Во времена Нефертити

«Я не делал зла людям… Я не причинял боли. Я не заставлял голодать. Я не заставлял плакать. Я не убивал. Я не приказывал убивать. Я не уменьшал жертвы в храмах. Я не наносил порчу хлебам богов… Я не утяжелял гири весов… Я не ловил в силки птиц богов… Я не крал… Я не убивал священных животных… Я не восставал…»

Таким образом, учение о загробном мире получило определенную социальную окраску. Однако полностью передать полномочия на решение земных запросов потустороннему миру не удалось.

В общем, не случайно поиски «истины» составили существенную часть учения Атона. Они объясняют ряд мероприятий царя, они обусловили новое содержание и формы культуры и искусства.

Наиболее ярко об этом свидетельствуют художественные памятники, созданные в самом начале правления Аменхотепа IV. Среди них первое место принадлежит храму Атона, построенному на территории главного святилища в Фивах, в Карнаке. Упоминание о нем сохранилось далеко от Фив — в каменоломнях Сильсилэ, одного из богатейших в долине Нила месторождений песчаника. В течение столетий отсюда увозили полуобработанные глыбы камня для строительства храмов, для изготовления колоссальных скульптур. Доныне лежит еще здесь по какой-то причине не вывезенный гигантский обелиск.

На скалах каменоломен начальники и рядовые члены работ оставили надписи, содержащие молитвы богам, прославление царей, сведения об успешном выполнении заданий и т. д. Надпись, в которой говорится о храме Атона в Фивах, как и многие другие, оформлена в виде стелы. Текст содержит приказ фараона сделать большую штольню, чтобы добыть песчаник для постройки «великого святилища» Атона в Карнаке. Из текста ясно, что начальниками работ и ответственными за перевозку камня были назначены видные вельможи.

Над текстом — рельеф с изображением Аменхотепа IV перед богом Амоном, следовательно, памятник был сделан еще до полного разрыва со жречеством. Он имеет официальный характер и был, несомненно, высечен по распоряжению начальника экспедиции за камнем зодчего Пареннефера, уже знакомого нам по его гробнице в горах Ахетатона. Однако еще раньше Пареннефер, подобно каждому состоятельному фиванцу, устроил себе гробницу в некрополе знати в Фивах.

Как видно из надписей в этой гробнице, Пареннефер, будучи начальником всех работ в храме Атона, носил звание хранителя печати фараона. Он называет себя «хвалимым своим господином, делающим прекрасными его памятники в Доме Атона». Все это объясняет, почему именно Пареннефера поставили во главе экспедиции: он был единомышленником фараона и пользовался его доверием.

В надписи на стеле в каменоломне зодчий указывает, что он был послан сюда для того, чтобы привезти камень для храма бога Атона в Ипет-Сут, то есть в знаменитое святилище Амона-Ра в Фивах. О том, что там действительно существовало такое здание, долгое время догадывались по обломкам его рельефов, которые были использованы как строительный материал в позднейших постройках. Других остатков храма Атона не находили, и даже местонахождение его не было известно. Новые данные появились в 1920–1930-х годах, когда при раскопках около восточной части храма Амона были неожиданно обнаружены части колоссальных статуй Аменхотепа IV. Как показал внимательный осмотр местности и найденных фрагментов, этих скульптур некогда было более ста; вероятно, они обрамляли большой двор храма Атона.

Возведение его именно на этом месте, к востоку от которого не было никаких зданий, вполне понятно: поклонение новому божеству происходило под открытым небом, и ничто не должно было заслонять с востока тот священный участок, где поклонники Атона во главе с фараоном приветствовали появление солнца из-за гор Аравийского хребта.

Можно представить себе и гнев, и страх жрецов перед внедрением нового, враждебного им культа в непосредственной близости от храма Амона — демонстративный характер такого решения был слишком очевиден и отчетливо говорил о неудержимой настойчивости фараона.

Скульптуры большого двора храма Атона дали чрезвычайно важный материал для понимания истории первых лет правления Аменхотепа IV. Фараон изображен здесь совершенно необычно. От традиционных статуй правителей Египта сохранились лишь одеяния (набедренное опоясывание), головные уборы (да и то встречается один новый) и скрещенные на груди руки с атрибутами власти — плетью и жезлом. Основа же канонического образа — чрезмерно мощное тело и идеализированные портретные черты лица отсутствуют. Фараон показан болезненным человеком с исхудалым лицом, длинной тощей шеей, одутловатым животом. Тонкая талия резко контрастирует с пухлыми бедрами. Особенно поражает лицо — длинное, узкое, с выдающимся, сильно развитым подбородком. Большой нос, полузакрытые веками глаза, крупный рот с отвислой нижней губой и слегка выступающей верхней — все это, несомненно, воспроизводило подлинные черты Аменхотепа IV, но было передано с явно подчеркнутой заостренностью.

