Большая игра на Балтике 1500 – 1917 гг

1. «В начале славных дел…»

Во время поездки Великого посольства Петр I договорился с курфюрстом саксонским и польским королем Августом Сильным, а также с датским правителем Фредериком IV о вступлении в войну со Швецией.

Первым боевые действия начал Август Сильный. Выступал он в этой войне как курфюрст Саксонии, так как сейм Польши не дал согласия на использование польских вооруженных сил в столкновении со Швецией. 12 февраля 1700 года саксонские войска (12 000 пехоты и 600 кавалерии — по шведским данным) из польской Курляндии неожиданно сделали марш к Риге и осадили город. Саксонцы не взяли с собой тяжелой артиллерии — лишь «личное оружие, лестницы и ручные гранаты», согласно отчету шведского капитана Дидерихсена. План был совершенно безумный: увидев, что большая армия осадила Ригу, город откроет ворота и сдастся. Конечно же, этого не произошло.

Для датского же короля шведско-голштинские действия по укреплению спорных территорий в 1699 году оказались решающим мотивом вступления в союз с Россией и Саксонией против Швеции. И 17 мая 1700 года датчане осадили голштинскую крепость Тенинген.

Датский флот начал подготовку к войне с февраля, и к 10 мая было вооружено и готово к выходу в море уже 20 линейных кораблей и 20 фрегатов, которые возглавил лейтенант-генерал Ульрик Гульденлеве. 24 мая, после проведенного военного совета, датчане решили подойти к Карлскроне, чтобы запереть там шведский флот и предотвратить возможную перевозку шведской армии в Померанию и Данию. В принципе, на этом можно было и закончить всю войну, поскольку шведский флот не рискнул выйти в море помериться силами с датчанами. I [о…

Дело оказалось в Шлезвиг-Гольштейне, который одновременно был связан вассальной присягой с Данией, но в то же самое время входил в Священную Римскую империю. Понятно, что такое двойственное подчинение позволяло Гольштейн-Готторпскому герцогу играть то на одной, то на другой стороне. Так, Кристиан-Альбрехт Голштинский в 1680-х годах решил создать у себя пояс крепостей, которые бы защищали его владения от вторжения Дании. Естественно, датчанам это не понравилось. В 1684 году датчане вторглись в герцогство, все крепости снесли, а Кристиана-Альбрехта из его владений изгнали. В 1689 году был созван консилиум в Альтоне, куда вошли представители Священной Римской империи, Саксонии, Бранденбурга, Голландии и Англии, которыми и был составлен Альтонский трактат. Согласно трактату, Кристиан-Альбрехт вернулся на престол герцогства и даже выбил себе право jus armorum, позволявшее ему содержать собственную армию и возводить крепостные сооружения против Дании. Гарантами соблюдения этого договора являлись Англия, Голландия, Бранденбург и Швеция [9].

Таким образом, Дания, начав боевые действия против Шлезвиг-Гольштейна, сама того не зная, раскрутила маховик тайной английской политики. И 28 мая король Дании Фредерик IV получил ноты от английского и голландского послов, в которых указывалось, что необходимо заключить мир с Голштинией и Швецией до 1 июня и что для обеспечения этого требования правительства данных стран высылают к Зундам 10 английских и 13 голландских кораблей.

5 июня англо-голландский флот под командованием вице-адмирала Джорджа Рука и лейтенант-адмирала Филиппа Альмонда появился у берегов Дании. А 8 июня их корабли кинули якорь в Гетеборге.

Девид Клекер Эренсталь. Король Швеции Карл XI. Масло, холст. 1676 г. Национальный музей Швеции.

27 июня Рук и Альмонд крейсировали у северной оконечности Зеландии, не давая Гульденлеве с 29 кораблями выйти из Хельсингера. 2 июля 1700 года шведы, пользуясь тем, что англичане и голландцы просто выключили из борьбы датский флот, вышли в море с 34 кораблями и 11 фрегатами (командующий — генерал-адмирал Ганс Вахмейстер) и двинулись к побережью Дании. Через пять дней шведы соединились со своими нежданными союзниками.

