Во времена Нефертити

Дальнейшее детальное обследование гробницы показало следующее: саркофаг был обычного для конца XVIII династии типа, воспроизводившего очертания обернутого в пелены тела. Он был сделан из дерева, покрыт листовым золотом и инкрустирован мелкими кусочками красного, зеленого и синего стекла. Голову украшал короткий, «нубийский», парик, носившийся во времена Эхнатона и его преемников и мужчинами и женщинами. На локонах, выточенных из эбенового дерева, была золотая фольга, надо лбом укреплен бронзовый позолоченный урей с именами Атона поздней формы. Лицо саркофага было покрыто, как маской, листовым золотом, глаза инкрустированы. Руки, скрещенные на груди, некогда держали атрибуты царской власти — жезл и плеть, от которых сохранилась только часть плети. К сожалению, саркофаг был в очень плохом состоянии: доски разошлись, дерево сгнило от воды, проникавшей через трещину в потолке, инкрустации выпали. Имелись повреждения и иного происхождения — золото лица было сорвано так, что уцелел только лоб с одной бровью и глазом. Листы золота, некогда укрепленные на внутренней стороне крышки саркофага, упали на мумию.

Погребенный человек был небольшого роста. Левая рука его лежала на груди, правая была вытянута вдоль тела. На обеих руках было по три золотых браслета со вставками из цветного стекла; на шее — большое ожерелье с золотыми подвесками, инкрустированными самоцветами, с застежками в виде золотых цветов лотоса с лазуритовыми лепестками.

Мумия при первом прикосновении рассыпалась, и от нее остались только кости.

Еще в первый день открытия Масперо сказал, что имя человека, которому принадлежала гробница, может оказаться сюрпризом. Все последующее показало, что Масперо был более прав, чем он, вероятно, сам предполагал: открытие это принесло не один сюрприз, вызвало ряд гипотез, большую литературу, и египтологи так и не пришли к единодушному ответу.

К сожалению, раскопки велись торопливо и без соблюдения необходимых археологических требований. Научному руководителю приходилось считаться с нетерпением дилетанта, финансировавшего экспедицию и чувствовавшего себя хозяином до такой степени, что целый ряд найденных предметов он просто дарил своим знакомым как «сувениры». Отсутствие точной фиксации процесса раскопок и подробного описания всех находок отчасти объясняет последовавшую затем разноречивость мнений ученых.

Что же дало изучение этой гробницы, получившей официально номер KV55 среди усыпальниц Долины царей и неофициальное название «гробницы царицы Тии»? Надписи на балдахине показали, что он был заказан Эхнатоном для матери, царицы Тии, и, очевидно, предназначался для ее погребения. Судя по тому, что имена Атона даны здесь в поздней форме, балдахин был сделан во второй половине правления Эхнатона. На нем изображены сцены почитания Атона — на узких сторонах диску поклоняется одна Тия, на сохранившейся боковой стороне между диском и Тией, вероятно, стоял Эхнатон, фигура которого впоследствии была уничтожена, так же как и его имена.

Анализ костей показал, что мумия принадлежала мужчине не старше двадцати пяти лет. В то же время особенности декора саркофага указывали, что он был сделан для женщины высокого социального положения, но не царицы. Об этом говорило не только то, что урей и бородка были добавлены позже, но главным образом надписи, поскольку удалось установить, что грамматические указания на женский род были впоследствии заменены мужскими, но, однако, не везде.

Канопы имели крышки в виде человеческих голов в таких же уборах, как и на саркофаге. Алебастровые уреи на этих головах были тоже приделаны позже, а надписи на самих канопах начисто выскоблены.

Большинство исследователей склоняется к тому, что в саркофаге найдена мумия Сменхкары. Другие считают, что здесь была погребена мумия Эхнатона, тайно привезенная его сторонниками из Ахетатона и спрятанная от поругания и уничтожения. Думается, что первое предположение более вероятно. Предположение же о принадлежности мумии Эхнатону приводит к таким сложным объяснениям, к тому же основанным только на догадках, которые кажутся, скорее, подходящими для романа, чем для истории.

Впрочем, каков бы ни был ответ на вопрос, кто хозяин гробницы KV55, он не исчерпает всех ее загадок — например, находки в ней балдахина царицы Тии, уничтожение на этом балдахине фигуры и имен Эхнатона, равно и золотого лица саркофага[19].

К счастью, удалось ответить на второй из двух главных вопросов, связанных с гробницей, — для кого был приготовлен саркофаг. Кто была та женщина, чье прелестное лицо с таким мастерством запечатлел на четырех крышках каноп неизвестный скульптор?

Пожалуй, среди египетских скульптур нет ни одной, которая получала бы столько атрибуций. За истекшие со дня открытия гробницы годы лица на канопах считались портретами то царицы Тии, то самого Эхнатона, то одной из двух старших царевен. Даже как-то странно, что исследователи ограничиваются таким поверхностным сравнением этих лиц с портретами перечисленных членов семьи Эхнатона. А ведь лица с каноп обладают рядом очень характерных черт — мы видим тонкий нос с легкой горбинкой, пухлые губы небольшого рта, миндалевидные глаза.

