Над «пугачевскими» страницами Пушкина

Наиболее обстоятельно арест Пугачева изображен в протоколе показаний Творогова. Когда Пугачеву открылось предательство «чиновных старшин», то он «переменялся в лице, — то побледнеет, то покраснеет, а напротив того, и мы, — вспоминал на следствии Творогов, — дрожмя дрожали». Когда же казак Бурнов бросился, по знаку Федулева, к Пугачеву и «схватил его спереди за руки, повыше локтей», то Пугачев, «помертвев, робким и прерывающимся голосом говорил: «Што ето? Што вы вздумали? На ково вы руки подымайте?» Но заговорщики были непреклонны, они заявили Пугачеву: «Мы не хотим больше тебе служить», — и потребовали сдать оружие, шашку, кинжал и патронницу. Пугачев пытался было оговорить старшин: «Ай, робята, што вы ето вздумали надо мною злодействовать! Вить вы только меня погубите, а то и сами не воскреснете! Полно, не можно ли, детушки, ето-во отменить! Напрасно вы меня губите», — но в конце концов, уступая силе, вынужден был сдать оружие, сказав при этом Буркову, который все еще держал его за руки: «Мне-де бесщестно отдать ето тебе»[79], а я отдам полковнику своему Федулеву». Обезоружив Пугачева, заговорщики посадили его на лошадь, и, «ведя оную за повод, ехали все вокруг него»{399}.

При аресте Пугачев не был связан, ехал, как и другие, на верховой лошади. Он решил воспользоваться слабым присмотром за собой, чтобы бежать и укрыться в степи. Подозвав Творогова, он отъехал с ним в сторону и направился к густым зарослям камыша. Пугачев снова стал уговаривать Творогова: «Иван! Што вы ето делаете? Вить ты сам знаешь божие писание: кто на бога и на государя руки подымет, тому не будет прощения ни здесь, ни в будущем веке. Ну што вам пользы, — меня потеряете и сами погибнете! Полно, подумайте-ка хорошенька, не лутче ли кинуть ето дело!» Но Творогов твердо ответил: «Нет, уж, батюшка, и не говори! Што задумали и положили, то так тому и быть, — отменить нельзя». Внезапно Пугачев стегнул лошадь плетью и бросился в степь к камышам, крикнув Творогову: «Ну, прощай, Иван! Оставайся!» Творогов, а вслед за ним и другие заговорщики, Т. Д. Железнов, И. Ф. Астраханкин и И. П. Федулев, кинулись в погоню за Пугачевым, после ряда приключений настигли его, заломили руки за спину и связали их. И тут, как вспоминал Творогов, связанный Пугачев, «злобствуя» на заговорщиков, кричал: «Как-де вы смели на императора своего руки поднять? За ето-де воздастся вам, — естли не от меня, так есть у меня наследник Павел Петрович!», но потом уже стал просить, чтобы его развязали, что и было сделано после обещания Пугачева, «что не уйдет уже более» от них{400}. В несколько ином свете изобразил это событие Иван Федулев. Когда? Пугачева схватили и собирались было связать, то он «закричал: «Ково вы вяжете? Ведь естли я вам ничего не зделаю, то сын мой Павел Петрович ни однова человека [из вас] живова не оставит!» И так ево связать поопасались»{401}. Отправившись в путь от Большого Узеня к Яицкому городку, заговорщики везли Пугачева не связанного, но крепко присматривали за ним.