Между тем Гульденлеве, отрезанный от своих берегов англо-голландцами, искал возможности прорваться к Копенгагену, который без флота остался совсем беззащитен. Он попытался пройти пролив Эресунн у побережья Швеции, 11 июля бросил якорь у острова Вен, но к датской столице пройти так и не смог и был заблокирован Руком на мелях Миддельгрундена.

Тем не менее для шведов возникли непредвиденные трудности. Дело в том, что датский флот перекрыл самый глубоководный проход к Копенгагену, канал Дрогден же (между островами Амагер и Сальтхольм) был слишком мелководен для больших шведских кораблей, к тому же очень запутанный, со сложной навигацией и шведам неизвестный. Проходы же через канал Флинтеренден (между островами Сальтхольм и Мальмё) были еще мельче.

Вахмейстер в этой ситуации не придумал ничего лучше, как…. отправить часть своих кораблей домой. Четыре корабля ушли в Карлскрону, остальной же флот двинулся каналом Флинтеренден, который достаточно успешно форсировал, лишь четыре корабля из 29 вылетели на мель.

Вскоре англо-голландцы соединились со шведами и начали движение на Копенгаген, Гульденлеве же не оставалось ничего другого, как отойти на защиту столицы. 19 июля начался обстрел Копенгагена с моря, но вскоре он был признан неэффективным, и сообща решили, что лучшей стратегией будет высадка войск и атака датской столицы.

Из-за организационных неурядиц высадку смогли организовать только 4 августа, до этого произведя еще одну, не слишком удачную, бомбардировку Копенгагена. Высадка прикрывалась 10-линейными кораблями, которые отбили все попытки датчан помешать десанту.

Стоит также отметить, что попытки высадок шведов на островах Сковсховед и Амагер были отбиты с большим уроном для шведов.

Фредерик IV очень надеялся на своих союзников — Польшу и Россию, однако Август Сильный смог только к 8 августа мобилизовать в Саксонии всего 4000 солдат (остальные войска были задействованы в Ливонии). Царь Петр обещал 10 000 воинов, но когда — неизвестно. Между тем шведы смогли высадить всего 4000 человек, далее на море разыгралась непогода, и перевозка войск была приостановлена. Дания, имевшая сильный флот, но слабую армию, оказалась в патовом положении. Король понимал, что надежды на помощь России и Польши призрачны, поэтому 18 августа 1700 года в городке Травентхаль подписал со Швецией договор о мире. Согласно кондициям, Дания обязалась выплатить Швеции 260 тысяч риксдалеров и отказаться от территориальных претензий к Голштинии. 23 августа Рук сообщил королю Дании, что теперь он с чистой совестью снимает блокаду с Миддельгрундена и уходит домой.

Перед этим (морским державам было совершенно не нужно, чтобы Швеция завоевала Данию) союзники настояли на выводе шведских войск с датской территории под их контролем. Теперь уже Рук и Альмонд вошли в соглашение с королем Дании. Датский флот 29 августа вышел из гавани и выстроил линию между союзниками и Копенгагеном. Шведские войска грузились на свои корабли под прицелами орудий датского флота. 8 сентября шведский флот отплыл к югу, и союзники 10 сентября миновали Зунды и ушли к своим портам.

Но слухи о заключенном Травендальском мире до русских не дошли, и о выходе Дании из войны в Москве еще совершенно не знали. Заключив 8 августа 1700 года мир с Турцией, Петр I решил 30 августа объявить войну Швеции. Указ о начале войны был оглашен в Москве, но и только. Шведам уведомление решили не посылать — «в свое время сами узнают». В тот же день выступили в поход передовые отряды Головина и Вейде.

И тут 6 сентября Петр получил донесение от Августа, что скоро в Пернов (Пярну) ожидается прибытие Карла XII с примерно 18 000 штыков и что саксонцы дадут им бой. Однако 18-го, как мы помним, Август решил уйти от Риги подальше.