Мы уже говорили, что мастера Ахетатона с большой наблюдательностью и точностью создавали портреты. Между тем среди дошедших до нас скульптур членов семьи Эхнатона нет ни одного лица, похожего на лица каноп. Да его и не могло быть: заключение о том, что саркофаг сделан был для женщины, не бывшей царицей, совершенно правильно. Счастливый случай позволил выяснить имя этой женщины. Сначала был опубликован алебастровый сосуд для благовоний, хранящийся в Метрополитен-музее в Нью-Йорке. В надписи на сосуде указано, что он принадлежал «любимой великой жене» Эхнатона по имени Кийа. Поскольку ее имя не заключено в картуш и ему не предшествует титулатура царицы, ясно, что она таковой не была. Вскоре Британский музей приобрел фрагмент другого сосуда с такой же надписью. На обоих сосудах имена Атона даны в ранней форме, и, следовательно, они были сделаны до девятого года правления Эхнатона. Особенно важно, что все имеющиеся здесь эпитеты Эхнатона буквально совпадают с его эпитетами на саркофаге. Это обстоятельство привело английского египтолога Фэрмана, опубликовавшего тексты на сосудах, к выводу о том, что в молитвах на саркофаге первоначально были написаны имя и звание женщины, а также эпитеты и имя Эхнатона, с которым она была в каких-то родственных отношениях. Позже, когда саркофаг использовали для погребения Сменхкары, прежние надписи были уничтожены. Правда, окончательное заключение Фэрмана оказалось довольно неожиданным: он считает, что этой женщиной могла быть не только Кийа, но и Меритатон, и так как имя и звание Кийа, по его измерениям, не умещаются в лакунах надписей, а звание и имя Меритатон подходят, он выбрал Меритатон. Однако Фэрмен сам признается, что и в этом случае в разных местах текста приходится допускать варианты эпитетов царевны. Отчего же не допустить, что и имя Кийа также сопровождалось различными эпитетами? Между тем, предлагая Меритатон, Фэрман упускает из виду, что сама дата изготовления саркофага исключает его принадлежность Меритатон, так как в девятом году ей могло быть не более девяти лет, а лица каноп явно передают портрет молодой женщины.

Кийа. Крышка сосуда. Метрополитен-музей

Таким образом, думается, что и саркофаг и канопы были сделаны для Кийа, и перед нами появляется новое лицо из ближайшего окружения Эхнатона. Известно, что у него, как и у всякого фараона, был гарем и были другие жены, кроме Нефертити. Одной из них и была Кийа. При каких же обстоятельствах именно ее саркофаг и канопы взяли для погребения Сменхкара, пока неясно.

Как бы то ни было, открытие гробницы KV55 принесло немало данных для изучения времени правления Эхнатона и его преемников. Среди прочего мы узнали, что при уничтожении изображения и имен Эхнатона диск и имена Атона иногда оставляли нетронутыми. Это же подтвердило и второе интересное археологическое открытие — находка знаменитой гробницы фараона Тутанхамона.

История ее раскопок широко известна, и поэтому мы не будем подробно на ней останавливаться. Важно лишь еще раз заострить внимание читателей, что впервые была найдена почти неразграбленная гробница египетского фараона и археологи получили возможность воочию убедиться в том, какие поистине сказочные сокровища погребались с умершими владыками Египта.

Для нашей темы важно, что на голове мумии обнаружили плотно прилегающую шапочку, на которой были бисером вышиты священные кобры. К изумлению исследователей, на кобрах оказались имена Атона! А на ряде других предметов из гробницы есть диск Атона.

Сама мумия оказалась в плохом состоянии, однако все же удалось определить возраст царя — ему было от восемнадцати до двадцати лет, что точно совпало с известными датами из других источников. Причину смерти фараона установить не удалось.

Трудно переоценить значение памятников, найденных в гробнице Тутанхамона. Они внесли существенные уточнения в историю периода. Так, например, фигурки мальчика в царском головном уборе на золотом и серебряном жезлах отчетливо показали, что фараон вступил на престол еще ребенком. Маленькая статуэтка-подвеска Аменхотепа III и золотой футляр с локоном царицы Тии указывают на то, что Тутанхамон находился с Аменхотепом и Тией в близких родственных отношениях.

Гробница Тутанхамона вообще дала ценные материалы для исследования идеологии периода. Но особенно велико ее значение для изучения истории египетского искусства. Обнаруженные в ней предметы уникальны. Общая их черта — тесная связь с Ахетатоном. О некоторых из них необходимо сказать особо.

Начнем с изумительного, единственного в своем роде ларца. Сделанный из дерева, он весь покрыт великолепными росписями. На продольных боковых стенках показаны битвы с нубийцами и азиатами, на поперечных — Тутанхамон-сфинкс, попирающий врагов, на крышке — две сцены охоты в пустыне. Центр каждой из четырех крупных композиций занимает мчащаяся галопом колесница, запряженная двумя конями, в которой стоит фараон, стреляющий из лука. За ним, в три ряда, несутся на колесницах и идут воины или охотники, перед царем лежат убитые и раненые враги или звери. Образ фараона выполнен по образцам старой иконографии, однако имеется много черт, заимствованных из сцен царских выездов в произведениях мастеров Ахетатона. Так же расположены колесницы спутников царя, в таких же позах показаны и эти спутники и возницы, такие же опахалоносцы сопровождают колесницу фараона. Даже развевающиеся ленты конской сбруи и растения сделаны по образцам рельефов Ахетатона. Сохранен и своеобразный прием передачи тени — черные точки в ноздрях и углах губ.

Особенно интересны группы врагов и зверей, как всегда, дававшие возможность художнику проявить творческую самостоятельность. Примечательно расположение фигур не рядами, а свободно, на фоне холмов, поросших растительностью. Пораженные противники падают в самых разных позах, причем лица многих даны в фас. Тут же лежат убитые лошади и опрокинутые колесницы. Верный пес фараона яростно грызет врага.