Эти скульптуры должны были производить огромное впечатление на современников, вызывая недоумение, возмущение, а может быть, и страх. Впервые египтяне видели своего владыку не мощным богом, а слабым человеком, и это не могло не возбудить самых разнообразных толков. Между тем несомненно, что требование именно такого решения образа, предельно близкого к натуре, беспощадного в стремлении к искренности, исходило от самого фараона и что именно такая задача была поставлена перед скульпторами. Недаром один из ведущих мастеров, Бек, в своей надписи говорит, что он лишь «подручный, которого научил сам царь». Несомненно и другое — желание Аменхотепа IV было вполне продуманно. Это подтверждается аналогичной трактовкой его фигур на рельефах, покрывающих стены храма Атона. В настоящее время обнаружено несколько десятков тысяч фрагментов этих рельефов. Повсюду здесь фараон изображен так же, как и на пограничных стелах Ахетатона, — перед нами та же болезненная фигура с хилыми ногами, раздутым животом, худой шеей с выгнутой линией контура, то же вытянутое лицо с характерным профилем. Стилистическое единство скульптур и рельефов храма Атона в Фивах и рельефов и скульптур пограничных стел Ахетатона — бесспорно.

Скульптурное изображение Эхнатона из храма Атона в Карнаке

Когда и как возник этот перелом в понимании образа царя? Развивался ли он постепенно или произошел быстро и резко?

Для определения дат различных памятников времени правления Аменхотепа IV важный и точный критерий — имена бога Атона. При введении нового культа Атону были присвоены сложные имена, подобно тому, как при вступлении на престол каждый фараон принимал особые имена и эпитеты. Вскоре после провозглашения имен Атона фараон повелел окружать их такими же кольцами (картушами), какими полагалось обводить царские имена. Однако в связи с развитием религиозно-философского учения Атона наименования бога менялись, и детальное изучение их позволило установить, каким годам они соответствовали. Таким образом, у нас есть достаточно твердая база для датировки и текстов, и произведений искусства этого времени.

Памятников, созданных в начале правления Аменхотепа IV, дошло до нас немного. Анализ их показывает, что в первые два-три года нового царствования фигура фараона изображалась еще по старым канонам, хотя культ Атона уже вводился. На некоторых официальных рельефах появляется изображение Атона в виде многорукого солнечного диска, одаряющего фараона знаками жизни. Характерно, что так он показан и в гробнице зодчего Пареннефера, и в другой гробнице — везира Рамеса, занимавшего эту должность при Аменхотепе III и его сыне. Первостепенная важность гробницы Рамеса заключается в резком различии северной и южной частей первого зала: рельефы и росписи северной половины принадлежат к лучшим образцам фиванского искусства конца XV века до н. э. и находятся в полном стилистическом единстве с росписями и рельефами гробниц других современников Аменхотепа III и первых лет царствования его преемника. Принципиально отличные от них рельефы второй половины зала совпадают с рельефами храма Атона в Фивах и пограничных стел Ахетатона. Рельефы же храма Атона были сделаны незадолго до пятого года правления Аменхотепа IV, так как на них показан праздник «хебсед», происходивший в пятом или в самом начале шестого года. Тогда же были изготовлены и статуи для двора этого храма. Очевидно, именно в это время и было принято решение об отказе от прежних художественных принципов. Это решение становится понятным, если мы учтем, что тогда особенно обострились отношения фараона со жречеством. В разгаре борьбы фараон должен был воспользоваться всеми средствами для подрыва авторитета противников, и введение нового стиля было вполне закономерным шагом.

Рельеф из гробницы Пареннефера в Ахетатоне. Атон изображен в виде многорукого солнечного диска

Раньше фараоны и боги изображались одинаково и по иконографии и по художественным формам, так как фараоны считались сыновьями бога по плоти. Даже лица статуй богов воспроизводили идеализированные портретные черты правящего фараона, а тела были сверхъестественно мощны, мускулисты и подтянуты и у божеств и у царей.

Если бы Аменхотеп IV, запрещая прежние культы, сохранил древний канон трактовки царских статуй, его изображения были бы идентичны изображениям низвергнутых божеств, чего он не мог допустить. Отсюда вытекала необходимость совершенно нового показа царя, царицы, их детей. Факт введения иных художественных образов еще в Фивах подтверждается тем, что на рельефах и скульптурах храма Атона фараон именуется Аменхотепом, а на пограничных стелах Ахетатона, то есть на шестом году царствования, он назван уже Эхнатоном.

Новые эстетические требования, несомненно, разделялись и принявшим религию Атона ближайшим окружением царя: реалистическая направленность этих требований была созвучна тем запросам выходцев из средних слоев населения, о которых мы говорили выше.

В то же время необычная трактовка образа фараона вызывала яростное негодование жречества и поддерживавшей его знати.

Вряд ли этот шаг был встречен одобрением и широких народных масс — нелегко было пошатнуть тысячелетние культы старых богов и связанные с ними привычные представления. Нет сомнений, что жречество не замедлило раздуть недоумение и страх народа перед новшествами царя, осудить их как греховные. Отсюда прямым следствием было для жрецов — объявить царя еретиком, а для царя — окончательно порвать со жречеством.

Этот разрыв, произошедший, видимо, в шестом году, сопровождался решительными мероприятиями: культы прежних богов были запрещены, храмы закрыты, фараон покинул Фивы и основал другую столицу — Ахетатон. Фараон и его жена приняли новые имена: отныне фараона называли Эхнатоном — «Угодным Атону», а перед именем царицы было добавлено: Нефер-нефру-Атон — «Прекрасен красотами Атон».