Два или три дня спустя, когда отряд остановился на привал у степной речки Балыкты, Пугачев, действуя в сговоре с казаком Михаилом Маденовым, предпринял новую попытку к освобождению. Заметив лежащие без присмотра на земле саблю и пистолет, Пугачев схватил их и бросился к главарям заговора, крича казакам: «Вяжите, про так их мать, старшин-та, вяжите!». Подскочив к Ивану Федулеву, он вскинул пистолет, спустил курок, но кремень осекся. Федулев, вскричав: «Атаманы-молодцы, не выдайте!» пошел с обнаженной саблей на Пугачева, которого стали окружать другие заговорщики. Пугачев, отмахиваясь саблей от Федулева, попятился назад, и в этот момент Бурнов нанес ему древком копья сильный удар в плечо, а Чумаков схватил сзади за руки. Пугачева обезоружили, «заворотили назад руки веревкою» и связали, но так как он опять стал угрожать возмездием, ибо «великий князь, яко его сын, за нево вступитца», то его развязали, посадили на «худую» (изнуренную) лошадь и повезли в Яицкий городок, куда и явились в ночь на 16 сентября 1774 г.{402}

Столь же отчетливо, как и главарям заговора, запомнились обстоятельства ареста и конвоирования Пугачева многим другим очевидцам, явившимся тогда в Яицкий городок. Их рассказы об этих событиях стали достоянием сыновей и внуков. Кто-то из них и поведал о том Пушкину, для которого это народное предание стало основным источником при изображении картины ареста предводителя восстания на страницах восьмой главы «Истории Пугачева»{403}.

23 сентября 1833 г. Пушкин выехал из Уральска по Сызранскому тракту к Волге. Ближе к вечеру он остановился для отдыха и перемены лошадей у постоялого двора. Это был Таловый умет, где 60 лет назад, в августе 4773 г., в доме уметчика Степана Оболяева, известного больше по прозвищу Еремина Курица, укрывайся Пугачев, встречаясь здесь с первыми своими соратниками яицкими казаками Денисом Караваевым, Максимом Шигаевым, Иваном Зарубиным и Тимофеем Мясниковым и обсуждая с ними планы предстоящего вооруженного выступления. 19 сентября 1774 г. Пугачев снова побывал на Таловом умете, но уже невольником в оковах: конвойная команда, сопровождавшая его из Яицкого городка в Симбирск, остановилась здесь на привал{404}. Приметы прошлого, овеянные воспоминаниями о «славном[80] мятежнике», как называл Пугачева Пушкин, сопровождали поэта на том же пути из Уральска в Симбирск, та же осенняя степь под ненастным небом, та же бесконечная дорога, размытая дождями, те же печальные селения, редкие перелески, та же опасная переправа через разбушевавшуюся Волгу под Сызранью и, главное, — тот же народ, сохранивший привязанность к памяти своего вождя. Вспоминая свою поездку по пугачевским местам Поволжья и Приуралья, Пушкин писал в 1836 г.: «Я посетил места, где произошли главные события эпохи, мною описанной, поверяя мертвые документы словами еще живых, но уже престарелых очевидцев, и вновь поверяя их дряхлеющую память историческою критикою» (IX, 389). Таков был главный итог поездки поэта, способствовавшей созданию двух гениальных его произведений — «Истории Пугачева» и «Капитанской дочки».

ИЛЛЮСТРАЦИИ

А. С. ПУШКИН

Гравюра Т. Райта, 1837 г.

Е. И. ПУГАЧЕВ

Гравюра, приложенная к пушкинской «Истории Пугачевского бунта». СПб., 1834

Именной указ Пугачева казакам Яицкого войска от 17 сентября 1778 г.

(ЦГВИА, ф. 20, д. 1230, л. 76. Подлинник)

Именной указ Пугачева Рейнсдорпуот 19 декабря 1773 г. (на нем. яз.)

(ЦГВИА, ф. 20, д. 1233, л. 18. Подлинник)

Вид на город Оренбург с левого берега р. Урал.

Гравюра по рис. П. П. Свиньина

Георгиевская церковь в Форштате (предместье Оренбурга), с колокольни которой пугачевская артиллерия обстреливала город в ноябре 1773 г.

Фотография XIX в.

Дом Смолиных в Бердской слободе, на месте которого стояла изба казака К. Е. Ситникова — «государев дворец» Пугачева в ноябре 1773 — марте 1774 г.

