумя отростками, служивший колотушкой.

С одной стороны от него стоял мужчина средних лет, с другой – молодой, оба с длинными светлыми волосами, в узких кафтанах синей шерсти, застегнутых на груди при помощи трех круглых застежек, расположенных одна над другой.

При виде Снефрид все трое переменились в лице; даже старик с бубном дрогнул. Представшая перед ними женщина и впрямь весьма напоминала жительницу небес. Ради торжественного случая Снефрид надела свой новый хенгерок, подаренный Эйриком – зеленовато-синего цвета с отделкой красным шелком и красным же плетеных шнуром вдоль швов, а еще синюю накидку, застегнутую серебряной застежкой на груди. Ее высокий рост, статность, белое лицо с правильными, жестковатыми чертами придавали ей особенное величие и сходство с богиней. Серебристо-серые глаза мерцали звездами. В руках она держала свой бронзовый жезл вёльвы.

А потом случило нечто, еще увеличившее общее смятение.

Вверху раздался шум крыльев, и два ворона соскочили с берез. Белый уселся на верхний камень жертвенника, возле бараньей головы, а черный – на один из нижних, возле сидящей Снефрид.

Три эйста разом низко поклонились. За ними то же сделали и стоявшие чуть позади мореходы – даже им, знавшим, кто такая Снефрид, этот знак участия Одина не мог не внушить глубочайшего почтения.

Снефрид покосилась на черного ворона близ ее колен. Склонив набок голову, он совершенно явственно подмигнул ей круглым черным глазом.