14 сентября передовой отряд русских войск подошел к Нарве и внезапно атаковал шведский дозор, захватив в плен рейтара и горожанина. Шведы о войне не знали (поскольку им войну русские еще не объявляли) и сильно удивились. На следующий день нарвский комендант Горн послал к русским парламентеров с жалобой и с требованием вернуть пленных. Ему ответили, что вообще-то Швеции объявлена война, так что пусть радуются, что не убили. Горн, получив это известие, спешно отправил гонцов в Ревель и Стокгольм и усилил оборону Нарвы.

21 сентября русской конницей был захвачен оставленный шведами Ям (Ямбург), а в Ревель подошло подкрепление из Финляндии, примерно 5–6 тысяч человек. 23-го началась атака Ивангорода, которая оказалась неудачной, а наши войска форсировали Нарову и начали устраивать военный лагерь.

В Стокгольме узнали о начале войны с Россией лишь 1 октября. Русский посол Хилков был вызван к канцлеру Оксеншерне, однако ситуация оказалась воистину глупой: русский посол ничего не знал о начале войны со Швецией. Карл же находился с королевским советом в Карлскроне. Когда ему сообщили об атаке русских, он не поверил и предположил, что это один из саксонских отрядов. Решение пришло на ум очень быстро. Он спешно собрал 6–7 тысяч штыков, бывших под рукой, посадил их на корабли (восемь линкоров, три фрегата), с которых сняли пушки и припасы, и отплыл из Карлскроны 11 октября 1700 года. Плавание, предполагавшее 2–3 дня, неожиданно затянулось: на траверзе Стокгольма корабли попали в шторм, в результате которого их раскидало по морю. Мелкие корабли вернулись обратно (а с ними и почти половина взятого с собой пороха) к Карлсхамну (недалеко от Карлскроны), часть кораблей получила повреждения, из-за этого в грузовых трюмах утонуло много лошадей, были подмочены и пришли в негодность припасы, несколько десятков солдат и драгун умерло.

Когда утром 16 октября Карл, пошатываясь от перенесенной морской болезни, вышел на пристань Пярну, его первыми словами были: «Больше никаких перевозок войск по морю!»

Вместо 6–7 тысяч солдат в Пярну попали только 4700, из них — 340 артиллеристов, измученных штормом и морской болезнью. Король оставил войска приходить в себя, а сам с небольшим отрядом отбыл в Ревель инспектировать крепость и разузнать обстановку. Дальнейшие события известны как «нарвская конфузия».

Высадка Карла XII на острове Зееландия

К утру 20 ноября (1 декабря) 1700 года русская армия как организованная сила перестала существовать. Из письма вицегофмаршала Карла Каспара Верде отцу: «Мы никогда не праздновали более великой победы, так как атаковали с 8000 человек 40 000 укрывшихся в укреплении. Говорили, что их было 80 000, но в действительности их в укреплении не могло быть более 40 000. Мы захватили около 130 хороших пушек, из которых 100 были отлиты из чугуна и били с невероятной силой, некоторые из них стояли против Ивангорода, 40 мортир, хороший запас пороха, бомб, гранат и ядер, их лагерь со всеми палатками и бесценной добычей в них, так что наши солдаты вывозили добычу на протяжении восьми дней, помимо всего, взято было более 200 штандартов и знамен».

Что касается Петра, он писал позже: «Сия шведская победа в то время зело была печално чювственная, и яко отчаянна всякия впредь надежды, и за великий гнев божий почитали <…> Ныне, когда о том подумать, воистину не гнев, но милость Божию исповедати долженствуем, ибо, ежели б нам тогда над шведами виктория досталась, будучи в таком неискусстве во всех делах, как воинских, так и политических, то в какую б беду после нас оное щастие вринуть могло. (А так) сие нещастие (или, лучше сказать, великое счастие) (способствовали тому, что) неволя леность отогнала и к трудолюбию и искусству день и ночь принудило».