Фотография С. А. Попова, 1976 г.

Село Нижне-Озерное, бывшая Нижне-Озерная казачья станица, которую 20 сентября 1833 г. посетил Пушкин.

Фотография С. А. Попова, 1954 г.

Дом атамана повстанцев М. П. Толкачева в Яицком городке (ныне г. Уральск), где останавливался Пугачев, приезжая из-под Оренбурга.

Фотография начала XX в.

Дом в Яицком городке (ныне г. Уральск), принадлежавший родственникам Устиньи Кузнецовой — второй жены Пугачева.

Фртография В. Г. Короленко, 1900 г.

Собор архангела Михаила в Яицком городке (ныне г. Уральск) — цитадель внутренней городской крепости, осаждаемой отрядами Пугачева в январе — апреле 1774 г.

Фотография 1979 г.

Дом наказных атаманов Уральского казачьего войска в г. Уральске, где у атамана В. О. Покатилова останавливался Пушкин 21–23 сентября 1833 г.

Фотография 1979 г.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ АРХИВНЫХ ФОНДОВ

Центральный Государственный архив древних актов

(ЦГАДА)

Ф.6 — Госархив, разряд VI — Уголовные дела по государственным преступлениям;

Ф.7 — Госархив, разряд VII. — Преображенский приказ, Тайная канцелярия и Тайная экспедиция Сената;

Ф.199 — Портфели Г.-Ф. Миллера;

Ф.248 — Сенат;

Ф.259 — Секретная экспедиция I департамента Сената;

Ф.349 — Тайная канцелярия, Казанская и Оренбургская секретные комиссии;

Ф.1100 — Оренбургская губернская канцелярия («Канцелярия оренбургского губернатора И. А. Рейнсдорпа»);

Ф.1274 — Фамильный архив Паниных.

Центральный Государственный военно-исторический архив СССР

(ЦГВИА)

Ф.8 — Генерал-аудиторская экспедиция Военной коллегии;

Ф.13 — Казачья экспедиция Военной коллегии;

Ф.20 — Секретная экспедиция Военной коллегии;

Ф.41 — Канцелярия президента Военной коллегии Н. И. Салтыкова;

Ф.52 — Канцелярия шефа иррегулярных войск Г. А. Потемкина;

Ф.405 — Департамент военных поселений;

Ф.489, Ф.490 — Коллекции офицерских сказок;

Ф. ВУА — Военно-ученый архив.

Центральный Государственный Исторический архив СССР

(ЦГИА СССР)

Ф.1343 — Департамент герольдии Сената.

Центральный Государственный архив Башкирской АССР

(ЦГА БАССР)

Ф.2 — Уфимское губернское правление;

Ф.138 — Уфимская казенная палата.

Государственный архив Оренбургской области

(ГАОО)

Ф.6 — Канцелярия оренбургского генерал-губернатора;

Ф.49 — Бердское станичное правление;

Ф.98 — Оренбургская казенная палата;

Ф.172 — Оренбургское духовное правление;

Ф.173 — Оренбургская духовная консистория.

Государственная Библиотека СССР им. В. И. Ленина, отдел рукописей (ГБЛ, ОР)

Ф.43 — Архив К. А. Буха;

Ф.222 — Архив П. И. Панина.

INFO

О-35

Овчинников Р. В. Над «пугачевскими» страницами Пушкина. — М.: Наука. 1981,— 160 с. — (Серия «Страницы истории нашей Родины»).

5.5.1

О 10604—181/054(02)-81*32–81 НП 0505010000

Реджинальд Васильевич Овчинников

НАД «ПУГАЧЕВСКИМИ»

СТРАНИЦАМИ ПУШКИНА

Редактор издательства Р. И. Коробейникова

Художник М. М. Бабенков

Художественный редактор Н. А. Фильчагина