Король Яков II Стюарт и становление движения якобитов (1685–1701)

§ 3. Падение режима Якова II

Перед лицом надвигающегося вторжения с континента и одновременного назревания политического кризиса внутри страны правительству Якова II было необходимо решить вопрос о престолонаследии. Несмотря на рождение 10 июня 1688 г. законного наследника, вопрос о передачи власти в случае смерти Якова II так и не был решен окончательно, поскольку сразу же после появления на свет принца Уэльского возникли споры о легитимности его прав на британскую корону. В июне-октябре 1688 г. по всему королевству распространились слухи о том, что Джеймс Фрэнсис Эдуард Стюарт не является настоящим сыном Якова II. Говорили, будто принц Уэльский родился мертвым, и по приказу короля его подменили другим ребенком[754]. В значительной степени эти слухи подогревались активной пропагандой, начатой в Нидерландах[755].

22 октября Яков II собрал на заседании королевского совета англиканских епископов, светских пэров и высших должностных лиц Лондона[756]. Монарх объявил, что «решил лично» возглавить свою армию в предстоящих боях «с голландцами» и поэтому «желает оставить королевство без споров по вопросу о наследовании престола»[757]. Дабы удостоверить высших правительственных и церковных чинов в том, что принц Уэльский является подлинным и законным наследником престола, было собрано двадцать свидетелей, которые под присягой дали показания о том, как проходили роды королевы Марии Моденской[758].

5 ноября войско Вильгельма Оранского высадилось на юге Англии в порту Торбэй. По меркам того времени нидерландский статхаудер перебросил через Ла-Манш весьма экзотичную армию. Помимо немецких и шведских наемников в нее входили выходцы из реформатских кантонов Швейцарии, французские гугеноты, а также одетые в черные доспехи финские воины, частью костюма которых служили медвежьи шкуры, мамлюки в тюрбанах, подаренные принцу Оранскому германским императором Леопольдом I, который в свою очередь захватил их у турецкого султана, и чернокожие солдаты, набранные Вильгельмом Оранским среди африканских рабов, трудившихся на плантациях в голландской Вест-Индии[759]. Ударной частью нидерландской армии была Шотландская бригада, состоявшая, как упоминалось выше, из выходцев с Британских островов. Британские разведданные, сообщая об этнической пестроте состава экспедиционного корпуса, отмечают в отличие от прочих национальностей было «очень мало собственно коренных голландцев»[760]. Кроме того, по сведениям Дж. Рересби, в состав экспедиционного корпуса Вильгельма Оранского входило 4 тыс. католиков[761].

Получив 6 ноября 1688 г. точные сведения о месте высадки десанта Вильгельма Оранского, Яков II отдал приказ стянуть все регулярные войска на юг Англии и построить на Солсберийской равнине, где монарх намеревался дать генеральное сражение[762]. Но с самого начала выполнения этого маневра, целью которого было отрезать путь интервенционной армии на Лондон, британские регулярные войска показали полную неподготовленность к ведению масштабной войны. Главнокомандующий генерал Фивершем не смог быстро сконцентрировать на Солсберийской равнине британские войска, которые растянулась огромной колонной от Уилтшира до Лондона[763]. В конечном счете, английскому командованию удалось сконцентрировать на Солсберийской равнине около 24 тыс. человек, что серьезно по численности уступало армии Вильгельма[764]. Достичь этого Яков II смог только крайним напряжением сил.

17 ноября британский монарх выехал в действующую армию[765]. Яков II рассчитывал вынудить Вильгельма Оранского отступить на Корнуоллский полуостров, изолировать и затем разбить там его силы. Однако, прибыв в расположение своей армии, он застал ее в удручающем состоянии. Вследствие плохого снабжения и тяжелых погодных условий возникли перебои с доставкой продовольствия и фуража[766]. Но хуже всего было другое. На сторону противника перешла часть британских офицеров, что полностью деморализовало британскую армию. В лагере королевских войск началась паника[767].

Увидев свои войска в таком состоянии, Яков II понял, что рухнула главная (и последняя) опора его власти — армия. Британский монарх не решился в таких условиях дать генеральное сражение. 23 ноября началось отступление армии Якова II к Лондону, что означало передачу военной инициативы в руки противника. Одновременно сторонники Вильгельма Оранского подняли восстание против британского монарха в ряде графств Англии. 22–24 ноября в военный лагерь нидерландского статхаудера бежали ближайшие родственники и наиболее талантливые военачальники британского монарха: его второй зять Георг, принц Датский, племянник герцог Грэфтон, лорд Дж. Черчилль (прежде верный слуга и протеже короля) и ряд других высших офицеров. Вернувшись в столицу, Яков II получил известие, что к партии принца Оранского примкнула его дочь принцесса Анна Стюарт[768]. «Мои собственные дети покидают меня в моих несчастьях!» — воскликнул король[769]. Предательство ближайшего окружения окончательно сломило Якова II.

По мнению шотландских специалистов по военной истории М. Линклетера и К. Хескета, если бы Яков II нанес всей мощью своей армии удар нидерландскому интервенционному корпусу сразу после высадки или хотя бы когда последний находился на марше в Эксетер, «он вполне бы мог сбросить армию Вильгельма в море»[770]. Того же мнения придерживались и современники. Герцог Бакингем считал, что главной ошибкой Якова II явилось то, что он уклонился от открытого боя с интервентами. Бакингем полагал, что британскому монарху было даже не обязательно выигрывать сражение. По мнению этого британского аристократа, «если бы пролилась кровь», армия Якова II «пошла бы за ним», пока бы не «разбила принца Оранского», подобно тому, как ранее она разгромила мятежные войска герцога Монмута[771].

