Во времена Нефертити

Исчезнувший город

На восточном берегу Нила, в трехстах километрах южнее Каира, есть местность, очертания которой своеобразны и неповторимы. Горы, вплотную подойдя к реке, начинают затем отступать и, образовав почти правильный полукруг, снова приближаются к воде. Кажется, что сама природа оградила этот уголок от окружающего мира.

История этой местности так же своеобразна и неповторима, как ее вид. До сих пор еще стоят здесь безмолвные, но красноречивые свидетели бурных событий далекого прошлого. Так, идя вдоль самой южной гряды скал, можно увидеть, что поверхность одной из них обработана и представляет собой высокую, около 4 метров, закругленную стелу.

Верхняя треть стелы занята рельефом: в центре композиции помещен жертвенник, по сторонам его изображены одинаковые группы — фараон, царица и две царевны молятся солнцу. Оно сияет над жертвенником, посылая свои лучи молящимся. Каждый луч — это рука, держащая древнеегипетский символ жизни — «анх». Значение сцены понятно всем: божество дарует жизнь своим поклонникам. Ниже рельефа поверхность стелы покрыта ровными строками четких иероглифов.

Впрочем, иероглифы имеются и между фигурами на рельефе. Здесь написаны имена изображенных лиц — фараона Эхнатона, царицы Нефертити, их дочерей Меритатон и Макетатон. Есть и имя бога солнца — Атон.

Огромная надпись гигантского памятника местами повреждена — свыше тридцати трех веков уже выдерживает она налеты ветров, песчаные бури, резкую смену температуры дня и ночи. Однако несмотря на отсутствие ряда знаков и даже целых фраз, мы можем узнать из текста интереснейшие факты: как и почему фараон Эхнатон построил в этом месте свою новую резиденцию — город Ахетатон, что значит «Небосклон Атона».

Пограничная стела в Ахетатоне

Мы читаем о том, что фараон появился около этой скалы на украшенной золотом колеснице, «подобный Атону, когда он восходит на своем небосклоне и наполняет землю своей любовью». Описывается «великое жертвоприношение» царя его отцу — богу Атону — «хлеб, пиво, быки, телята, птицы, вино, плоды, благовония, холодная вода, разные прекрасные овощи… И был его величество пред своим отцом… и лучи Атона на нем… И его величество сказал: „Приведите ко мне царских семеров[1], вельмож дворца и военачальников!“ И привели их тотчас же, и они распростерлись пред его величеством на своих животах, чтобы поцеловать землю перед ним».

Эхнатон торжественно возвестил им, что место для новой столицы выбрано по воле Атона: «Оно не принадлежало никакому богу, не принадлежало никакой богине, не принадлежало никакому правителю, не принадлежало никакой правительнице, не принадлежало никакому вельможе, никакому человеку».

Подняв руку к небу, фараон произнес священную клятву:

«Я сотворю Ахетатон для моего отца Атона на этом месте… которое он сам сотворил, окружив себе его горою, и он сделал в нем радость, и я буду в нем приносить ему жертвы!.. И да не скажет мне царица: „Вот есть прекрасное место для Ахетатона в другом месте!“ — я не послушаю ее! И да не скажут мне никакой вельможа и никакой начальник людей во всей земле до ее предела: „Вот есть прекрасное место для Ахетатона в другом месте!“ — я не послушаю их!

И я сотворю Дом Атона для моего отца Атона в Ахетатоне на этом месте, и я сотворю Дворец Атона для моего отца Атона в Ахетатоне на этом месте, и я сотворю Тень Ра[2] великой жены фараона для моего отца Атона в Ахетатоне на этом месте… и я сотворю себе двор фараона, да живет он, да здравствует, да будет благополучен, и я сотворю двор для великой жены фараона в Ахетатоне на этом месте, и да сотворят мне усыпальницу в восточной горе Ахетатона, и да сотворят в ней мое погребение… и да сотворят в ней погребение великой жены фараона Нефертити… и да сотворят в ней погребение дочери фараона Меритатон… И если бы я умер в каком-либо селении на севере, на юге, на западе, на востоке — да буду я принесен, и сотворите мне погребение в Ахетатоне! И если бы умерла великая жена фараона Нефертити в каком-либо селении на севере, на юге, на западе, на востоке, — да будет она принесена, и сотворите ее погребение в Ахетатоне! И если бы умерла дочь царя Меритатон в каком-либо селении на севере, на юге, на западе, на востоке, — да будет она принесена, и сотворите ей погребение в Ахетатоне!..

И да сотворят гробницы для великих видящих, божьих отцов Атона, слуг Атона[3] в восточной горе Ахетатона, и да сотворят в ней их погребения!

И да сотворят гробницы для всех вельмож и для всех людей в восточной горе Ахетатона, и да сотворят в ней их погребения!..

Если же не сотворят в ней погребений, — это хуже, чем то, что я слышал в четвертом году, это хуже, чем то, что я слышал в… году, это хуже, чем то, что я слышал в первом году, это хуже, чем то, что слышал Небмаатра[4], это хуже, чем то, что слышал Менхеперура[5]!»

Уже упоминалось, что текст сохранился не полностью. Но в самой северной группе скал обнаружена аналогичная стела, и хотя и здесь надпись сильно пострадала, сравнивая оба памятника, можно прочесть многое.

Из текстов двух стел ясно, что причины, побудившие фараона Эхнатона основать новую столицу, были достаточно серьезны и сложны. На это указывает и стремление построить город на пустом свободном месте, где еще не бывало никаких культов древних божеств, и загадочное упоминание царя о каких-то неприятностях (несомненно, очень крупных), которые довелось испытать владыкам Египта на протяжении трех царствований. Кто же и почему осмеливался так упорно противопоставлять свои стремления воле столь могучих, казалось бы, фараонов? Об этом надписи ничего не говорят.