По прибытии Якова II в Лондон на него начали оказывать давление две политические группировки: тори во главе с графом Кларендоном и придворные-католики. Первые требовали от короля дальнейших уступок. Граф Кларендон и его соратники, ссылаясь на декларацию Вильгельма Оранского, указывали, что тот прибыл в Англию не с целью свергнуть своего тестя, а для того, чтобы созвать «свободный и законный парламент»[772]. На основании этого они полагали, что, если Яков II пойдет на либерализацию своего политического курса, он перехватит инициативу у нидерландского статхаудера, и тот потеряет благовидный предлог для захвата власти и вынужден будет удалиться из Англии[773].

Католическая группировка, возглавляемая графом Мелфортом и Э. Питром, считала, что любые политические уступки будут фатальными как для британского католицизма, так и для самого Якова II и института королевской власти в целом. Они настаивали, чтобы король по примеру своего старшего брата Карла II бежал во Францию. Представители этой придворной группировки полагали, что, когда его подданные одумаются и «узрят ошибку путей своих», они сами пригласят его вернуться[774]. Вероятно, Яков II сознавал политическую наивность подобных советов, однако согласиться с предложением тори он также не желал, поскольку это означало перечеркнуть все, чего он смог достичь за три с половиной года своего правления.

Историк Л. Барбе полагает, что Яков II хотел дать сражение Вильгельму Оранскому у Оксбриджа[775]. Но, получив 3 декабря от генерал-лейтенанта графа Фивершема сообщение, что он более не может ручаться за верность армии королю, Яков II отказался от попытки оказать сопротивление и 9 декабря написал расплывчатое письмо своему главнокомандующему, в котором содержался намек на то, что дальнейшая борьба бесполезна, и армия может сложить оружие[776]. Граф Фивершем понял это послание как приказ о полной демобилизации и отдал соответствующее распоряжение[777]. Один из современников сообщал в своем дневнике, что король Яков II «имеет полное доверие к своим войскам, но не желает пролития крови»[778].

10 декабря Яков II сжег рескрипты шерифам о проведении выборов в парламент, которые он после отмены сентябрьских рескриптов вновь выпустил 27 ноября, передал государственные бумаги и часть казны тосканскому резиденту Терьези и выбросил большую государственную печать в Темзу[779]. Вечером того же дня король получил письмо от своих комиссионеров, в котором излагались условия, на которых Вильгельм Оранский был согласен начать с ним переговоры. Как и предполагал Яков II, они оказались для него невыполнимы: увольнение католиков со всех государственных постов, отзыв королевских деклараций, в которых британские сторонники Вильгельма обвинялись в мятеже, «финансирование из королевской казны армии принца», передача оранжистам «лондонского Тауэра», «флота, и других ключевых пунктов в королевстве» и т. п.[780]

В ночь с 10 на 11 декабря Яков II скрылся из королевской опочивальни через черный ход в сопровождении трех доверенных лиц: старшего из своих незаконнорожденных сыновей герцога Берика, коменданта Тауэра Эдуарда Хэлса и слуги Ральфа Шелдона[781]. Однако пересечь Ла-Манш королю не удалось: кентские рыбаки задержали бежавшего монарха, приняв его за иезуита. Яков II был вынужден вернуться в Лондон[782].

В период отсутствия Якова II по Лондону и другим городам Британии в ноябре — первой половине декабря 1688 г. покатилась волна погромов католических часовен. Некоторые авторы интерпретируют эти события как проявление массовой поддержки британским населением «Славной революции»[783]. Фактически данные выступления были направлены не против режима Якова II, а были спровоцированы антикатолической истерией, которая была вызвана переброской из Ирландии значительных контингентов католиков. В Лондоне опасались повторения событий 1641–1642 гг. в Ирландии, когда во время восстания ольстерских гойделов было вырезано 12 тысяч протестантов. Кроме того, очевидно, локальные беспорядки, которые прокатились не только по столице, но и по западным (Сомерсет, Шропшир) и южным графствам (Саффолк) были вызваны отсутствием твердой власти, готовой взять на себя ответственность за наведение порядка[784].

Большинство исследователей связывают зарождение движения якобитов с первыми восстаниями сторонников низложенного короля в 1689–1691 гг.[785] Однако историк Дж. Кэллоу полагает, что корни якобитизма лежат глубже — еще в событиях декабря 1688 г. Исследователь связывает зарождение движения с поддержкой, оказанной Якову II населением Лондона после его первой, неудавшейся, попытки побега[786].

Согласно свидетельствам источников, монарху действительно была устроена торжественная встреча в день его прибытия в английскую столицу 16 декабря 1688 г. Когда Яков II прибыл в город, то опасался появляться в центре Лондона, и въехал через пригород Ламбет. Однако повсюду встречающиеся ликующие толпы народа заставили его изменить решение, и король с триумфом вступил в Сити. При вести о возвращении монарха лондонцы встретили Якова II бурными овациями. Очевидец событий так передавал свои впечатления: «Звонили в колокола, были зажжены праздничные костры»[787]. Праздничная толпа тянулась вплоть до самых ворот королевского дворца. Эскорт короля с трудом продвигался по дороге, заполненной ликующими горожанами. Беглый монарх возвращался в Лондон как триумфатор. В эти дни Яков II стал даже более популярен, чем во время своего восхождения на престол в 1685 г.[788] По словам Дж. Миллера, эти события «показали, сколь многими сторонниками все еще располагал Яков»[789]. Действительно, беглому монарху всего за сутки удалось восстановить контроль над столицей[790].