Не объясняют они и необычность образов на рельефах. Вопреки всем традициям египетского искусства, фараон кажется здесь слабым, больным человеком — у него худое лицо, истощенная, точно сгибающаяся шея, торчащие ключицы. Явно чувствуется утрировка индивидуальных черт, все заострено до предела: талия чрезмерно тонка, живот и бедра раздуты, щиколотки так худы, что невольно возникает вопрос, как такие слабые ноги могут поддерживать тело. Так же трактованы царица и царевны; весь стиль изображений настолько непривычен, так чужд сложившимся у нас представлениям о древнеегипетском искусстве, что на первый взгляд может вызвать мысль о карикатуре. Однако этому безусловно противоречит официальный характер памятника, говорящий о том, что все это соответствовало желанию фараона.

Две стелы — не единственные свидетели событий ушедших веков. На склонах гор можно обнаружить еще девять подобных памятников на восточном берегу и три на западном. Хотя изображения на остальных стелах совпадают (как близки между собой и вырубленные около некоторых стел большие скульптуры царя и царицы), тексты несколько отличаются от двух первых: они значительно короче, но содержат и новые интересные факты. Так, обещая не менять границ Ахетатона, царь точно указывает расстояние между южной и северной стелами восточного берега и между юго-западной и северо-западной западного берега и добавляет:

«И вот то, что лежит посреди этих четырех стел в горе восточной до горы западной, — это подлинный Ахетатон, принадлежащий моему отцу Атону… с горами, пустынями, пастбищами, новыми землями, высокими землями, свежими землями[6], полями, водой, поселениями, людьми, скотом, деревьями и всякими вещами, которые мой отец Атон заставит существовать во веки веков, ибо он пребывает на каменной стеле на юго-восточной границе и также на каменной стеле на северо-восточной границе Ахетатона, и также он равно и на каменной стеле на юго-западной границе, и также на северо-западной границе Ахетатона. И он не будет стерт, он не будет омыт, он не будет срублен, он не будет покрыт гипсом, он не исчезнет и не дадут ему исчезнуть! Если же он [все же] исчезнет, если же он пропадет, если упадет стела, на которой он [изображен], — я снова возобновлю его на этом месте, на котором он находится!»

Поклонение Атону. Рельеф из храма Атона в Ахетатоне

Стелы действительно отмечают границы города: четыре как бы замыкают цепи скал на обоих берегах, пятая и шестая высятся примерно посередине западной и восточной гряды, а остальные восемь высечены на склонах последней, преимущественно около входов в долины. Несмотря на некоторое различие в размерах, они составляли, очевидно, своего рода обрамление вокруг города.

В разных местах ущелий восточного берега видны прорубленные входы, часто оформленные в виде небольших портиков. Эти входы ведут в гробницы наиболее видных жителей новой столицы — везира, начальника конницы, начальника стражи, жрецов, зодчих, правителя дворца и других придворных. Гробницы целиком вырублены в скале и состоят обычно из двух комнат (реже из одной), к которым ведет длинный коридор. Стены этих помещений покрыты рельефами, на проходах высечены иероглифические надписи и коленопреклоненные фигуры владельца гробницы и его жены.

Надписи и рельефы доныне хранят ценнейшие сведения об Ахетатоне. Перед нами словно развертывается панорама жизни города. Стремясь увековечить себя и прославить свою деятельность, вельможи стремились показать на стенах гробниц все, чем они гордились, что считали наиболее примечательным и заслуживающим похвалы, — этапы блестящей карьеры, высокое положение, награды. До нас дошли разнообразные и яркие сцены, связанные с определенными событиями из жизни того или иного человека. Вот фараон в присутствии всего двора назначает верховным жрецом одного из своих приближенных Мерира, вот в такой же торжественной обстановке награждает за верную службу золотым ожерельем и ценными подарками зодчего Пареннефера, главного врача Пенту и других. Мы видим толпу придворных, согнувшихся в низких поклонах перед фараоном и царицей, видим бурно выражающих свою радость родственников награжденных. Вот фараон осматривает хозяйство храма бога Атона и хвалит верховного жреца, а вот поймали двух лазутчиков, и начальник стражи Маху их допрашивает.

Все это изображено на фоне реальной обстановки. Перед нами дворцы и храмы, построить которые поклялся фараон в надписях на пограничных стелах. Мы видим парадный балкон дворца, откуда фараон, его жена и дочери бросают награды стоящему внизу вельможе, видим внутренние помещения царского жилища — столовую с легкими колоннами, спальню, комнаты гарема. В другом эпизоде показан покрытый цветами и плодовыми деревьями спуск к реке, на волнах которой покачиваются царские ладьи. В большой повествовательной композиции посещения фараоном храма с одной стороны изображено здание дворца, откуда выехал кортеж, с другой — храм; у ворот жрецы встречают фараона, его семью и придворных; следуют сцены богослужения, причем центральную роль выполняет фараон, приносящий жертвы солнцу на высоком алтаре, в то время как царица и царевны бряцают систрами — инструментами с навешанными металлическими кружками, мелодично звенящими при умелом сотрясении.

Иногда показаны и те люди, чьи руки создавали город, украшали его, снабжали пищей, — ремесленники и скульпторы в их мастерских, земледельцы на жатве, пастухи, охраняющие стада, рыбаки, добывающие рыбу.